Ученые как л. Вклад российских учёных в развитии биологических наук. Научное наследие Ландау

Систематические исследования растений начались в России в XVIII в. Первоначально это связаны с открытием в 1725 г. в Петербурге Академии наук. Развивалось флористическое направление - изучался видовой состав растений на всей огромной территории России. Появились важные научные труды, И.Г.Гмелина “Флора Сибири”(1747-1759 гг.), П.С.Палласа “Флора России” (1784-1788 гг.), К.Ф.Ледебура “Флора Алтая” и “Флора России” (1841-1853 гг.), он же сделал первую попытку деления карты России на флористические области.

Среди друзей и последователей М. В. Ломоносова, которые работали над исследованиями природы, и в частности фауны России, прежде всего необходимо отметить академика Степана Петровича Крашенинникова. Главный труд ученого "Описание Земли Камчатки" (1755 г) был позже переведен на многие европейские языки. Книга представляет собой комплексную характеристику края, в которой явления природы и жизнь людей рассматриваются во взаимной связи.

Это первый в отечественной и мировой науке опыт комплексного географического описания определенной территории. Книга оказала большое влияние на дальнейшее развитие зоогеографических и фаунистических исследований в России.

В XIX в. русские ученые начали изучение растительного мира других стран - Китая, Монголии, Малой Азии и др. М.А.Максимовичем в “Систематике растений” (1831 г.) сделана первая попытка рассмотреть эволюцию как процесс видообразования. Ко второй половиной XIX в. - началом XX в. относительная деятельность таких видных русских ученых, как ботаники Л.С.Ценковский, А.Н.Бекетов, Д.И.Ивановский; физиологи растений А.С.Фаминиин, К.А.Тимирязев; морфолог растений И.И.Горожанкин; цитологи растений И.И.Герасимов и С.Г.Навашин и др. Г.В.Морозов изучал динамику лесных сообществ.

Работы русских ученых широко использовались учеными всего мира. Изучение флоры России способствовало углублению и уточнению классификаций растений, давало материал для выводов, относящихся к географическому распределению растений и экологии, сделало возможным выделить центры происхождения культурных растений и установить географические закономерностей в распределении их наследственных признаков, достичь позволило значительных успехов в селекции растений.

Академик Российской Академии Наук К. Ф. Вольф (1734-1794 гг.) известен в мировой науке как один из основателей эмбриологии и защитник развитого им учения об эпигенезе, т. е. постепенном развитии организмов путем новообразований. Его работы разбили господствовавшие в то время реформистские, метафизические представления, подкреплявшие догмат о неизменяемости видов, утверждали идею развития от простого к сложному и тем самым готовили почву для утверждения эволюционной идеи.

К началу 60-х годов XIX в. эмбриология позвоночных была разработана достаточно детально, а беспозвоночных - представлена в виде разрозненных фактов, не связанных общей руководящей идеей. К этому времени были подробно описаны процесс дробления яиц некоторых кишечно-полостных, червей, моллюсков и иглокожих, строение и превращение личинок многих беспозвоночных, однако о внутренних процессах их развития, о способах закладки и дифференцировки органов у них почти ничего не было известно, а главное, не удавалось с достоверностью найти общие черты в эмбриональных процессах у животных, относящихся к разным типам.

Эволюционная эмбриология как наука, основывающаяся на историческом принципе, еще не возникла. Датой ее возникновения принято считать середину 60-х годов - начало исследований основоположников эволюционной сравнительной эмбриологии А.О. Ковалевского и И.И. Мечникова. Утверждение дарвиновской теории происхождения всего животного мира на основании эмбриологического материала, проверенное в многочисленных экспериментальных исследованиях, явилось основой для создания Ковалевским сравнительной эмбриологии.

Одним из выдающихся зоологов первой половины XIX в. является академик Карл Максимович Бэр. Наиболее ценные исследования Бэра связаны с эмбриологией. Однако он известен не только как эмбриолог, но и как выдающийся ихтиолог, географ-путешественник, антрополог и этнограф, вдумчивый и энергичный исследователь природных богатств России. Дарвин высоко ценил Бэра как ученого и в труде "Происхождение видов" называет его имя в числе своих предшественников. Этот выдающийся биолог получил известность как создатель современной сравнительной эмбриологии.

Владимир Онуфриевич Ковалевский (1842-1883 гг.) - выдающийся ученый-палеонтолог, основоположник эволюционной палеонтологии . Он был продолжателем лучших материалистических традиций русской биологической науки, развившихся под влиянием великих русских философов-материалистов. Исследования В. О. Ковалевского, его идеи и выводы, касающиеся общих закономерностей эволюции, явились исходными данными для успешной разработки проблем эволюционной палеонтологии и, в частности, вопросов, имеющих прямое отношение к филогении животного мира.

В XIX вв. в России наука сделала большие успехи и в медицине. Значительных успехов достигла и физиология. С XVIII в. (при Петре I) в России началась систематическая подготовка медицинских работников. В XIX в. в области анатомии и физиологии работало много русских ученых.

Большое влияние на развитие отечественной анатомии оказали труды П. А. Загорского, И. В. Буильского, Н. И. Пирогова. Гениальный русский ученый Н. И. Пирогов (1810-1881 гг.) работал в области хирургии, анатомии и других разделов медицины. Он разработал основы топографической (взаиморасположение) анатомии, является основателем военно - полевой хирургии, разработал чёткую систему организации хирургической помощи раненым на войне, предложил ряд новых методов эфирного наркоза.

Большой вклад в развитие внесли П. Ф. Лесгафт (1837-1909 гг.), В. П. Воробьев (1876-1937 гг.), В. Н. Тонков (1872-1954 гг.) и многие другие, а в развитие физиологии - В. А. Басов, Н. А. Миславский, В. Ф. Овсянников, А. Я. Кулябко, С. П. Боткин и др.

Особую роль в развитии физиологии сыграли И.М. Сеченов и И. П. Павлов. Исключительное значение имела книга И. М. Сеченова «Рефлексы головного мозга» (1863 г.), в которой впервые высказано положение, что вся деятельность головного мозга носит рефлекторный характер.

И. П. Павлов (1849-1936 гг.) за более чем 60-летнюю научную деятельность разработал ряд различных проблем физиологии, оказавших большое влияние на развитие не только медицины, но и биологии в целом. Он сделал величайшие открытия в различных разделах физиологии - кровообращении, пищеварении и изучении работы больших полушарий головного мозга.

В трудах И. П. Павлова нашла блестящее подтверждение высказанная И. М. Сеченовым мысль о рефлекторном характере деятельности органов. Особое значение имеют исследования И. П. Павлова, посвященные изучению коры головного мозга. Он установил, что в основе деятельности коры головного мозга лежит процесс образования условных рефлексов (1895г.).

Таким образом , выдающиеся российские учёные внесли большой вклад в становление и развитие системы биологических наук.

В целом, в XIX в. начался период расцвета систематики животного и растительного царств. Систематика перестала носить описательный характер науки, занимающейся простым перечислением форм на основе искусственной классификации, стала точной частью исследований, в которой поиски причин и естественных связей выдвинулись на первый план.

Заключение

В результате проведённого исследования по теме: «Развитие биологии в 17-19 вв. » можно сделать ряд выводов:

1. Со времен Аристотеля человека интересуют вопросы: Что такое жизнь? Чем живое отличается от неживого? Каковы наиболее общие свойства, присущие всем живым организмам? В течение долгого времени ученые не могли разрешить “загадку жизни” и видели ее качественное своеобразие в наличии в организмах “жизненной силы” (vis vitalis) - особого начала, имеющего нематериальную природу.

2. Наука 17-19 века сделала гигантский скачок в развитии, опрокинув многие казавшиеся незыблемыми истины. Для решения технико-экономических задач, которые ставились промышленностью, требовался новый подход к явлениям природы. Чтобы успешно воздействовать на природу, нужно было вскрыть и проверить опытным путём взаимосвязь и взаимодействие между формами движения, разнообразными химическими веществами, отдельными видами животных и растений.

3. К концу 19 столетия во многих областях биологии были достигнуты значительные достижения. Особенно большими успехами ознаменовались исследования в области физиологии, высшей нервной деятельности, а также медицины.

4. Вся нынешняя биология является дальнейшим расширением и углублением основных идей дарвинизма. Теория Дарвина убедительно показала правильность идеи эволюционного развития по отношению ко всем живым существам. Эта теория объяснила целесообразность строения живых существ и их приспособляемость, что до Дарвина считалось результатом действия сверхъестественных сил.

Заслуга Дарвина состоит в том, что он заменил понятие целесообразности принципом причинной связи всех явлений жизни.

5. В настоящее время в изучении различных проблем строения и жизнедеятельности тканей и органов человека и живой материи принимают участие не только морфологи и физиологи, но и химики, физики, математики и др. Комплексные исследования дают возможность более глубокого понимания функционирования организма человека в постоянно меняющихся условиях окружающей среды, а также в экстремальных ситуациях.

6. “Информационный взрыв” нынешнего века делают трудной задачу освоения основных концепций в биологии, причем новые концепции в биологии могут быть оценены и поняты только на фоне более “классических”, сложившихся исторически на основе знаний, накопленных человечеством за долгие годы его существования.

Список литературы

1. От Гераклита до Дарвина. Очерки по истории биологии / В. В. Лункевич. - М., 1960 –346 с. [с. 46]

2. Канаев И. И. Очерки из истории сравнительной анатомии до Дарвина / И. И. Канаев - М., 1963. – с. 234. [с. 13]

3. Биологический энциклопедический словарь. / Гл. ред. М. С. Гиляров. – М.: Сов. энциклопедия, 1989. – 804 с. [с. 66]

4. Очерки по истории учения об эволюционном прогрессе / Л. Ш Давиташвили. - М., 1956. – 359 с. [с. 234]

5. История эволюционных учений в биологии / К. М. Завадский. – М. 1966. – 267 с. [с. 67]

6. Русские биологи-эволюционисты до Дарвина / Б.Е. Райков. - Л., 1959. – 430 с. [с. 90]

7. Дарвинизм. Критическое исследование / Л. В. Данилевский. – Спб, 1999. – 145с. [с. 46]

8. История биологии с древнейших времён до начала XX в. / Под ред. К. С. Ушакова. - М., 1972. – 309 с. [с. 105]

9. Калмыков К.Ф. История ботаники в России / К.Ф. Калмыков. – Новосибирск, 1983. – 198с. [с. 129]

10. Бляхер Н. Я. История эмбриологии в России / Н. Я. Бляхер. - М., 1959. – 437с. [с. 36]

11. Анохин П. К. От Декарта до Павлова / П. К. Анохин. – М., 1985. – 367с. [с. 199]

Практически закончились темы в . Готовьтесь завтра встречать новый стол, придумывайте темы. А сегодня слушаем френда luciferushka и его тему: »Интересна биография и научные достижения физика Ландау и насколько правдивы мифы вокруг этого уникума?)))»

Давайте узнаем побольше об этой неординарной фигуре в истории российской науки.

В декабре 1929 года секретарь директора Института теоретической физики в Копенгагене сделал в книге регистрации иностранных гостей короткую запись: «Доктор Ландау из Ленинграда». Доктору в то время не исполнилось еще и 22 лет, но кто удивился бы этому в знаменитом институте, ровно как и мальчишеской худобе, безапеляционности суждений? Копенгаген слыл тогда мировой столицей квантовой физики. И если продолжить метафору, бессменным мэром ее был сам великий Нильс Бор. К нему и приехал Лев Ландау.

Стала расхожей шутка, что квантовая революция в естествознании ХХ столетия происходила в детских садах Англии, Германии, Дании, России, Швейцарии… Эйнштейну было 26 лет, когда наряду с теорией относительности он разработал квантовую теорию света, Нильсу Бору — 28, когда он построил квантовую модель атома, Вернеру Гейзенбергу — 24 в пору создания им варианта квантовой механики… Поэтому никого не поразил юный возраст доктора из Ленинграда. Между тем Ландау знали уже как автора доброго десятка самостоятельных работ по квантовым проблемам. Первую из них он написал в 18 лет — когда учился в Ленинградском университете на физико-математическом факультете.

Этот этап в развитии науки о микромире назвали «эпохой бури и натиска». На рубеже ХIХ-ХХ веков шла борьба против классических прдставлений в естествознании. Лев Ландау был из тех, кто просто создан для научных бурь и натиска.

Лев Давидович Ландау родился 22 января 1908 года в Баку в семье инженера-нефтяника. Математические способности у него проявились очень рано: в 12 лет он научился дифференцировать, в 13- интегрировать, а в 1922 году поступил в университет, где учился одновременно на двух факультетах — физико-математическом и химическом. Потом Ландау перевелся в Ленинградский университет; закончив его, в 1927 году поступил в аспирантуру Ленинградского физико-технического института. В октябре 1929 года по решению Народного комиссариата просвещения Ландау направили на стажировку за границу. Он посетил Германию, Данию, Англию.

Во время полугодовой стажировки молодой физик провел у Нильса Бора в общей сложности 110 дней. То, как проходили эти дни, запечатлел на карикатурном рисунке другой российский ученый — 26-летний Георгий Гамов, тогда уже прославившийся благодаря теории альфа-распада ядер. Ландау изображен привязанным к стулу с кляпом во рту, а Нильс Бор стоит над ним с указующим перстом и наставительно произносит: «Погодите, погодите, Ландау, дайте мне хоть слово сказать!». «Такая вот дискуссия идет все время», — пояснял свою карикатуру Гамов, добавляя, что на самом деле никому слова сказать не давал именно почтеннейший Нильс Бор.

И все-таки истинной правдой были азартная неуступчивость молодых и долготерпение учителя. Супруга Бора Маргарет рассказывала: «Нильс оценил и полюбил Ландау с первого дня. И понял его нрав… Вы знаете, он бывал невыносим, не давал говорить Нильсу, высмеивал старших, походил на взлохмоченного мальчишку… Это про таких говорится: несносный ребенок… Но как он был талантлив и как правдив! Я его тоже полюбила и знала, как он любит Нильса…»

Ландау любил в шутку повторять, что опоздал родиться на несколько лет. В 20-х годах ХХ века новая физика развивалась настолько стремительно, словно и вправду родившиеся чуть раньше его успели покорить все «восьмитысячники в горной гряде квантовых Гималаев». Он со смехом говорил своему приятелю Юрию Румеру, тоже стажировавшемуся в Европе:»Как все красивые девушки уже разобраны, так все хорошие задачи уже решены».

К тому времени были в основном завершены два равнозначных варианта квантовой механики — Гейзенберга и Шредингера, открыты и сформулированы три ключевых принципа новой науки: принципы дополнительности, запрета и соотношение неопределенностей. Однако вся последующая творческая жизнь Льва Ландау продемонстрировала, как много непознанного оставили на его долю микро- и макромир.
Школа Ландау зародилась в середине 30-х годов, ее основатель далеко не всегда оказывался старше своих учеников. Оттого в этой школе с очень строгой дисциплиной все ученики были на «ты» между собой, а многие — и с учителем. Среди них — его ближайший сподвижник, будущий академик Евгений Михайлович Лифшиц. Он стал соавтором Ландау по знаменитому «Курсу теоретической физики».

Для ученых всего мира этот курс том за томом превращался в своеобразное священное писание, как серьезно выразился однажды талантливейший Владимир Наумович Грибов. Неповторимым достоинством курса была его энциклопедичность. Самостоятельно изучая последовательно выходившие в свет тома, и молодые, и почтенные теоретики начинали ощущать себя знатоками современной физической картины микро- и макромира. «После Энрико Ферми я последний универсалист в физике», — не раз говорил Ландау, и это признавалось всеми.

Школа Ландау была, наверное, самым демократичным сообществом в российской науке 30-60-х годов, вступить в которое мог кто угодно — от доктора наук до школьника, от профессора до лаборанта. Единственное, что требовалось от претендента, — успешно сдать самому учителю (или его доверенному сотруднику) так называемый теорминимум Ландау. Но все знали, что это «единственное» — суровое испытание способностей, воли, трудолюбия и преданности науке. Теорминимум состоял из девяти экзаменов — двух по математике и семи по физике. Он охватывал все, что необходимо знать, прежде чем начинать самостоятельно работать в теоретической физике; сдавали теорминимум не более трех раз. Четвертую попытку Ландау никому не разрешал. Здесь он был строг и неумолим. Мог сказать порвалившемуся абитуриенту: «Физика из вас не получится. Надо называть вещи своими именами. Было бы хуже, если бы я ввел вас в заблуждение.»
Евгений Лифшиц рассказывал, что начиная с 1934 года Ландау сам ввел поименный список выдержавших испытание. И к январю 1962 года этот «гроссмейстерский» список включал всего 43 фамилии, но зато 10 из них принадлежали академикам и 26 — докторам наук.

Теорминимум — теоркурс — теорсеминар… Во всем мире были известны три ипостаси педагогической деятельности Ландау, благодаря которым он стал для многих Учителем с большой буквы, несмотря на бескомпромиссность, резкость, прямоту и другие «антипедагогические» черты его непростого характера.

Школа Ландау отличалась суровостью даже во внешних проявлениях. Нельзя было опоздать к началу теорсеминара в 11 часов утра, какие бы сверхважные события ни мешали назначенному на этот четверг докладчику вовремя добраться до института на Воробьевых горах. Если кто-нибудь в 10 часов 59 минут произносил: «Дау пора начинать!», Ландау отвечал: «Нет, у Мигдала есть еще минута, чтобы не опоздать…». И в распахнутую дверь действительно вбегал стремительный Аркадий Бейнусович Мигдал (1911-1991). Эта последняя минута получила название «мигдальской». «А ты никогда не станешь королем! — внушал Лев Давидович многообещающему докору наук, который был не в ладах с часами. — Точность — вежливость королей, а ты не вежлив». Мигдал так и не стал королем, но стал академиком. На семинарах Ландау беспощадно отрицал пустое теоретизирование, именуя его патологией. И мгновенно загорался, услышав плодотворную идею.

В 1958 году физики, торжественно отмечая 50-летие Ландау, не могли устроить выставку его экспериментальных установок или созданных им приборов в Институте физических проблем. Зато академики и студенты, придумаои и заранее заказали искусникам из мастерских Курчатовского Института атомной энергии мраморные скрижали — «Десять заповедей Ландау». В подражание десяти библейским заповедям на двух мраморных досках были выгравированы десять основных физических формул Ландау, о которых его ученик, академик Юрий Моисеевич Каган (родился в 1928 году), сказал: «Это было самое расхожее из самого важного, что Дау открыл».

А через четыре года после юбилея жизнь Ландау повисла на волоске…

Была скверная погода. Сильнейший гололед. Девочка перебегала дорогу. Резко затормозившую лекговую машину круто занесло. Удар встречного грузовика пришелся сбоку. И всю его силу испытал сидевший у двери пассажир. Машина «скорой помощи» доставила Ландау в больницу. Знаменитый чешский нейрохирург Зденек Кунц, срочно прилетевший в Москву, вынес приговор: «Жизнь больного несовместима с полученными травмами».

А он выжил!

Это чудо сотворили вместе с врачами физики. Светила медицины, такие, как канадский нейрохирург Пенфилд, и светила физики, среди них сам Нильс Бор, объединили усилия, спасая Ландау. По их просьбам в Москву летели лекарства из Америки, Англии, Бельгии, Канады, Франции, Чехословакии. Летчики международных авиалиний включились в эстафету передачи в Россию срочно необходимых препаратов.

Академики Николай Николаевич Семенов и Владимир Александрович Энгельгардт уже в то самое злосчастное воскресенье, 7 января, синтезировали вещество против отека мозга. И хотя их опередили — из Англии доставили готовое лекарство, для чего на целый час задержали отправление рейса в Россию, — но каков был деятельный прорыв двух 70- летних коллег пострадавшего!

В тот весенний день, когда у всех появилось ощущение выйгранной борьбы со смертью, Петр Леонидович Капица сказал: «…это благородный фильм, который нужно было бы назвать «Если бы парни всего мира!..»— и сразу же поправил себя, уточнив:— Лучше бы «Ученые парни всего мира!». И предложил дать такое название первому газетному очерку о состоявшемся чуде воскрешения Ландау.
Нильс Бор сразу решил психологически поддержать Ландау. В Шведскую королевскую академию наук ушло из Копенгагена подписанное 77-летним Бором письмо с предложением «…Нобелевская премия в области физики за 1962 год должна быть присуждена Льву Давидовичу Ландау за то поистине решающее влияние, которое его оригинальные идеи и выдающиеся раьоты оказали на атомную физику нашего времени».
Премию, вопреки традиции, шведы вручили Ландау не в Стокгольме, а в Москве, в больнице Академии наук. И он не мог ни подготовить, ни зачитать обязательную для лауреата нобелевскую лекцию. К величайшему сожалению Ландау, на церемонии вручения не присутствовал инициатор награждения Нильс Бор — он ушел из жизни поздней осенью 1962 года, не успев убедиться, что его последняя добрая воля по отношению к великому ученику осуществилась.

А Лев Давидович Ландау прожил еще шесть лет и встретил в кругу учеников свое 60-летие. Это была для него последняя юбилейная дата: Ландау умер в 1968 году.

Ландау умер через несколько дней после операции по устранению непроходимости кишечника. Диагноз - тромбоз мезентериальных сосудов. Смерть наступила в результате закупорки артерии оторвавшимся тромбом. Жена Ландау в своих мемуарах высказывала сомнения в компетентности некоторых врачей, лечивших Ландау, особенно врачей из спецклиник по лечению руководства СССР.

В истории науки он останется одной из легендарных фигур ХХ века, — века, заслужившего трагическую честь называться атомным. По прямому свидетельству Ландау, он не испытывал ни тени энтузиазма, участвуя в бесспорно героической эпопее создания советской ядерной энергетики. Им двигали только гражданский долг и неподкупная научная честность. В начале 50-х годов он сказал: «…надо употребить все силы, чтобы не войти в гущу атомных дел… Целью умного человека является самоотстранение от задач, которые ставит перед собой государство, тем более советское государство, которое построено на угнетении».

Научное наследие Ландау

Научное наследие Ландау столь велико и разнообразно, что даже трудно себе представить как мог успеть это сделать один человек всего за какие-то 40 лет. Он разработал теорию диамагнетизма свободных электронов - диамагнетизм Ландау (1930), вместе с Евгением Лифшицем создал теорию доменной структуры ферромагнетиков и получил уравнение движения магнитного момента - уравнение Ландау-Лифшица (1935), ввёл понятие антиферромагнетизма как особой фазы магнетика (1936), вывел кинетическое уравнение для плазмы в случае кулоновского взаимодействия и установил вид интеграла столкновений для заряженных частиц (1936), создал теорию фазовых переходов второго рода (1935-1937), впервые получил соотношение между плотностью уровней в ядре и энергией возбуждения (1937), что позволяет считать Ландау (наряду с Хансом Бете и Виктором Вайскопфом) одним из создателей статистической теории ядра (1937), создал теорию сверхтекучести гелия II, положив тем самым начало созданию физики квантовых жидкостей (1940-1941), совместно с Виталием Лазаревичем Гинзбургом построил феноменологическую теорию сверхпроводимости (1950), развил теорию ферми-жидкости (1956), одновременно с Абдусом Саламом, Тзундао Ли и Чженьнин Янгом и независимо от них предложил закон сохранения комбинированной чётности и выдвинул теорию двухкомпонентного нейтрино (1957). За пионерские исследования в области теории конденсированных сред, в частности теории жидкого гелия, в 1962 году Ландау была присуждена Нобелевская премия по физике.

Огромной заслугой Ландау является создание отечественной школы физиков-теоретиков, в состав которой входили такие учёные как, например, И. Я. Померанчук, И. М. Лифшиц, Е. М. Лифшиц, А. А. Абрикосов, А. Б. Мигдал, Л. П. Питаевский, И. М. Халатников. Научный семинар, которым руководил Ландау, уже ставший легендой, вошел в историю теоретической физики.

Ландау является создателем классического курса теоретической физики (совместно с Евгением Лифшицем). «Механика», «Теория поля», «Квантовая механика», «Статистическая физика», «Механика сплошных сред», «Электродинамика сплошных сред», а все вместе - многотомный «Курс теоретической физики», который переведён на многие языки и по сей день продолжает пользоваться заслуженной любовью студентов-физиков.

Рыцари сферической слойки

Один из самых выдающихся советских физиков, Нобелевский лауреат академик Лев Давидович Ландау (1908-1968) руководил в конце 1940-х — начале 1950-х годов группой теоретиков, проведших фантастические по сложности расчеты ядерных и термоядерных цепных реакций в проектируемой водородной бомбе. Известно, что главным теоретиком в проекте советской атомной бомбы был Яков Борисович Зельдович, позже к проекту водородной бомбы были подключены Игорь Евгеньевич Тамм, Андрей Дмитриевич Сахаров, Виталий Лазаревич Гинзбург, (я здесь называю только тех ученых, участие которых было решающим, не умаляя огромного вклада десятков других выдающихся ученых и конструкторов).

Об участии Ландау и его группы, включавшей Евгения Михайловича Лифшица, Наума Натановича Меймана и других сотрудников, известно гораздо меньше. Между тем недавно в ведущем американском научно-популярном журнале «Сайентифик Американ» (1997, # 2) в статье Геннадия Горелика было констатировано, что группе Ландау удалось сделать то, что оказалось не по силам американцам. Наши ученые дали полный расчет основной модели водородной бомбы, так называемой сферической слойки, в которой чередовались слои с ядерной и термоядерной взрывчаткой — взрыв первой оболочки создавал температуру в миллионы градусов, необходимую для поджига второй. Американцы не смогли рассчитать такую модель и отложили расчеты до появления мощных компьютеров. Наши же все рассчитали вручную. И рассчитали правильно. В 1953 году первая советская термоядерная бомба была взорвана. Ее главные создатели, в том числе Ландау, стали Героями Социалистического Труда. Многие другие были награждены Сталинскими премиями (в том числе ученик и ближайший друг Ландау Евгений Лифшиц).

Естественно, что все участники проектов по изготовлению атомной и водородной бомб находились под плотным контролем спецслужб. В особенности ведущие ученые. Иначе и быть не могло. Сейчас даже как-то неудобно напоминать широко известную историю о том, как американцы в буквальном смысле «профукали» свою атомную бомбу. Имеется в виду немецкий эмигрант, физик Клаус Фукс, работавший на советскую разведку и передавший нашим чертежи бомбы, что резко ускорило работы по ее изготовлению. Гораздо менее известно, что советская шпионка Маргарита Коненкова (жена знаменитого скульптора) трудилась на нашу разведку… в постели с Альбертом Эйнштейном, будучи в течение ряда лет возлюбленной гениального физика. Поскольку Эйнштейн фактически не участвовал в американском атомном проекте, то ничего реально ценного она не могла сообщить. Но, опять-таки, нельзя не признать, что советская госбезопасность в принципе действовала совершенно правильно, обкладывая потенциальные источники важной информации своими сексотами.
Документальный фильм «Десять заповедей Ландау»

Эффект Черенкова

В 1958 году Нобелевская премия была присуждена трем советским ученым - Черенкову П.А., Франку И.М. и Тамму И.Е. «за открытие и истолкование эффекта Черенкова». Иногда в литературе этот эффект называется «Черенкова-Вавилова эффект» («Политехнический словарь», М., 1980).

Заключается он в следующем: это «излучение света (отличное от люминесцентного), возникающее при движении заряженных частиц в веществе, когда их скорость превышает фазовую скорость света в этой среде. Используется в счетчиках заряженных частиц (черенковские счетчики)». При этом возникает законный вопрос: не странно ли, что за открытие эффекта премию получает один автор и два истолкователя этого открытия? Ответ на этот вопрос содержится в книге Коры Ландау-Дробанцевой «Академик Ландау».

«Вот и И.Е.Тамм, по «вине» Ландау, получил Нобелевскую премию за счет Черенкова: Дау получил запрос Нобелевского комитета относительно «Эффекта Черенкова»…

Небольшая справка - Черенков Павел Алексеевич, академик АН СССР с 1970 года, член бюро отделения ядерной физики, еще в 1934 году показал, что при движении быстрой заряженной частицы в совершенно чистом жидком или твердом диэлектрике возникает особое свечение, принципиально отличное как от свечения флуоресцентного, так и от тормозного излучения типа рентгеновского сплошного спектра. В 70-х годах П.А.Черенков работал в Физическом институте им. П.И.Лебедева Академии наук СССР (ФИАН).

«Дау объяснил мне так: «Такую благородную премию, которой должны удостаиваться выдающиеся умы планеты, дать одному дубине Черенкову, который в науке ничего серьезного не сделал, несправедливо. Он работал в лаборатории Франк-Каменецкого в Ленинграде. Его шеф - законный соавтор. Их институт консультировал москвич И.Е.Тамм. Его просто необходимо приплюсовать к двум законным кандидатам (выделено мной - В.Б.).

Добавим, что по свидетельству студентов, слушавших в те времена лекции Ландау, на заданный ему вопрос: кто является физиком номер один, ответил: «Тамм - второй».

«Понимаешь, Коруша, Игорь Евгеньевич Тамм очень хороший человек. Его все любят, для техники он делает много полезного, но, к моему большому сожалению, все его труды в науке существуют до тех пор, пока я их не прочту. Если бы меня не было, его ошибки не были бы обнаружены. Он всегда соглашается со мной, но очень расстраивается. Я ему принес слишком много огорчений в нашей короткой жизни. Человек он просто замечательный. Соавторство в Нобелевской премии его просто осчастливит».

При представлении лауреатов Нобелевской премии Манне Сигбан, член Шведской королевской академии наук, напомнил, что, хотя Черенков «установил общие свойства вновь открытого излучения, математическое описание данного явления отсутствовало». Работа Тамма и Франка, сказал он далее, дала «объяснение,… которое, помимо простоты и ясности, удовлетворяло еще и строгим математическим требованиям»".

Но еще в 1905 году Зоммерфельд, фактически, еще до открытия Черенковым этого явления, дал его теоретическое предсказание. Он писал о возникновении излучения при движении электрона в пустоте со сверхсветовой скоростью. Но по причине установившегося мнения о том, что скорость света в пустоте не может быть превышена никакой материальной частицей, эта работа Зоммерфельда была признана ошибочной, хотя ситуация, когда электрон движется быстрее скорости света в среде, как показал Черешков, вполне возможна.

Игорь Евгеньевич Тамм, видимо, не испытывал удовлетворения от получения Нобелевской премии за эффект Черенкова: «как признавался сам Игорь Евгеньевич, ему куда приятнее было бы получить награду за другой научный результат - обменную теорию ядерных сил» («Сто великих ученых»). Видимо, смелость для такого признания брала истоки у его отца, который «во время еврейского погрома в Елизаветграде… один пошел на толпу черносотенцев с тростью и разогнал ее» («Сто великих ученых»).

«Впоследствии, еще при жизни Тамма, на одном из общих собраний Академии наук один академик публично обвинил его в несправедливом присвоении чужого куска Нобелевской премии.» (Кора Ландау-Дробанцева).

Цитированные выше отрывки наводят на ряд размышлений:

Если бы поменять в этой ситуации местами Ландау и Черенкова, сказав про «дубину Ландау», это было бы воспринято как проявление крайнего антисемитизма, здесь же можно говорить о Ландау как о крайнем русофобе.

Академик Ландау ведет себя как ученый представитель бога на земле, решая, кого наградить за личную преданность себе, кого наказать.

Отвечая на вопрос жены: «А ты согласился бы принять часть этой премии, как Тамм?», академик сказал: «…во-первых, все мои настоящие работы не имеют соавторов, во-вторых, многие мои работы уже давно заслужили Нобелевскую премию, в-третьих, если я печатаю свои работы с соавторами, то это соавторство нужнее моим соавторам…».

Говоря такие слова, академик, как теперь говорят, несколько слукавил, что будет видно из дальнейшего.

И еще один интересный эпизод, описанный женой Ландау: «Дау, за что ты исключил из своих учеников Вовку Левича? Ты с ним рассорился навсегда? - Да, я его «предал анафеме». Понимаешь, я его устроил к Фрумкину, которого считал честным ученым, в прошлом у него были хорошие работы. Вовка сделал приличную работу самостоятельно, я-то знаю. А в печати эта работа появилась за подписями Фрумкина и Левича, а Левича Фрумкин провел в членкоры. Совершился некий торг. С Фрумкиным я тоже перестал здороваться…».

Если попытаться совместить эпизод с вынужденным соавторством по «Эффекту Черенкова» с последним эпизодом Фрумкин-Левич, то возникает вопрос, а не обиделся ли академик Ландау на «Вовку» за то, что тот получил звание члена-корреспондента АН СССР из рук Фрумкина, а не от «самого» Ландау? Тем более, как это видно из сравнения и из приведенных здесь текстов, Ландау никак не могли волновать проблемы ложного соавторства.

Ландау говорил: «…Вот когда я помру, тогда Ленинский комитет обязательно присудит Ленинскую премию посмертно…».

«Дау была присуждена Ленинская премия, когда он еще не умер, но лежал при смерти. Но не за научные открытия. Ему дали в компаньоны Женьку и присудили Ленинскую премию за курс книг по теоретической физике, хотя эта работа тогда не была завершена, не хватало двух томов…».

Здесь, однако, тоже не все благополучно. Так, если вспомнить, что при изучении марксизма говорилось о трех источниках его, так и в этом случае широко были использованы три источника теоретической физики: первый - Уиттекер «Аналитическая динамика», изданная на русском языке в 1937 году, второй - «Курс теоретической физики» А.Зоммерфельда, третий - «Атомные спектры и строение атома» того же автора.

ЛАНДАУ И ВЛАСОВ

Фамилию Власова А.А. (1908-1975), доктора физико-математических наук, автора дисперсионного уравнения по теории плазмы, трудно найти в общеобразовательной литературе, сейчас в новой энциклопедии появилось упоминание об этом ученом, где-то в четыре — пять строк.

В статье М.Коврова «Ландау и другие» («Завтра» №17, 2000) автор пишет: «В солидном научном журнале «Физика плазмы» была опубликована статья ведущих специалистов в этой области А.Ф.Александрова и А.А.Рухадзе «К истории основополагающих работ по кинетической теории плазмы». История эта такова.

В 30-х годах Ландау выведено кинетическое уравнение плазмы, которое должно было в будущем называться уравнением Ландау. Тогда же Власовым было указано на его некорректность: оно было выведено в предположении газового приближения, то есть что частицы основное время находятся в свободном полете и лишь изредка сталкиваются, но «система заряженных частиц есть по существу не газ, а своеобразная система, стянутая далекими силами»; взаимодействие частицы со всеми частицами плазмы по средством создаваемых ими электромагнитных полей - главное взаимодействие, парные же взаимодействия, рассмотренные Ландау, должны учитываться лишь как малые поправки.

Цитирую упомянутую статью: «Власов впервые ввел… понятие дисперсионного уравнения и нашел его решение», «полученные с помощью этого уравнения, в том числе в первую ч очередь самим Власовым, результаты составили основу современной кинетической теории плазмы», заслуги Власова «признаны всей мировой научной общественностью, которая и утвердила в научной литературе название кинетического уравнения с самосогласованным полем как уравнения Власова. Ежегодно в мировой научной печати публикуются сотни и сотни работ по теории плазмы, причем в каждой второй, по крайней мере, произносится имя Власова»".

«О существовании ошибочного уравнения Ландау помнят только узкие специалисты с хорошей памятью.

Однако, пишут Александров и Рухадзе, и сейчас «вызывает недоумение появление в 1949 г. (ниже по тексту М.Ковров отмечает, что в действительности эта статья относится к 1946 году - В.Б.), работы, резко критиковавшей Власова, причем, по существу, необоснованно».

Недоумение вызвано тем обстоятельством, что в этой работе (авторы В.Л.Гинзбург, Л.Д.Ландау, М.А.Леонтович, В.А.Фок) ничего не говорится о фундаментальной монографии Н.Н.Боголюбова 1946 г., получившей к тому времени всеобщее признание и часто цитировавшейся в литературе, где уравнение Власова и его обоснование уже фигурировало в том виде, в котором оно известно сейчас».

«В статье Александрова и Рухадзе нет выдержек из Гинзбурга и др., а они любопытны: «применение метода самосогласованного поля» приводит к выводам, противоречащим простым и бесспорным следствиям классической статистики», чуть ниже - «применение метода самосогласованного поля приводит (как мы сейчас покажем) к результатам, физическая неправильность которых видна уже сама по себе»; «мы оставляем здесь в стороне математические ошибки А.А.Власова, допущенные им при решении уравнений и приведшие его к выводу о существовании «дисперсионного уравнения» (того самого, которое сегодня Является основой современной теории плазмы). Ведь приведи они эти тексты, то получается, что Ландау и Гинзбург не разбираются в простых и бесспорных следствиях классической физики, не говоря уже о математике».

М.Ковров говорит, что Александров и Рухадзе.! «предложили назвать уравнение Власова уравнением Власова-, Ландау. На том основании, что сам Власов считал, что парные взаимодействия, рассмотренные Ландау, хоть и как малые поправки, а ведь должны же учитываться, начисто забыв об организованной Ландау травле» Власова. «И только случайная автомобильная, катастрофа изменила ситуацию: после смерти Ландау в 1968 г. широкая публика увидела в списках лауреатов Ленинской премии 1970 г. неизвестное ей имя Власова…».

Автор приводит также цитату из Ландау: «Рассмотрение указанных работ Власова привело нас к убеждению об их полной несостоятельности и об отсутствии в них каких-либо результатов,! имеющих научную ценность… никакого «дисперсионного уравнения не существует».

М.Ковров пишет: «В 1946 г. двое из авторов разгромной работы, направленной против Власова, избраны академиками, третий получает Сталинскую премию. Услуги Гинзбурга не будут забыты: позже он также станет академиком и народным депутатом СССР от Академии Наук СССР».

Здесь опять возникает вопрос: окажись на месте Власова, допустим, Абрамович, а на месте Гинзбурга, Ландау, Леонтовича, Фока, допустим, Иванов, Петров, Сидоров, Алексеев, то как бы подобная травля была бы воспринята «прогрессивной общественностью»? Ответ простой - как проявление крайнего антисемитизма и «разжигания национальной розни».

М.Ковров заключает: «…В 1946 г. предпринята попытка тотального захвата евреями ключевых позиций в науке, приведшая к ее деградации и практически полному разрушению научной среды…».

Однако к 60-м и 70-м годам положение несколько выправилось и оказалось, что в комитете по присуждению Ленинских премий сидели грамотные люди: Ландау получил премию не за научные достижения, а за создание серии учебников, а Власов за достижения в науке!

Но, как отмечает М.Ковров, «Институт теоретической физики Российской Академии Наук носит имя Ландау, а не Власова». И это, как любят говорить еврейские ученые, медицинский факт!

При близком знакомстве с отношением академика Ландау к чужим работам, выясняется интересная деталь - он очень ревниво и отрицательно относился к чужим научным достижениям. Так в 1957 году, например, выступая на физфаке МГУ Ландау заявил, что Дирак утратил понимание теоретической физики, а его критико-ироническое отношение к общепризнанной теории строения атомного ядра, разработанной Д.Д.Иваненко, тоже было широко известно в среде физиков-теоретиков.

Заметим, Поль Дирак сформулировал законы квантовой статистики, развил релятивистскую теорию движения электрона, на основе которой было предсказано существование позитрона. Он лауреат Нобелевской премии 1933 года - за открытие новых продуктивных форм атомной теории.

ЛАНДАУ И АТОМНАЯ БОМБА

Кора Ландау так описывает участие мужа в создании атомной бомбы: «Это было то время, когда …возглавил эти работы Курчатов. Он обладал могучим талантом организатора. Первое, что он сделал, составил список нужных ему физиков. Первым в этом списке значился Л.Д.Ландау. В те годы только один Ландау мог сделать теоретический расчет для атомной бомбы в Советском Союзе. И он сделал это с большой ответственностью и со спокойной совестью. Он сказал: «Нельзя допустить, чтобы одна Америка обладала оружием дьявола!». И все-таки Дау был Дау! Могущественному в те времена Курчатову он поставил условие: «Бомбу я рассчитаю, сделаю все, но приезжать к вам на заседания буду в крайне необходимых случаях. Все мои материалы по расчету будет к вам привозить доктор наук Я.Б.Зельдович, подписывать мои расчеты будет также Зельдович. Это - техника, а мое призвание - наука».

В результате Ландау получил одну звезду Героя соцтруда, а Зельдович и Сахаров - по три».

И далее: «Военной техникой занялся А.Д.Сахаров, и у него получилась первая водородная бомба на гибель человечества! Возник парадокс - автору водородной бомбы была присуждена премия Нобеля за мир! Как человечеству совместить водородную бомбу и мир?

Да, А.Д.Сахаров - очень хороший, честный, добрый, талантливый. Все это так! Но почему талантливый физик променял науку на политику? Когда он творил водородную бомбу, в его дела никто не вмешивался! Уже во второй половине семидесятых годов я говорила с одним талантливым физиком, академиком, учеником Ландау: «Скажите: если Сахаров - один из талантливейших физиков-теоретиков, почему он никогда не бывал у Ландау?». Мне ответили: «Сахаров - ученик И.Е.Тамма. Он, как и Тамм, занимался техническими расчетами… А Сахарову с Ландау не о чем говорить, он физик-техник, в основном работал на военную технику».

Что же произошло с Сахаровым, когда у него получилась эта злополучная бомба? Его добрая, тонкая душа надломилась, произошел психологический срыв. У доброго, честного человека получилась злая дьявольская игрушка. Есть от чего полезть на стенку. И еще умерла его жена, мать его детей…».

Секретные материалы КГБ

Сегодня рассекречены многие документы советского периода. Вот что пишет Академик РАН А. Н. ЯКОВЛЕВ:

Рассекреченное дело КГБ на знаменитого ученого дает представление о масштабах и методах политического сыска и давления на личность в совсем еще недавнюю эпоху – о чем доносили, что вменяли в вину, за что сажали

Для Леонардо искусство всегда было наукой. Заниматься искусством значило для него производить научные выкладки, наблюдения и опыты. Связь живописи с оптикой и физикой, с анатомией и математикой заставляла Леонардо становиться ученым. И часто ученый оттеснял художника.

Как ученый и инженер Л. да Винчи обогатил проницательными наблюдениями почти все области науки того времени, рассматривая свои заметки и рисунки как подготовительные наброски к гигантской энциклопедии человеческих знаний. Скептически относясь к популярному в его эпоху идеалу ученого-эрудита, Л. да Винчи был наиболее ярким представителем нового, основанного на эксперименте естествознания.

Математика

Особенно высоко ценил Леонардо математику. Он считал, что «никакой достоверности нет в науках там, где нельзя приложить ни одной из математических дисциплин, и в том, что не имеет связи с математикой». Математические науки обладают, по его словам, «высшей достоверностью, накладывают молчание на язык спорщиков». Математика была для Леонардо опытной дисциплиной. Не случайно Леонардо да Винчи был изобретателем многочисленных приборов, предназначенных для решений математических задач (пропорциональный циркуль, прибор для вычерчивания параболы, прибор для построения параболического зеркала и др.) Он первый в Италии, а может быть и в Европе, ввел в употребление знаки + (плюс) и – (минус).

Леонардо оказывал предпочтение геометрии перед другими разделами математики. Он признавал важную роль числа и очень интересовался числовыми соотношениями в музыке. Но число для него значило меньше, чем геометрия, поскольку арифметика опирается на «конечные величины», тогда как геометрия имеет дело с «бесконечными величинами». Число слагается из отдельных единиц и представляет собой нечто монотонное, лишенное магии геометрических пропорций, которые имеют дело с поверхностями, фигурами, пространством. Леонардо пытался достичь квадратуры круга, - то есть создать квадрат, равновеликий кругу. Он упорно работал над этой проблемой, как и над другими головоломными задачами, в том числе с криволинейными и прямолинейными поверхностями, применяя целый ряд различных способов. Леонардо изобрел особый инструмент для черчения овалов и впервые определил центр тяжести пирамиды. Высшим выражением величия геометрии были пять правильных тел, почитавшихся в классической философии и математике. Это единственные твердые тела, которые состоят из равных многоугольников и симметричны по отношению ко всем своим вершинам. Это тетраэдр, гексаэдр, октаэдр, додекаэдр, икосаэдр. Они могут быть усеченными – то есть со срезанными симметрично вершинами, превращенными таким образом в полуправильные тела. Пик увлечения Леонардо математикой пришелся на время его сотрудничества с математиком Лукой Пачоли, появившемуся в 1496 году при дворе Сфорца. Леонардо создал для трактата Пачоли «О Божественной пропорции» серию иллюстраций.

Изучение геометрии позволило ему впервые создать научную теорию перспективы, и он был одним из первых художников, писавших пейзажи, сколько-нибудь соответствующие действительности. Правда, у Леонардо пейзаж еще несамостоятелен, это декорация к исторической или к портретной живописи, но какой огромный шаг по сравнению с предшествующей эпохой и сколько тут ему помогла верная теория!

Механика

Особое внимание Леонардо да Винчи уделял механике, называя ее "раем математических наук" и видя в ней главный ключ к тайнам мироздания. Теоретические выводы Леонардо в области механики поражают своей ясностью и обеспечивают ему почетное место в истории этой науки, в которой он является звеном, соединяющем Архимеда с Галилеем и Паскалем.

Работы Леонардо в области механики могут быть сгруппированы по следующим разделам: законы падения тел; законы движения тела, брошенного под углом к горизонту; законы движения тела по наклонной плоскости; влияние трения на движение тел; теория простейших машин (рычаг, наклонная плоскость, блок); вопросы сложения сил; определение центра тяжести тел; вопросы, связанные с сопротивлением материалов. Перечень этих вопросов делается особо значительным, если учесть, что многие из них разбирались вообще впервые. Остальные же, если и рассматривались до него, то базировались в основном на умозаключениях Аристотеля, весьма далеких в большинстве случаев от истинного положения вещей. По Аристотелю, например, тело, брошенное под углом к горизонту, сначала должно лететь по прямой, а в конце подъема, описав дугу круга, падать вертикально вниз. Леонардо да Винчи рассеял это заблуждение и нашел, что траекторией движения в этом случае будет парабола.

Он высказывает много ценных мыслей, касающихся сохранения движения, подходя вплотную к закону инерции. «Ни одно чувственно воспринимаемое тело, - говорит Леонардо, - не может двигаться само собою. Его приводит в движение некоторая внешняя причина, сила. Сила есть невидимая и бестелесная причина в том смысле, что не может изменяться ни по форме, ни по напряжению. Если тело движимо силой в данное время и проходит данное пространство, то та же сила может подвинуть его во вдвое меньшее пространство. Всякое тело оказывает сопротивление в направлении своего движения. (Здесь почти угадан Ньютонов закон действия, равного противодействию). Свободно падающее тело в каждый момент своего движения получает известное приращение скорости. Удар тел есть сила, действующая в течение весьма недолго времени». На основании этих выводов Леонардо убедился в том, что аристотелевское предположение, что тело, движимое в два раза большей силой, проделает вдвое больший путь или что тело, весящее вполовину меньше, движимое той же силой, также проделает в два раза большее расстояние, на практике неосуществимо. Леонардо решительно отрицает возможность вечно движущегося без посторонней силы механизма. Он основывается на теоретических и опытных данных. По его теории, всякое отраженное движение слабее того, которое его произвело. Опыт показал ему, что шар, брошенный о землю, никогда (вследствие сопротивления воздуха и несовершенной упругости) не поднимается на ту высоту, с которой он брошен. Этот простой опыт убедил Леонардо в невозможности создать силу из ничего и расходовать работу без всякой потери на трение. О невозможности вечного движения он пишет: «Первоначальный импульс должен рано или поздно израсходоваться, а потому в конце концов движение механизма прекратится».

Леонардо знал и использовал в своих работах метод разложения сил. Для движения тел по наклонной плоскости он ввел понятие о силе трения, связав ее с силой давления тела на плоскость и правильно указав направление этих сил.

Леонардо работал и над конкретными инженерными проектами для своих покровителей – и как консультант, и как создатель простых утилитарных предметов вроде клещей, замков или домкратов, изготовлявшихся в его мастерской. Подъемные механизмы имели большое значение при подъеме с земли тяжелых грузов, например, каменных блоков, - особенно при погрузке на транспортные средства. Леонардо впервые сформулировал мысль о том, что в этих простейших машинах выигрыш в силе происходит за счет потери во времени.

Гидравлика

Большое место в трудах Леонардо да Винчи занимала гидравлика. Он начал заниматься гидравликой еще в ученические годы и возвращался к ней в течение всей своей жизни. Как и в других областях своей деятельности, Леонардо сочетал в гидравлике разработку теоретических принципов с решением конкретных прикладных задач. Теория сообщающихся сосудов и гидравлических насосов, соотношение между скоростью течения воды и площадью сечения - все эти вопросы в основном родились из прикладных инженерных задач, которыми он так много занимался (постройка шлюзов, каналов, мелиорация). Леонардо спроектировал и частично осуществил постройку ряда каналов (канал Пиза - Флоренция, оросительные каналы на реках По и Арно). Он почти вплотную приблизился к формулировке закона Паскаля, а в теории сообщающихся сосудов практически предвосхитил идеи XVII в.

Леонардо занимала также теория водоворота. Имея довольно ясное понятие о центробежной силе, он заметил, что «вода, движущаяся в водовороте, движется так, что те из частиц, которые ближе к центру, имеют большую вращательную скорость. Это – поразительное явление, потому что, например, частицы колеса, вращающегося вокруг оси, имеют тем меньшую скорость, чем они ближе к центру: в водовороте мы видим как раз обратное». Леонардо пытался классифицировать и описать сложные конфигурации воды в турбулентном движении.

Леонардо, которого называли «хозяином воды», консультировал правителей Венеции и Флоренции; соединяя теорию и практику, он стремился показать, почему смерчи поглощают берега, доказать, что для достижения желаемых результатов следует использовать неиссякаемую силу движущейся воды, а противостоять ей.

Еще более отчетливы и замечательны воззрения Леонардо на волнообразное движение. «Волна – говорит он, - есть следствие удара, отраженного водою». «Часто волны движутся быстрее ветра. Это происходит оттого, что импульс был получен, когда ветер был сильнее, чем в данное время. Скорость волны не может измениться мгновенно». Чтобы пояснить движение частиц воды, Леонардо начинает с классического опыта новейших физиков, т.е. бросает камень, производя круги на поверхности воды. Он дает чертеж таких концентрических кругов, затем бросает два камня, получает две системы кругов и задается вопросом: «Отразятся ли волны под равными кругами?» затем он говорит: «Таким же образом можно объяснить движение звуковых волн. Волны воздуха удаляются кругообразно от места своего происхождения, один круг встречает другой и проходит далее, но центр постоянно остается на прежнем месте»

Этих выписок достаточно, чтобы убедиться в гениальности человека, в конце XV века положившего основание волнообразной теории движения, которая получила полное признание лишь в XIX столетии.

Физика

В области практической физики Леонардо также выказал замечательную изобретательность. Так, задолго до Соссюра, он соорудил весьма остроумный гигрометр. На вертикальном циферблате находится род стрелки или весов с двумя шариками равного веса, из которых один из воска, другой из ваты. В сырую погоду вата притягивает воду, становится тяжелее и перетягивает воск, вследствие чего рычаг подвигается, и по количеству пройденных им делений можно судить о степени влажности воздуха. Кроме того, Леонардо изобретал разные насосы, стекла для усиления света ламп, водолазные шлемы.

Еще Вентури утверждал, что Леонардо раньше Кардано и Порты изобрел камеру – обскуру. Теперь это вполне доказано благодаря исследованиям Гроте, который нашел у да Винчи соответствующие рисунки и описания.

В области прикладной физики весьма интересна изобретенная Леонардо паровая пушка. Действие ее состояло в том, что в сильно нагретую камеру вводилась теплая вода, мгновенно превращавшаяся в пары, которые своим давлением вытесняли ядро. Кроме того, он изобрел вертел, вращавшийся посредством токов теплого воздуха.

Военное дело

Нельзя обойти молчанием различные военные изобретения Леонардо. Замечательным примером того, как он относился к военным механизмам, является его проект гигантского самострела. Испытывая отвращение к войне, которую он называл «отвратительным безумием», Леонардо в то же время был увлечен созданием самого разрушительного на тот момент оружия, которым он занялся не только по желанию своих покровителей, но и, будучи сам захвачен возможностью создания систем, способных тысячекратно увеличить могущество человека. Кроме того, он задумывался над созданием разрывных снарядов, с тем, чтобы метательное орудие обладало еще большей пробивающей силой.

Остроумны изобретенные Леонардо землекопательные машины, состоящие из сложной системы рычагов, движущих одновременно десятки лопат. В виде курьеза можно указать также на изобретенные им колесницы с вращающимися серпами, которые, врезываясь в неприятельскую пехоту, должны были косить солдат.

Гораздо более важны чертежи и объяснения да Винчи, относящиеся к сверлению пушечных жерл и к отливке различных частей орудия. Особенно он интересовался различными бронзовыми сплавами. Весьма подробно исследовал Леонардо обстоятельства полета снарядов, интересуясь этим предметом не только как артиллерист, но и как физик. Он разбирал такие вопросы, как, например, какую форму и величину должны иметь зерна пороха для более скорого сгорания или для более сильного действия? Какой формы должна быть картечь для более быстрого полета? На многие из таковых вопросов исследователь отвечает вполне удовлетворительно.

Большой мечтой Леонардо – инженера был полет – созданию Uccello («большой птицы») он придавал большое значение. Тот, кто мог покорить небо, действительно имел право заявить, что создал «вторую природу».

Как и во всех других исследованиях Леонардо, основы были заложены в природе. Птицы и летучие мыши подсказали ему, как этого достичь. Но Леонардо не собирался следовать примеру легендарного героя Дедала, привязав покрытые перьями птичьи крылья к рукам, чтобы взлететь, махая ими. Он с самого начала видел, что проблема заключалась в соотношении силы и веса. Леонардо достаточно хорошо знал анатомию, чтобы понимать, что рука человека не создана для размахивания с силой, эквивалентной силе птичьего крыла. Нужно отметить, что он начал изучать полет птиц, поскольку ему было необходимо понять принципы, на которые он мог опираться, чтобы достичь положительных результатов, используя лишь силу человека. До 1490 года он придумал каркасную конструкцию крыльев, образцом для которой было строение крыльев летающих существ, но он учитывал и строение человеческих мышц, особенно мышц ног. Возможно, педали могли дополнить мышцы рук и груди в достаточной мере, чтобы достичь желаемого результата. В крыльях использованы «кости» из дерева, «сухожилия» из веревок и «связки» из кожи, чтобы воспроизвести сложные движения птичьего крыла. Задумано было прекрасно, но он пришел к выводу, что ни одна из дорогих его сердцу конструкций не способна действовать так, как это требовалось.

Когда после возвращения во Флоренцию Леонардо вторично обратился к этой проблеме, он пошел по другому пути. Небольшой Туринский кодекс, посвященный полету птиц и датированный 1505 годом, свидетельствует о том, что он вновь вернулся к изучению полета птиц, паривших в восходящих потоках теплого воздуха над тосканскими холмами, - особенно огромных хищных птиц, планировавших, не махая крыльями, высматривая добычу внизу. Он делал наброски воздушных вихрей под вогнутой частью птичьего крыла, выяснял, к чему приводят изменения центра тяжести у птицы и что могут сделать незаметные движения хвоста. Он придерживался стратегии активного планирования, при котором любые движения крыльев и хвоста были направлены не на контролируемый отрыв от земли, а на управление высотой, траекторией полета и виражи. Конструкция крыла по-прежнему основывалась на природных наблюдениях, но это были общие принципы и тенденции, а не простое подражание. Авиатор, которому, вероятно, предстояло управлять полетом и поддерживать равновесие с помощью хвоста, должен был висеть под крыльями, регулируя центр тяжести для возможно более точного управления полетом.

Хотя Леонардо ничего не было известно об аэродинамической поверхности, и он лишь интуитивно предполагал существование давления, производимого сжатым или разреженным воздухом, изучение природы помогло ему найти достаточно верный путь.

Анатомия

О Леонардо говорил как о художнике, производящем вскрытия и исследующем, как гласит легенда, запретные тайны разлагающихся тел, при том, что сам он признавал отталкивающие стороны занятий «анатомией». Вероятно, это была запрещенная и святотатственная деятельность, которая поставила его вне законов церкви. Полностью доказанной диссекцией целого человеческого трупа, - возможно, единственной, произведенной им, - было вскрытие «столетнего» старика, свидетелем «тихой смерти» которого в больнице Санта Мария Нуова Леонардо был зимой 1507-08 года. Чаще он работал с животными, которые, как считалось, не слишком отличаются от людей, разве что конфигурацией тела и размерами.

При том, что Леонардо занимался вскрытиями и не уставал повторять о преимуществе «опыта» перед книжным знанием, может показаться удивительным, что его анатомические исследования базировались на традиционных знаниях. Например, он долгое время придерживался учения о двухкамерном сердце. Кроме того, для Леонардо анатомия была не «описательной» в современном понимании, а «функциональной»; иными словами, он всегда рассматривал форму с точки зрения функции. Леонардо не привнес никаких радикальных изменений в существовавшую до него физиологию, но создал цельную картину динамики живого тела в трех измерениях, рисунок у него служит одновременно и способом изображения, и формой исследования.

Похвала глазу

Не смотря на то, что взгляды Леонардо на внутреннее строение глаза менялись, Леонардо работал, исходя из принципа, что это инструмент, построенный с геометрической точностью в соответствии с законами оптики. Его первоначальное представление о строении глаза заключалось в том, что имеющее сферическую форму прозрачное и стекловидное тело глаза (представляющее собой линзу) окружено влагой и оболочками глаза. Зрачок регулирует угол зрения, таким образом, получается "визуальная пирамида" - то есть пучок лучей от предмета или поверхности - с вершиной в глазу. Глаз извлекает пирамиду из хаотической массы лучей, которые распространяются от предмета во все стороны. Чем дальше один и тот же предмет находится от глаза, тем уже угол, и тем меньшим он кажется. Если представить, что свет исходит от предмета в виде ряда концентрических волн, пирамида постепенно будет сужаться с каждой последующей удаляющейся от предмета волной. Размеры, как учит теория перспективы, которой пользовались художники, пропорциональны расстоянию от предмета до глаза. Он объяснял, что сила излучений от объекта, которые он называл в соответствии с традициями средневековой оптики "образами", - уменьшается пропорционально расстоянию от объекта. Эта оптическая теория объясняет не только постепенное уменьшение вещей в соответствии с правилами линейной перспективы, но также и уменьшение отчетливости и яркости цвета на больших расстояниях. Этой потерей четкости и интенсивности цвета, наряду со специфическими свойствами влажного воздуха, который обволакивает предметы, подобно вуали, объясняются магические эффекты "воздушной перспективы" его пейзажей - как в рисунке, так и в живописи.

Этого взгляда на глаз, которого Леонардо придерживался в 1490-е годы, он перешел около 1508 года к более сложной интерпретации формы и функции глаза. Важно также, что он убедился, что пирамида не может заканчиваться в одной точке глаза, поскольку точка не измерима - это означало бы неразделимость «образов» в оптическом поле. Леонардо считал, что глаз и его зрачок действуют подобно камере обскура. Он знал, что изображение, полученное при помощи камеры, перевернутое, и теоретически разработал ряд способов, как перевернуть изображение, вернуть его в нормальное положение.

По мере знакомства с посвященными оптике трудами крупнейших средневековых ученых Леонардо стал все больше понимать феномен «обмана зрения». Этот раздел оптики изучал такие явления, как наша неспособность видеть очень быстро движущиеся предметы и отчетливо различать что – либо чересчур яркое или, напротив, темное, «инерцию зрения», наблюдаемую, когда мы смотрим на то, что быстро движется.

Какими бы переменчивыми и сложными ни были его поздние теории восприятия, неизменным оставалось то, что глаз работал согласно законам геометрии.

Теория перспективы

Леонардо систематически изучал эффекты освещения одного и многих предметов из одного и нескольких источников разных размеров, очертаний и удаленности. Именно на этой основе он реформировал свет и цвет в живописи, развивая «тональную» систему, в которой свет и тень имели преимущество перед цветом в передаче рельефности. Он наблюдал за тем, как уменьшалась интенсивность теней по мере удаления от непрозрачного предмета, отбрасывающего их, в соответствии с законами пропорционального уменьшения, который применим повсеместно к свету и другим динамическим системам. Он вычислял относительную интенсивность света на поверхностях в зависимости от угла падения и вычерчивал схемы вторичного отражения света от освещенных поверхностей на затененных местах. Последний феномен он использовал, чтобы объяснить серый цвет теневой стороны луны, который, как он доказал, является результатом отражения света от поверхности земли. Его штудии света, падающего на лицо из одной точки и подчеркивающего контуры, показывают нам, что он пытался моделировать формы согласно некой системе, напоминающей ту, которой следует луч в компьютерной графике. Чем более прямой угол «перкуссии», тем больше интенсивность освещения, хотя на самом деле здесь действует, как мы теперь знаем, установленный в 18 веке Ламбертом закон косинуса, а не простое правило пропорций Леонардо. Для да Винчи результат всегда пропорционален углу падения луча. Таким образом, скользящий свет не будет освещать поверхность так же сильно, как тот, который падает на ней перпендикулярно.

По Леонардо, в пропорциях нашло выражение совершенство замысла Бога в отношении всех форм и сил природы. Красота пропорций была важнейшей задачей для флорентийских архитекторов, скульпторов и художников. Леонардо был первым, кто вписал представление художника о красоте пропорций в общую картину пропорционального устройства природы. Самым авторитетным трудом об архитектурных пропорциях был трактат об архитектуре древнеримского автора Витрувия. В качестве идеала красоты в архитектуре Витрувий выбрал человеческое тело, с раскинутыми в стороны ногами и руками, вписанное в круг и квадрат – два наиболее совершенные геометрические фигуры. Внутри этой схемы части тела можно определить в соответствии с системой относительных размеров, в которой каждая часть, например лицо, находится в простом пропорциональном отношении к другой части. Воспроизведенная Леонардо витрувианская схема тела человека получила свое законченное визуальное воплощение и широкое распространение как символ «космического» замысла строения человека. Как говорил Леонардо, пропорциональное строение человеческого тела – это аналог музыкальных гармоний, которые были основаны на космических соотношениях, выстроенных греческим математиком Пифагором. Именно математическая основа музыки позволяла ей с большим основанием, чем другим искусствам, соперничать с живописью, хотя он всячески старался подчеркнуть, что музыкальные созвучия необходимо слушать последовательно, тогда как картину можно охватить одним взглядом.

АРРЕНИУС Сванте (19.11.1859-02.Х. 1927) родился в Швеции в име­нии Вейк, недалеко от Упсалы, где его отец служил управляющим. Окончил в 1878 г. Упсальский университет и получил степень кандидата философии. В 1881 -1883 гг. занимался у профессора Э. Эдлунда в Физическом институте академии наук в Стокгольме, где наряду с другими проблемами изучал проводимость очень разбавленных растворов солей.

В 1884 г. Аррениус защитил диссертацию на тему «Исследование проводимости электролитов». По его словам, она была преддверием теории электролитической диссоциации. Работа не получила той высокой оценки, которая открыла бы Аррениусу возможность стать доцентом физики в Упсальском университете. Но восторженный отзыв немецкого физикохимика В.Оствальда и особенно его визит к Аррениусу в Упсалу склонили университетское начальство учредить доцентуру по физической химии и предоставить ее Аррениусу. Он проработал в Упсале год.

По рекомендации Эдлунда в 1885 г. Аррениусу была предоставлена заграничная командировка. В это время он стажировался у В. Оствальда в Рижском политехническом институте (1886), Ф. Кольрауша в Вюрцбурге (1887), Л. Больцмана в Граце (1887), Я. Вант-Гоффа в Амстердаме (1888).

Под влиянием Вант-Гоффа Аррениус заинтересовался вопросами химической кинетики - учения о химических процессах и законах их протекания. Он высказал мнение, что скорость химической реакции не определяется числом столкновений между молекулами в единицу времени, как считали в то время. Аррениус утверждал (1889), что лишь малая часть столкновений приводит к взаимодействию между молекулами. Он высказал предположение: для того чтобы произошла реакция, молекулы должны обладать энергией, превышающей ее среднее значение при данных условиях. Эту дополнительную энергию он назвал энергией активации данной реакции. Аррениус показал, что число активных молекул возрастает с увеличением температуры. Установленную зависимость он выразил в виде уравнения, которое называют теперь уравнением Аррениуса и которое стало одним из основных уравнений химической кинетики.

С 1891 г. Аррениус преподает в Стокгольмском университете. В 1895 г. он стал профессором, а в 1896-1902 гг. был ректором этого университета.

С 1905 по 1927 г. Аррениус - директор Нобелевского института (Стокгольм). В 1903 г. он был удостоен Нобелевской премии «в признание особого значения теории электролитической диссоциации для развития химии».

Аррениус был членом академий многих стран, в том числе Петербургской (с 1903 г.), почетным членом Академии наук СССР (1926).

БАХ Алексей Николаевич (17.111.1857-13.VJ946) - биохимик и революционный деятель. Родился в Золотоноше, небольшом городке Полтавской губернии, в семье техника-винокура. Окончил Киевскую Вторую классическую гимназию, учился в Киевском университете (1875-1878); был исключен из университета за участие в политических сходках и сослан в Белозерск Новгородской губернии. Затем по болезни (обнаружился туберкулезный процесс в лёгких) его перевели в Бахмут Екатеринославской губернии.

В 1882 г., вернувшись в Киев, восстановился в университете. Но уже практически не занимался научной работой, полностью посвятив себя революционной деятельности (был одним из создателей киевской организации «Народная воля»). В 1885 г. вынужден эмигрировать за границу.

Первый год пребывания в Париже был, очевидно, самым тяжелым в его жизни. Только к концу года он смог наконец-то найти работу: переводил статьи для журнала «Монитер сиентифик» («Научный вестник»). С 1889г. стал постоянным сотрудником этого журнала, делая обзоры по химической промышленности и патентам.

В 1887 г. резко обострился туберкулезный процесс. Состояние Баха было очень тяжелым. Он вспоминал впоследствии, что один из членов редакции журнала «Монитер сиентифик» даже заранее подготовил некролог. Его выходили друзья - студенты-медики. В 1888 г. по настоянию врачей поехал в Швейцарию. Здесь познакомился с 17-летней А. А. Червен-Водали, которая тоже лечилась от туберкулеза легких. В 1890 г. они поженились, несмотря на возражения отца невесты. (Как пишет Л. А. Бах: «...старик Червен-Водали никак не хотел согласиться на то, чтобы его дочь-дворянка вышла замуж за человека мещанского происхождения, неокончившего курса студента, революционера, государственного преступника...»)

С 1890 г. благодаря счастливой встрече с Полем Шюценберже (руководителем кафедры неорганической химии в Коллеж де Франс, президентом Французского химического общества) А.Н. Бах начал работать в Коллеж де Франс, основанном в 1530 г., центре свободного научного творчества в Париже. В нем работали и читали лекции многие выдающиеся ученые, например Андре Мари Ампер, Марселей Бертло, позднее Фредерик Жолио-Кюри. Для того чтобы вести в нем исследования, не требуется никаких дипломов. Работа там в то время не оплачивалась и не давала никаких прав на получение ученых степеней.

В Коллеж де Франс Бах выполнил первые экспериментальные исследования, посвященные изучению химизма ассимиляции углекислоты зелеными растениями. Здесь он проработал до 1894 г. В 1891 г. с женой несколько месяцев провел в США - вводил на винокуренных заводах округа Чикаго усовершенствованный способ брожения. Но за проведенную работу заплатили меньше, чем полагалось по договору. Попытки устроиться на работу в другом месте не увенчались успехом, и супруги вернулись в Париж.

В Париже Бах продолжил работу в Коллеж де Франс и журнале. После ареста полицией в Париже вынужден был переехать в Швейцарию. В Женеве прожил с 1894 по 1917 г. С одной стороны, этот город ему подходил климатически (из-за периодически обострявшегося процесса в легких врачи рекомендовали ему жить в теплом и мягком климате). С другой стороны вые приехал В. И. Ленин и потом бывал неоднократно. Кроме того, в Женеве находился университет с естественными факультетами и громадной библиотекой.

Бах устроил себе здесь домашнюю лабораторию, в которой провел многочисленные эксперименты, посвященные пероксидным соединениям и их роли в окислительных процессах в живой клетке. Частично эти работы он выполнил совместно с ботаником и химиком Р. Шода, работавшим в Женевском университете. Бах продолжил также сотрудничество с журна­лом «Монитер сиентифик».

Научные исследования Баха принесли ему мировую известность. С уважением к нему отнеслись и ученые Женевского университета: он участвовал в заседаниях кафедры химии, был избран в состав Женевского общества физических и естественных наук (а в 1916 г. его избрали председателем). В начале 1917 г. Лозаннский университет присудил Баху почетную степень доктора honoris causa (по совокупности работ). «Honoris causa» - это одна из видов присуждения почетной ученой степени (перевод с лат. - «ради почета»).

Вскоре в России произошла революция, и Бах сразу же вернулся на Родину. В 1918 г. организовал в Москве, в Армянском переулке, Центральную химическую лабораторию при ВСНХ РСФСР. В 1921 г. она была преобразована в Химический институт им. Л. Я. Карпова (с 1931 г. - Физико-химический институт им. Л. Я. Карпова). Директором этого института ученый оставался до конца своей жизни.

Бах считал необходимым проводить специальные биохимические исследования в рамках решения проблем медицинской химии. Поэтому по его инициативе в 1921 г. в Москве был открыт первый в Советской России Биохимический институт Наркомздрава (на Воронцовом поле), куда перешла группа сотрудников из Физико-химического института. Исследования были направлены в основном на удовлетворение практических нужд медицины и ветеринарии. В институте работали четыре отдела: обмена веществ, энзимологии, биохимии микробов и биохимических методик. Здесь Бах вел исследования в следующих направлениях: первый цикл работ касался изучения ферментов крови, второй - продуктов распада белков в сыворотке крови. В совокупности эти исследования ориентировались на создание методов диагностики различных болезней. Одновременно он занялся изучением проблемы «внутренних секреций», связанной с обменом веществ в организме и особенно актуальной для постановки и решения вопроса образования ферментов в процессе эмбрионального развития живого организма. Это направление работ в основном развивалось в институте уже после смерти Баха.

В 1926 г. Бах удостоен премии им. В. И. Ленина, а в 1929 г. избран в действительные члены Академии наук СССР.

При непосредственном содействии Баха биохимические исследования в нашей стране развивались достаточно энергично. Возникла настоятель­ная необходимость в создании еще одного научного центра, способного координировать всю деятельность в стране, в области биохимии. Таким центром стал организованный А. Н.- Бахом совместно с его учеником и сотрудником А. И. Опариным новый Институт биохимии АН СССР, открытие которого состоялось в начале 1935 г.

Бах награжден Государственной премией СССР (1941). В 1944 г. его имя было присвоено Институту биохимии АН СССР. В 1945 г. Бах удостоен звания Героя Социалистического Труда «за выдающиеся заслуги в области биохимии, в частности за разработку теории реакции медленного окисления и химии ферментов, а также за создание научной биохимической школы».

БУТЛЕРОВ Александр Михайлович (15.IX. 1828-17.VIII. 1886) родился в Чистополе Казанской губернии в семье мелкопоместного дворянина. Мать Бутлерова умерла через несколько дней после рождения единственного сына. Первоначально учился и воспитывался в частном пансионе при первой казанской гимназии. Затем в течение двух лет, с 1842 по 1844 г., был гимназистом, а в 1844 г. поступил в Казанский университет, который и закончил через пять лет.

Бутлеров рано, уже 16-летним юношей, увлекся химией. В университете его учителями по химии были К.К. Клаус, изучавший свойства металлов платиновой группы, и Н.Н. Зинин, ученик знаменитого немецкого химика Ю. Либиха, успевший к 1842 г. прославиться открытием реакции получения анилина путем восстановления нитробензола. Именно Зинин укрепил в Бутлерове интерес к химии. В 1847 г. Зинин переехал в Петербург, и Бутлеров в какой-то мере изменил химии, серьезно занявшись энтомологией, коллекционированием и изучением бабочек. В 1848 г. за работу «Дневные бабочки волго-уральской фауны» Бутлерову была присуждена степень кандидата естественных наук. Но на последних курсах университета Бутлеров вновь возвратился к химии, что произошло не без влияния Клауса, и по окончании университета был оставлен преподавателем химии. Самые первые работы ученого в области органической химии были преимущественно аналитического характера. Но начиная с 1857 г. он твердо становится на путь органического синтеза. Бутлеров открыл новый способ получения метиленйодида (1858), диацетата метилена, синтезировал уротропин (1861) и многие производные метилена. В 1861 г. он выдвинул теорию химического строения и стал вести исследования, направленные на развитие представлений о зависимости реакционной способности веществ от структурных особенностей их молекул.

В 1860 и 1865 гг. Бутлеров был ректором Казанского университета. В 1868 г. он переехал в Петербург, где занял кафедру органической химии в университете. В 1874 г. избран действительным членом Петербургской академии наук. В 1878-1882 гг. Бутлеров был председателем отделения химии Русского физико-химического общества. В то же время он был почетным членом многих научных обществ.

ВАНТ-ГОФФ Якоб (30.VIII.1852 -01.111.1911) - голландский химик, родился в Роттердаме в семье врача. Окончил среднюю школу в 1869 г. Чтобы получить профессию химика-технолога, переехал в Дельфт, где поступил в Политехническую школу. Хорошая начальная подготовка и усиленные домашние занятия позволили Якобу пройти трехгодичный курс обучения в Политехникуме за два года. В июне 1871 г. он получил диплом химикатехнолога, а уже в октябре поступил в Лейденский университет, чтобы совершенствовать свои математические познания.

После года обучения в Лейденском университете Вант-Гофф переезжает в Бонн, где занимается в Химическом институте университета у А. Кекуле до лета 1873 г. Осенью 1873 г. он направляется в Париж, в химическую лабораторию Ш. Вюрца. Там он знакомится с Ж. Ле Белем. Стажировка у Вюрца длилась год. В конце лета 1874 г. Вант-Гофф вернулся на родину. В Утрехтском университете в конце этого года защитил докторскую диссертацию о цианоуксусной и малоновой кислотах, опубликовал свою знаменитую работу «Предложение применять в пространстве...» В 1876 г. был избран доцентом Ветеринарной школы в Утрехте.

В 1877 г. Амстердамский университет пригласил Вант-Гоффа в качестве лектора. Через год он был избран профессором химии, минералогии и геологии. Там Вант-Гофф создал свою лабораторию. Научные исследования в основном касались кинетики реакций и химического сродства. Он сформулировал правило, носящее его имя: при повышении температуры на 10° скорость реакции увеличивается в два-три раза. Вывел одно из основных уравнений химической термодинамики - уравнение изохоры, выражающее зависимость константы равновесия от температуры и теплового эффекта реакции, а также уравнение химической изотермы, устанавливающее зависимость химического сродства от константы равновесии реакции при постоянной температуре. В 1804 г. Вант-Гофф опубликовал книгу «Очерки химической динамики», в которой изложил основные постулаты химической кинетики и термодинамики. В 1885-1886 гг. разработал осмотическую теорию растворов. В 1886-1889 гг. заложил основы количественной теории разбавленных растворов.

В 1888 г. Лондонское химическое общество избрало Вант-Гоффа своим почетным членом. Это было первое крупное международное признание его научных заслуг. В 1889 г. он был избран почетным членом Немецкого химического общества, в 1892 г. - Шведской академии наук, в 1895 г. - Петербургской академии наук, в 1896 г. - Берлинской академии наук и далее - членом многих других академий наук и научных обществ.

В 1901 г. Вант-Гоффу была присуждена первая Нобелевская премия по химии.

Женева была одним из центров революционной эмиграции. Из царской России сюдабежали А. И. Герцен, Н. П. Огарев, П. А. Кропоткин и др. В 1895 г. сюда впер

ВЁЛЕР Фридрих (31.VII.1800-23.IX.1882) родился в Эшерсхейме (близ Франкфурта-на-Майне, Германия) в семье шталмейстера и ветеринарного врача при дворе кронпринца Гессенского.

С детства интересовался химическими опытами. Во время обучения медицине в Марбургском университете (1820) обустроил в своей кварти­ре маленькую лабораторию, где проводил исследования родановой кислоты и цианистых соединений. Перейдя через год в Гейдельбергский университет, работал в лаборатории Л. Гмелина, где получил циановую кислоту. По совету Гмелина Вёлер решил окончательно оставить медицину и заняться только химией. Он обратился с просьбой к Й. Берцелиусу практиковаться в его лаборатории. Так осенью 1823 г. он стал первым и единственным пока практикантом у знаменитого шведского ученого.

Берцелиус поручил ему заняться анализом минералов, содержащих селен, литий, церий и вольфрам - малоизученные элементы, но Вёлер продолжал также свои исследования циановой кислоты. Действуя аммиаком на циан, он получил наряду со щавелевокислым аммонием кристаллическое вещество, оказавшееся впоследствии мочевиной. Возвратившись из Стокгольма, он несколько лет работал в Технической школе в Берлине, где организовал химическую лабораторию; к этому периоду и относится его открытие искусственного синтеза мочевины.

В то же время он получил важные результаты в области неорганической химии. Одновременно с Г. Эрстедом Вёлер изучал проблему получения из глинозема металлического алюминия. Хотя первым решил ее датский ученый, Вёлер предложил более удачный метод выделения металла. В 1827 г. ему впервые удалось получить металлические бериллий и иттрий. Он был близок к открытию ванадия, но здесь в силу случайных обстоятельств уступил пальму первенства шведскому химику Н. Сёфстрему. Кроме того, он первый приготовил фосфор из пережженных костей.

Несмотря на достигнутые успехи в области минеральной химии, Вёлер все же вошел в историю как первоклассный химик-органик. Здесь его достижения весьма впечатляющи. Так, в тесном содружестве с другим великим немецким химиком - Ю. Либихом он установил формулу бензойной кислоты (1832); обнаружил существование радикальной группы С 6 Н 5 СО - , получившей название бензоила и сыгравшей важную роль в становлении теории радикалов - одной из первых теорий строения органических соединений; получил диэтилтеллур (1840), гидрохинон (1844).

Впоследствии он не раз обращался к изысканиям в области неорганической химии. Изучал гидриды и хлориды кремния (1856-1858), приготовил карбид кальция и - исходя из него - ацетилен (1862). Вместе с французским ученым А. Сент-Клер Девилем получил (1857) чистые препараты бора, гидриды бора и титана, нитрид титана. В 1852 г. Вёлер ввелв химическую практику смешанный медно-хромовый катализатор CuO Cr 2 O 3 , нашедший применение для окисления сернистого газа. Все эти исследования он проводил в Гёттингенском университете, кафедра химии которого считалась одной из лучших в Европе (Вёлер стал ее профессором в 1835 г.).

Химическая лаборатория Гёттингенского университета в 1850-х гг. превратилась в новый химический институт. Вёлеру пришлось почти целиком отдаться преподавательской деятельности (в начале 1860-х гг. он с помощью двух ассистентов руководил занятиями 116 практикантов). На собственные исследования у него почти не оставалось времени.

Тяжелое впечатление произвела на него кончина Ю. Либиха в 1873 г. В последние годы своей жизни он целиком отошел от экспериментальной работы. Тем не менее в 1877 г. был избран президентом Немецкого химического общества. Вёлер состоял также членом и почетным членом многих иностранных академий наук и научных обществ, в том числе - Петербургской академии наук (с 1853 г.).

ГЕЙ-ЛЮССАК Жозеф (06.XII.1778-09.V. 1850) - французский естествоиспытатель. Окончил Политехническую школу в Париже (1800), в которой затем некоторое время работал ассистентом. Ученик А. Фуркруа, К. Бертолле, Л. Воклена. С 1809 г. - профессор химии в Политехнической школе и профессор физики в Сорбонне, профессор химии в Ботаническом саду (с 1832 г.).

Плодотворно работал во многих областях химии и физики. Совместно со своим соотечественником Л. Тенаром выделил свободный бор из борного ангидрида (1808). Детально изучил свойства йода, указал на его аналогию с хлором (1813). Установил состав синильной кислоты и получил циан (1815). Впервые построил график растворимости солей в воде от температуры (1819). Ввел новые методы объемного анализа в аналитическую химию (1824-1827). Разработал метод получения щавелевой кислоты из древесных опилок (1829). Сделал ряд ценных предложений в области химической технологии и в экспериментальной практике.

Член Парижской академии наук (1806), ее президент (1822 и 1834). Иностранный почетный член Петербургской академии наук (1829).

ГЕСС Герман Иванович (Герман Иоганн) (07.VIII. 1802-12.XII. 1850) родился в Женеве в семье художника. В 1805 г. семья Гессов переехала в Москву, так что вся последующая жизнь Германа связана с Россией.

В 1825 г. он закончил Дерптский университет и защитил диссертацию на степень доктора медицины.

В декабре того же года «как особо одаренный и талантливый молодой ученый» был направлен в заграничную командировку и некоторое время проработал в Стокгольмской лаборатории И. Берцелиуса; с ним он впоследствии поддерживал деловую и дружескую переписку. По возвращении в Россию три года работал в Иркутске врачом и одновременно проводил химические и минералогические исследования. Они оказались настолько впечатляющими, что 29 октября 1828 г. конференция Петербургской академии наук избрала Гесса адъюнктом по химии и предоставила ему возможность продолжить научные работы в Петербурге. В 1834 г. он был избран ординарным академиком. В это время Гесс уже всецело был поглощен термохимическими исследованиями.

Гесс внес большой вклад в разработку русской химической номенк­латуры. Справедливо полагая, что «в России чувствуется сейчас более, чем когда-либо необходимость изучать химию...», а «до сих пор не имелось ни одного хотя бы самого посредственного труда на русском языке, посвященного отрасли точных наук», Гесс решил сам написать такой учебник. В 1831 г. вышло в свет 1-е издание «Оснований чистой химии» (учебник выдержал семь изданий, последнее - в 1849 г.). Он стал лучшим отечественным учебником по химии первой половины XIX в.; по нему училось целое поколение русских химиков, в том числе Д. И. Менделеев.

B 7-м издании «Оснований» Гесс впервые в России предпринял попытку систематизации химических элементов, объединив все известные неметаллы в пять групп и полагая, что в дальнейшем подобная классификация может быть распространена и на металлы.

Гесс скончался в расцвете творческих сил, в возрасте 48 лет. В посвя­щенном ему некрологе содержались такие слова: «Гесс имел характер прямой и благородный, душу, открытую для возвышеннейших человеческих наклонностей. Будучи слишком восприимчив и скор в своих суждениях, Гесс легко предавался всему, что казалось ему добрым и благородным, с увлечением столь же пылким, как ненависть, с которою он преследовал порок и которая была чистосердечна и непреклонна. Мы имели случай не раз удивляться гибкости, своеобразности и глубине его ума, разносторонности его познаний, правдивости его возражений и искусству, скоторым он умел по воле своей направлять и услаждать беседу». Проникновенно писались некрологи в те далекие времена!

ЖЕРАР Шарль (21.VIII.1816-19.VIII.1856) родился в Страсбурге (Франция) в семье владельца небольшого химического предприятия. В 1831-1834 гг. учился в Высшей технической школе в Карлсруэ и затем в Высшей коммерческой школе в Лейпциге, куда его направил отец для получения химико-технологического и экономического образования, необходимого для управления семейной фирмой. Но, заинтересовавшись химией, Жерар решил работать не в промышленности, а в науке и продолжил образование сначала в Гисенском университете у Ю. Либиха, а затем в Сорбонне у Ж. Дюма. В 1841-1848гг. он был профессором университета в Монпелье, в 1848-1855 г. жил в Париже и работал в собственной лаборатории, а в последние годы жизни, в 1855-1856 гг., был профессором Страсбургского университета.

Шарль Жерар - один из самых выдающихся химиков XIX столетия. В истории химии он оставил неизгладимый след как самоотверженный борец против консерватизма в науке и как ученый, смело прокладывавший новые пути развития атомно-молекулярного учения в то время, когда в химии еще не было четких разграничений между понятиями атома, молекулы и эквивалента, а также не было ясных представлений о химических формулах воды, аммиака, кислот, солей.

В России раньше, чем в других странах, учение Жерара о единой классификации химических соединений и его идеи о строении молекул были восприняты в качестве основополагающих начал общей и особенно органической химии. Выдвинутые им положения были развиты в работах Д. И. Менделеева, связанных с упорядочением взглядов на химические элементы, и А. М. Бутлерова, который исходил из них при создании теории химического строения.

Плодотворная научная деятельность Жерара началась во второй поло­вине 1830-х гг., когда ему удалось установить правильные формулы многих силикатов. В 1842 г. он впервые описал предложенный им метод определения молекулярной массы химических соединений, используемый и поныне. В том же году он ввел новую систему эквивалентов: Н = 1, О = 16, С = 12, CI = 35,5 и т. д., т. е. систему, ставшую одной из основ атомно-молекулярного учения. Первоначально эти работы Жерара были встречены тогдашними маститыми химиками в штыки. «Даже Лавуазье не отважился бы на такие нововведения в химию», - заявляли ученые, в том числе и такие видные, как Л. Тенар.

Преодолевая барьеры неприятия новых идей, Жерар тем не менее продолжал решать самые кардинальные вопросы химии. В 1843 г. он впервые установил правильные, вошедшие в арсенал химических знаний и используемые до сих пор значения молекулярных масс и формулы воды, оксидов металлов, азотной, серной и уксусной кислот.

В 1844-1845 гг. он опубликовал двухтомный труд «Очерки органической химии», в котором предложил новую, по существу современную классификацию органических соединений; впервые указал на гомологию как общую закономерность, связывающую все органические соединения в ряды, установив при этом гомологическую разницу - СН 2 и показав роль «химических функций» в структуре молекул органических веществ.

Важнейший результат работ Жерара, выполненных в 1847-1848 гг., - создание так называемой унитарной теории, в которой вопреки дуалистической теории Й. Берцелиуса и мнению химиков середины прошлого столетия было доказано: органические радикалы не существуют самостоятельно, а молекула представляет собой не суммативное множество атомов и радикалов, а единую, целостную, поистине унитарную систему.

Жерар показал, что атомы в этой системе не просто влияют, но преобразуют друг друга. Так, например, атом водорода в карбоксильной группе - СООН обладает одними свойствами, в спиртовой гидроксильной группе - другими, а в углеводородных остатках СН-, СН 2 - и СН 3 - совсем иными свойствами. Унитарная теория легла в основание общенаучной теории систем. Она стала одним из отправных пунктов теории химического строения А. М. Бутлерова.

В 1851 г. Жерар развил теорию типов, согласно которой все химические соединения можно классифицировать как производные трех типов - водорода, воды и аммиака. Развитие именно этой теории А. Кекуле привело к представлениям о валентности. Руководствуясь своими теориями, Жерар синтезировал сотни новых органических и десятки неорганических соединений.

Зинин Николай Николаевич (25.VIII. 1812-18.11.1880) родился в Шуше (Нагорный Карабах). В раннем детстве лишился родителей и воспитывался в семье дяди в Саратове. После учебы в гимназии поступил в Казанский университет на математическое отделение философского факультета, который окончил в 1833 г.

Во время учебы его интересы были далеки от химии. Он проявил выдающиеся способности к математическим наукам. За дипломное сочинение «О пертурбациях эллиптического движения планет» удостоился золотой медали. В 1833 г. Зинина оставили в университете для подготовки к профессорскому званию по математическим наукам. Возможно, творческая судьба Зинина сложилась бы совсем по-иному, и мы имели бы в его лице первоклассного математика, если бы совет университета не поручил ему преподавать химию (в то время обучение этой науке велось весьма неудовлетворительно). Так Зинин стал химиком, тем более что всегда проявлял к ней интерес. По этой области науки он защитил в 1836 г. магистерскую диссертацию «О явлениях химического сродства и о превосходстве теории Берцелиуса перед химической статикой Бертоллета». В 1837-1840 гг. Зинин был в заграничной командировке, главным образом в Германии. Здесь ему выпало счастье два года проработать в лаборатории Ю. Либиха в Гисенском университете. Знаменитый немецкий ученый оказал решающее влияние на направление дальнейшей научной деятельности Зинина.

Возвратившись в Россию, он защищает докторскую диссертацию при Петербургском университете на тему «О соединениях бензоила и об открытых новых телах, относящихся к бензоиловому ряду». Он разработал метод получения производного бензоила, заключавшийся в действии спиртового или водного раствора цианистого калия на горько-миндальное масло (бензойный альдегид).

Любопытно, что исследования Зинина производных бензоила, продол­жавшиеся несколько лет, до известной степени были вынужденными. Дело в том, что по просьбе Академии наук таможня передавала в ее химическую лабораторию все конфискованное горько-миндальное масло. Впоследствии по этому поводу А. М. Бутлеров писал: «Быть может, приходится даже пожалеть об этом обстоятельстве, установившем слишком определенно направление работ Зинина, которого талант, несомненно, принес бы крупные плоды и в других областях химии, если бы он посвятил им свое время».Но подобная «ситуация» относится уже к периоду окончательного возвращения Зинина в Петербург в 1848 г. В течение, же семи лет (1841-1848) он работал в Казани, решающим образом способствуя созданию казанской школы - первой русской химической школы. Помимо получения анилина, он сделал здесь немало важных открытий в органической химии: получил, в частности, бензидин и открыл так называемую бензидиновую перегруппировку (перегруппировка гидразобензола под действием кислот). Она вошла в историю как «перегруппировка Зинина».

Петербургский период его деятельности также оказался плодотворным: открытие урейдов (1854), получение дихлор- и тетрахлорбензола, топана и стильбена (1860-е гг.).

В 1865 г. Зинин бы избран ординарным академиком Петербургской Академии наук по технологии и химии. В 1868 г. стал одним из организаторов Русского химического общества и в период 1868-1877 гг. состоял первым его президентом. «Имя Зинина будут всегда. Чтить те, которым дороги и близки к сердцу спехи и величие науки в России», - сказал после его кончины Бутлеров.

КЮРИ Пьер (15.V.1859-19. IV.1906). Этот талантливый французский физик в начале своей карьеры совершенно не знал, что ждет его впереди. Он окончил Парижский университет (1877). В 1878-1883 гг. работал там ассистентом, а в 1883-1904 гг. - в Парижской школе промышленной физики и химии. В 1895 г. стал мужем М. Склодовской. С 1904 г. - профессор Сорбонны. Трагически погиб под колесами ом­нибуса в результате несчастного случая.

Еще до своих исследований радиоактивности П. Кюри осуществил ряд важных исследований, которые сделали его известным. В 1880 г. он вместе с братом Ж. Кюри открыл пьезоэлектрический эффект. В 1884- 1885 гг. развивал теорию симметрии образования кристаллов, сформулировал общий принцип их роста и ввел понятие поверхностной энергии граней кристалла. В 1894 г. сформулировал правило, согласно которому появлялась возможность определять симметрию кристалла, находящегося под внешним воздействием (принцип Кюри).

При изучении магнитных свойств тел установил независимость магнитной восприимчивости диамагнетиков от температуры и обратную пропорциональность зависимости от температуры для парамагнетиков (закон Кюри). Также открыл для железа существование температуры, выше

которой у него исчезают ферромагнитные свойства (закон Кюри). Если бы даже П. Кюри не обратился к исследованию радиоактивных явлений, он остался бы в истории как один из видных ученых-физиков XIX в.

Но ученый чувствовал требования времени и вместе со своей супругой занялся исследованием явления радиоактивности. Помимо участия в открытии полония и радия он первым установил (1901) биологическое действие радиоактивного излучения. Одним из первых ввел понятие периода полураспада, показав его независимость от внешних условий. Предложил радиоактивный метод определения возраста горных пород. Вместе с А. Лабордом обнаружил самопроизвольное выделение тепла солями радия, рассчитав энергетический баланс этого процесса (1903). Продолжительные химические операции по выделению полония и радия в основном осуществляла М. Кюри. Роль П. Кюри здесь сводилась к необходимым физическим измерениям (измерениям активности отдельных фракций). Вместе с А. Беккерелем и М. Кюри в 1903 г. был удостоен Нобелевской премии по физике.

ЛАВУАЗЬЕ Антуан (26.VIII.1743-08.V. 1794). Родился в Париже, в семье прокурора. В отличие от других выдающихся химиков - своих современников - получил превосходное и разностороннее образование. Сначала обучался в аристократическом Коллеже Мазарини, где изучал математику, физику, химию и древние языки. В 1764 г. окончил юридический факультет Сорбонны со званием адвоката; там он одновременно совершенствовал знания в области естественных наук. В 1761 - 1764 гг. прослушал курс лекций по химии, который читал крупный химик Гийом Руэль. Юриспруденция его не привлекала, и в 1775 г. Лавуазье становится директором Управления порохов и селитр. Эту государственную должность он занимал до 1791 г. На свои средства он создал в Париже собственную химическую лабораторию. Первые годы его научной деятельности были отмечены заметными успехами, и уже в 1768 г. его избирают действительным членом Парижской академии наук по классу химии.

Хотя Лавуазье по праву считается одним из величайших химиков всех времен, он был и видным физиком. В автобиографической заметке, написанной незадолго до трагической гибели, Лавуазье писал, что «главным образом посвятил свою жизнь трудам, относящимся к физике и химии». По выражению одного из его биографов, он атаковал химические проблемы с позиций физики. В частности, он начал систематические исследования в области термометрии. В 1782-1783 гг. вместе с Пьером Лапласом изобрел ледяной калориметр и измерил термические константы многих соединений, теплотворную способность разных топлив.

Лавуазье первым начал систематические физико-химические иссле-дования биологических процессов. Он установил подобие процессов дыхания и горения и показал, что сущность дыхания заключается в превращении вдыхаемого кислорода в углекислый газ. Разрабатывая систематику органических соединений, Лавуазье заложил основы органического анализа. Это немало способствовало возник-новению органической химии как самостоятельной области химических исследований. Знаменитый ученый стал одной из многочисленных жертв французской революции. Выдающийся творец науки, он в то же время был замет-ным общественно-политическим деятелем, убежденным сторонником конституционной монархии. Еще в 1768 г. он вступил в Генеральный откуп компанию финансистов, получившую от правительства Франции права монопольной торговли различными продуктами и взимания пошлин. Естественно, ему приходилось соблюдать «правила игры», которые далеко не всегда находились в ладах с законом. В 1794 г. Максимильен Робеспьер выдвинул против него и других откупщиков тяжелые обвине-ния. Хотя ученый и полностью отвергал их, это ему не помогло. 8 мая

«Антуан Лоран Лавуазье, бывший дворянин, член бывшей Академии наук, заместитель депутата Учредительного собрания, бывший генеральный откупщик...» вместе с двадцатью семью другими откупщиками был обвинен в «заговоре против французского народа».

Вечером того же дня нож гильотины оборвал жизнь Лавуазье.

МЕНДЕЛЕЕВ Дмитрий Иванович (08.11.1834-02.11.1907) родился в То­больске, семнадцатый ребенок в семье директора гимназии. Огромную роль в его воспитании сыграла мать, Марья Дмитриевна. В 1850 г. поступил в Главный Педагогический институт в Петербурге, который окончил в 1855 г. В 1859 - феврале 1861 г. был в заграничной командировке, работал в собственной лаборатории в Гейдельберге, где совершил свое первое значительное научное открытие - температуры абсолютного кипении жидкостей. Преподавал в ряде учебных заведений в Петербурге, главным образом в университете (1857-1890). С 1892 г. и до конца жизни - управляющий Главной палаты мер и весов.

В историю мировой науки Менделеев вошел как ученый-энциклопедист. Его творческая деятельность отличалась необычайной широтой и глубиной. Сам он однажды сказал о себе: «Удивляюсь, чего я только не делывал на своей научной жизни».

Наиболее полную характеристику Менделееву дал крупный русский химик Л. А. Чугаев: «Гениальный химик, первоклассный физик, плодотворный исследователь в области гидродинамики, метеорологии, геологии, в различных отделах химической технологии (взрывчатые вещества, нефть, учение о топливе и др.) и других сопредельных с химией и физикой дисциплинах, глубокий знаток химической промышленности и промышленности вообще, особенно русской, оригинальный мыслитель в области учения о народном хозяйстве, государственный ум, которому, к сожалению, не суждено было стать государственным человеком, но который видел и понимал задачи и будущность России лучше представителей нашей официальной власти». Чугаев добавляет: «Он умел быть философом в химии, в физике и в других отраслях естествознания, которых ему приходилось касаться, и естествоиспытателем в проблемах философии, политической экономии и социологии».

В истории науки Менделееву отдают должное как творцу учения о периодичности: оно в первую очередь составило его истинную славу как химика. Но этим далеко не исчерпываются заслуги ученого в химии. Он предложил также важнейшее понятие о пределе органических соединений, осуществил цикл работ по изучению растворов, разработав гидратную теорию растворов. Учебник Менделеева «Основы химии», выдержавший при его жизни восемь изданий, был подлинной энциклопедией химических знаний конца XIX - начала XX в.

Между тем только 15% публикаций ученого относятся собственно к химии. Чугаев справедливо называл его первоклассным физиком; здесь он зарекомендовал себя как великолепный экспериментатор, стремившийся к высокой точности измерений. Кроме открытия «абсолютной температуры кипения» Менделеев, изучая газы в разреженном состоянии, нашел отступления от закона Бойля-Мариотта и предложил новое общее уравнение состояния идеального газа (уравнение Менделеева-Клапейрона). Разработал новую метрическую систему измерения температуры.

Возглавляя Главную палату мер и весов, Менделеев осуществлял обширную программу развития метрического дела в России, однако не ограничивался лишь проведением исследований прикладного характера. Он намеревался провести цикл работ по изучению природы массы и причин всемирного тяготения.

Среди ученых-естествоиспытателей - современников Менделеева - не было никого, кто столь активно интересовался бы вопросами промышленности, сельского хозяйства, политической экономии и государственного устройства. Этим проблемам Менделеев посвятил множество работ. Многие высказанные им мысли и идеи не устарели и в наше время; напротив, они приобретают новое звучание, ибо они, в частности, отстаивают самобытность путей развития России.

Менделеев был знаком и поддерживал дружеские отношения со многими выдающимися химиками и физиками Европы и Америки, пользуясь среди них большим авторитетом. Он был избран членом и почетным членом более 90 академий наук, научных обществ, университетов и институтов разных стран мира.

Его жизни и творчеству посвящены сотни публикаций - монографий, статей, воспоминаний, сборников. Но до сих пор не написана еще фундаментальная биография ученого. Не потому, что исследователи не предпринимали таких попыток. Потому, что эта задача беспримерно трудна.

Материалы взяты из книги «Я иду на урок химии.: Летопись важнеших открытий в химии XVII-XIX в.в.: Кн. для учителя. – М.: Первое сентября, 1999».

, не могла бы возникнуть, если бы там, и вообще в Англии в то время, не существовало культурной научной общественности, правильно оценивающей и поддерживающей деятельность учёных. Исторический опыт показывает, что число людей, обладающих достаточными творческими способностями, чтобы оказывать заметное влияние на развитие как науки, так и искусства, очень мало. Это видно, например, из отношения числа научных работ, которые печатаются, к числу научных работ, которые действительно оказали влияние на развитие науки. То же относится к числу написанных художниками картин, тех, которые можно назвать произведениями искусства. Маркс объяснил исключительно высокую стоимость шедевров больших мастеров тем, что в их цену входят расходы на всё то большое количество написанных картин, которые не имеют художественной ценности. Такой же жесткий отбор достойных произведений происходит и в литературе, и в музыке.

Очевидно, чтобы в стране успешно развивались наука и искусство, должен существовать большой набор научных работ и произведений искусства, чтобы из них происходил отбор той небольшой части, которая только и двигает науку и развивает художественную культуру. Для этого отбора и должно существовать здоровое общественное мнение, которое могло бы справедливо и квалифицированно оценивать лучшие работы.

Поэтому здоровая организация науки в стране обеспечивается не только хорошими условиями для научной работы, но и созданием условий для правильной оценки результатов этой работы. Теперь во всех странах это лучше всего обеспечивается специальными общественными органами, как академии наук, научные общества, научные советы и пр. Благодаря интернациональному значению науки стала возможной более объективная оценка путём создания международного общественного мнения. Это достигается широким общением учёных на симпозиумах, конгрессах, переводом научных статей на иностранные языки и др.

Сейчас с увеличением роли науки в развитии техники, хозяйства и культуры страны научные работы стали поглощать заметную долю государственных расходов, и эффективная организация научных работ становится крупной государственной проблемой.

Организации науки нельзя давать развиваться стихийно, нужно изучать закономерности развития коллективной научной работы, мы должны уметь отбирать творчески талантливых людей. И это должно делаться на основании изучёния опыта деятельности больших учёных и больших организаторов научной работы, каким и был Резерфорд .

Самое важное и трудное в организации науки - это отбор действительно наиболее творчески одарённой молодежи и создание тех условий, при которых ее талант мог бы быстро развернуться в полную меру. Для этого нужно уметь оценивать творческие способности у молодежи, когда она только начинает свою научную работу. Основная ошибка, которая тут нередко делается, - это то, что у молодёжи её познавательные способности и эрудиция часто принимаются за творческие качества.

В биографии Резерфорда есть один поучительный эпизод. Когда он был еще начинающим учёным в Новой Зеландии, там делался отбор из оканчивающих университет с тем, чтобы наиболее одаренному дать степендию для продолжения научной работы в Кембридже. Я не помню, кто был первым кандидатом, но Резерфорд был выбран вторым. Как известно, только случайно первый кандидат не поехал и поехал Резерфорд. Из истории науки известно, что такие ошибки в отборе делаются часто, и обычно их причина лежит в недостаточном умении оценивать творческие качества начинающего учёного и в преувеличенной оценке его способностей заучивать фактический материал.

Изучёние ранних работ такого большого учёного, как Резерфорд, с этой точки зрения имеет большой интерес, так как показывает генезис развития его творческих качеств. Эти работы теперь почти забыты, поскольку методы, которыми они были сделаны, теперь устарели и количественные результаты теперь во много раз точнее. Но какой важный материал они дают, чтобы видеть, как проявлялся творческий талант Резерфорда!

Изучая эти работы, видим, что с самого начала его деятельности Резерфорда нельзя отнести к учёным с большой эрудицией. Но его творческое воображение и смелость в построении научных гипотез, интуитивное чутье являлись главными факторами, определившими успех в его научных изысканиях.

Конечно, теперь всё это хорошо известно по тем фундаментальным открытиям, которые сделаны Резерфордом. Главная трудность задачи, стоящей перед организатором науки, - это уметь обнаружить талант у таких учёных, как Резерфорд, когда они ещё молоды.

Сейчас сравнительно мало интересуются оригинальными работами великих классиков науки. Обычно знакомятся с их достижениями в учебниках, монографиях, энциклопедиях. Конечно, с познавательной целью это вполне оправдано, но для учёного, которому предстоит стать руководителем молодежи, организатором научной работы коллектива, главным фактором, обеспечивающим успех его деятельности, явится отбор кадров по их творческим качествам. Одним из наиболее действенных путей для того, чтобы научиться оценивать творческие способности молодежи, является изучёние оригинальных работ больших учёных. Этим нельзя пренебрегать. Меня лично знакомство с работами таких учёных, как Максвелл , Рэлей, Кюри , Лебедев , научило многому, и, кроме того, это доставляет ещё эстетическое наслаждение. Проявления творческого таланта человека всегда красивы, и ими нельзя не любоваться! Мой жизненный опыт показывает, что в оценке творческих качеств молодых учёных и проявляется основной талант руководителя научного института. Без этих способностей учёный не может подобрать сильный научный коллектив для своей школы.

Несомненно, Резерфорд был одним из самых одарённых организаторов науки, и его главный талант состоял в умении отбора молодых учёных по их творческим способностям. Резерфорд умел также правильно оценить характер способностей учёного, что исключительно важно для успешного развития его творческого дарования.

Отвечая на вопрос, поставленный в начале о роли личности в развитии науки, и подводя итог сказанному, приходим к заключению, что хотя путь науки предопределён, но движение по этому пути обеспечивается только работами очень небольшого числа исключительно одаренных людей. Качество отбора творчески одарённых учёных и есть основной фактор, обеспечивающий высокий уровень развития науки. Очень важно для успешного развития науки создание благоприятных условий для развития природных талантов учёного, для этого надо делать творческую работу привлекательной. Это следует делать общественным организациям, которые, давая правильные оценки достижениям учёных, также давали бы им почувствовать, что их деятельность нужна и полезна человечеству. В науке общественную оценку следует делать в интернациональном масштабе, поскольку научные достижения принадлежат всему человечеству.

Такие люди, как Резерфорд , перестают быть только национальной гордостью того государства, где они родились и работали, они становятся гордостью всего человечества».

Капица П.Л., Роль выдающегося учёного в развитии науки (Доклад на открытии Международного коллоквиума, посвящённого 100-летию со дня рождения Э. Резерфорда. Москва, 20 августа 1971 г.) / Научные труды. Наука и современное общество, «Наука», М., 1998 г., с. 391-396.