Генерал михаил дмитриевич соболев. "белый генерал" михаил скобелев. Исчез из истории

Михаил Дмитриевич Скобелев - знаменитый русский генерал. Скобелев родился в Петербурге 17.(29).09.1843г. Его отец Дмитрий Иванович был военным в звании генерал - лейтенанта. Мать Ольга Николаевна была высокообразованной и добродетельной женщиной.

Дед Скобелева Иван Никитич тоже был военным, прошел путь от солдата до генерала, был комендантом Петропавловской крепости, участвовал в и, даже, дошел до Парижа.

Семья Скобелева была военной, верной царскому престолу и русскому народу. Михаил Дмитриевич продолжил добрую славу своей семьи. Он с детства воспитывался в патриотической манере, знал о цене гражданского долга и труде, самопожертвовании во благо народа.

С детства Скобелев проявлял тягу к наукам. Михаил Дмитриевич знал 8 иностранных языков, тонко чувствовал музыку, изучал русскую историю. В юности он учился в Петербургском университете. После учебы Михаил отправляется на военную службу, ведь имея такие корни, Скобелев не мог поступить иначе.

Вскоре Михаил Скобелев стал юнкером Кавалергардского полка. Через пять лет, сдав экзамены, был зачислен в Академию Генерального штаба, где проявил большие успехи в обучении. Михаил многое узнал о военном искусстве и политической истории, были у него и успехи в литературе. После успешных экзаменов зачислен в Генеральный штаб, с присвоением очередного воинского звания.

Служба Скобелева проходила на ответственных постах. Будущий генерал участвовал в боевых действиях в Туркестане и Закаспийском крае. В одной из военных операций Скобелев получил семь ранений и чудом выжил. За отвагу в боевых действиях в Средней Азии, Михаил Дмитриевич был представлен к ордену Святого Георгия 4-ой степени.

В 1874 году Скобелев получает звание флигель - адъютанта. В 1876 году руководит экспедицией отправленной за Алтайский хребет, в южную Киргизию. Итогом экспедиции стало признание Ферганского Тянь-Шаня российской землей. Перед очередной русско-турецкой войной он просит отправить его в Дунайскую армию. Михаил Дмитриевич был зачислен в 14-ю дивизию в звании генерал-майора.

Скобелев был ординарцем известного военного теоретика Драгомирова. Дивизия Драгомирова была первым эшелоном, которому предстояло обеспечить переправу русских войск через Дунай. За операцию по переправе русских войск, Михаил Дмитриевич был награжден орденом Святого Станислава 1-ой степени. Ещё он участвовал в осаде Плевны.

Плевна представляла собой хорошо укрепленный город, который занимал важные стратегические позиции. Скобелев возглавлял отряд, который входил в состав Кавказской казачьей бригады. В задачу его бригады входило прикрытие с юга ударной группировки русских войск. Первый штурм города оказался неудачным. Тогда Скобелев на военном совете предложил отрезать дорогу ведущую к городу, и захватить Ловчу. План Скобелева не нашел должного понимания у генералов, и вскоре был назначен второй штурм Плевны, который закончился провалом.

Русская армия не смогла взять город и потеряла 7 тысяч солдат. Михаил Скобелев смог спасти главные силы русской армии от полного разгрома. Скобелева высоко оценил главнокомандующий, который писал в донесении: «…В адском огне, своим геройским личным примером воодушевил войска и сделал их способными на чудеса храбрости…».

Через два дня Михаил Скобелев возглавил кавалерийский отряд, который должен был наступать на Ловчу. От успеха Скобелева зависело многое. В это время шли знаменитые, ожесточенные бои на Шипкинском перевале. Турки начали давить. Скобелев повел войска в наступление на Ловчу. Бой начался утром 3-его сентября, русские войска осыпали неприятеля артиллерийским огнем, сражение длилось около 12 часов. Благодаря маневрам Скобелева турки растерялись, и русские войска взяли Ловчу. Победа под Ловчей имела огромное значение для русской армии, боевой дух которой был подорван, из-за неудач под Плевной.

Третий штурм города опять же был неудачный, хотя отряду Скобелева удалось завладеть передовыми укреплениями. После 3-его штурма Плевну со всех сторон обложили русские войска. Михаилу Дмитриевичу было велено возглавить дивизию, численность которой составляла 16 тысяч человек. Дивизия, через некоторое время стала именоваться Скобелевской. Ему пришлось многое сделать за долгие месяцы осады Плевны.

Скобелев поддерживал боевой дух солдат, обучал их военному делу. Вскоре турки попытали прорвать блокаду, однако были отброшены русскими войсками, в результате турецкий гарнизон сдался. Михаил Дмитриевич Скобелев был назначен новым военным губернатором города. Дальше русской армии предстояло двигаться через Балканы.

Переход обещал быть очень опасным и трудным. Русская армия все же его совершила, написав еще одну славную страницу русской истории. Был взят Шейново, сдались в плен несколько турецких отрядов. Дорога на Стамбул была открыта…

Михаил Дмитриевич Скобелев скончался в Москве в 1882 году при весьма загадочных обстоятельствах. Некоторые историки считают, что его убили по политическим мотивам. Смерть Скобелева потрясла всю Россиию и Болгарию. Страны погрузились в траур. Через 30 лет на Тверской откроют памятник русскому Герою. На открытие были представители Болгарии и средней Азии. Однако памятник проятоял всего 6 лет, и был снесен указом правительства СССР.

Биография Скобелева овеяна подвигом, подвигом во благо Отечества. Михаил Дмитриевич Скобелев - выдающийся русский полководец, народный герой, который вечно будет жить в памяти не только русского народа, но и болгарского.

17 сентября 1843 года, родился генерал от инфантерии Михаил Дмитриевич Скобелев. Имя этого полководца и политического деятеля, в 39 лет ушедшего из жизни, овеяно удивительными легендами. Они были рождены всеобщим уважением и признательностью соотечественников за подвиги, совершенные полководцем в среднеазиатских экспедициях и русско-турецкой войне 1877-1878 годов.
Михаил Дмитриевич Скобелев принадлежал к тому слою русского дворянства, первые представители которого выдвинулись из народных низов благодаря своим особым воинским заслугам. Его дед Иван Никитович (1778-1849) был выходцем из крестьянской семьи, родился в Оренбургской губернии и в юности попал в рекруты. Дослужился же крестьянский сын до поста генерал-полицмейстера 1-й армии, стоявшей на западных границах империи. Закончив ратный путь командиром дивизии, родоначальник династии дворян Скобелевых остаток жизни посвятил литературному творчеству.
Иван Никитович часто любил повторять, что на его плечах когда-то была солдатская шинель и лучшие годы своей жизни он провел в казарме, среди рядовых бойцов. Посему всякое нерадение о солдате — позор для начальника, а «гнусная и блудная поживка солдатской собственностью», коим столь часто грешили (а ныне не грешат?) командиры различных рангов, по мысли генерала Скобелева, — едва ли не самое страшное из всех преступлений…
Внуку Ивана Никитовича Михаилу, родившемуся от брака уже освоившегося в аристократических гостиных сына Дмитрия Ивановича, тоже генерала, командовавшего императорским конвоем, и родовитой дворянки Ольги Николаевны Полтавцевой, общаться с дедом довелось недолго. Но его мудрые речения, его безграничная любовь к простому воину («Невозможность для русских солдат еще не придумана…» — любил говаривать Иван Никитович) запали в душу будущему герою Плевны и Геок-Тепе. И разве не от деда пришла к Михаилу Дмитриевичу парадоксальная мысль, которую он не раз приводил в ответ на вопросы о секретах его побед: «На войне только невозможное возможно»?
Получив образование в парижском пансионе Жирарде и затем меньше года проучившись в Петербургском университете, молодой Скобелев осенью 1861 года оставил гражданскую стезю и поступил унтер-офицером в лейб-гвардии Кавалергардский полк. В 1863 году он поехал в отпуск к отцу, находившемуся в Польше, и нежданно-негаданно принял участие в подавлении польского восстания 1863-1864 годов, присоединившись волонтером к одному из русских пехотных отрядов и вместе с ним всю побывку проведя не в светских гостиных и аристократических клубах, а на войне — в поисках и погонях за мятежниками. Это принесло Скобелеву первую боевую награду — орден Св.Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». А вскоре рвавшегося в бой кавалергарда перевели в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, стоявший в Варшаве.

Годы учебы в Николаевской академии Генерального штаба (1866-1868 гг.) принесли Скобелеву не слишком-то похвальную репутацию. Нелестные отзывы о нем академических профессоров были вызваны тем, что он пренебрегал рутинными учебными дисциплинами, в основном заимствованными из прусской военной школы. Но стоило 26-летнему выпускнику академии, капитану Генерального штаба Скобелеву во главе сотни казаков-уральцев оказаться на далекой окраине расширявшейся на юг империи, в Туркестане, как он преобразился, поражая всех необыкновенной напористостью, устремленностью к службе.

Участие во втором Хивинском походе 1873 года, в Кокандской экспедиции 1874-1876 годов, помимо дерзновенной отваги и стойкости, раскрыло незаурядный организаторский талант Скобелева. Он вытекал из таких черт характера молодого полководца, как предусмотрительность и основательность, не терпящие бездумной поспешности. Впрочем, в глазах окружающих он еще долгое время оставался офицером с весьма скандальной репутацией…
В августе 1871 года, когда первый Хивинский поход еще только намечался генералом Константином Петровичем Кауфманом, а Скобелев (в ту пору подполковник) за две дуэли, в том числе с командиром своего отряда Герштенцвейгом, был выслан из Туркестана в Тифлис, Михаил Дмитриевич представил в штаб Кавказского военного округа прелюбопытнейшую записку. Для нынешних политиков эта записка может служить образцом глубины анализа и точности прогноза. Предостерегая начальство от бесплодной и чреватой большими жертвами попытки покорить наскоком защищенное безводной пустыней ханство, Скобелев рекомендует действовать строго постепенно, начав с создания опорного пункта на Амударье, который позволил бы постоянно угрожать Хиве, «вводя ее понемногу в русло русской политики». По его мнению, поддерживать прорусски настроенного местного князька и вести того к ханскому престолу дешевле и выгоднее, нежели занимать войсками всю страну. «Не захватами достигнем мы прочного положения в Средней Азии, — пишет Скобелев, — а основательным изучением страны, уяснением действий при различных политических обстоятельствах…»
Поскольку в регионе «природа страшнее неприятеля» и выступать в поход без тщательной рекогносцировки всего маршрута крайне опасно, Скобелев предлагает туркестанскому командованию свои услуги. Он готов был выдвинуться с купеческим караваном в Хиву под видом приказчика и пройти вплоть до Красноводского залива, с тем чтобы подготовить ответы на важнейшие для здешнего театра вопросы, такие, как местоположение источников воды в степи, оазисы с их населением, характер растительности и наличие корма для лошадей и т.д.
Тогда это предприятие не состоялось. Скорее всего генерал-губернатор Кауфман еще не слишком доверял пылкому генштабисту, за которым из Петербурга тянулась слава дуэлянта и повесы. Но в Иомудской экспедиции 1873 года Михаилу Дмитриевичу представился случай чуть ли не в одиночку провести рекогносцировку труднейшего, большой протяженности маршрута от Ильялы до Имды-Кудука. За смелую разведку маршрута, которая сыграла большую роль в успехе Иомудской экспедиции, Скоболев удостоился своего первого Георгиевского креста. Вручая ему награду, Кауфман тем не менее ворчливо заметил: «Вы исправили в моих глазах ваши прежние ошибки, но уважения моего еще не заслужили». Впрочем, Константин Петрович умел распознавать военные таланты. С присоединением Коканда в 1876 году он назначил 32-летнего генерал-майора Скобелева военным губернатором Ферганской области, образованной на месте покоренного ханства. И к Скобелеву очень скоро пришла слава не только грозного воина, но и мудрого правителя, заботящегося о благе подданных.
Лучшим способом завоевания симпатий местного населения молодой губернатор полагал «внедрение чувства законности и безопасности жить под русским владычеством». Насколько внимательно относился он к нуждам жителей области, следил за их настроениями и понуждал к тому же уездных гражданских и воинских начальников, видно хотя бы из такого его приказа: «Областная администрация обязана весьма чутко следить за всякими попытками взбунтовать кипчакское население — это народ честный, воинственный, способный наделать нам много хлопот в будущем. С ним необходимо обращаться твердо, но с сердцем — это должен помнить начальник Андижанского уезда».
В подтверждение своих слов Скобелев приводит пример из собственной недавней практики, когда ему удалось взять в плен кипчакского вождя Абдуррахмана Автобачи и убедить его послать приказ своим сторонникам о прекращении сопротивления. «Приказание вождя было беспрекословно исполнено в 8-дневный срок, — отмечает генерал. — С этих пор ни один из влиятельных кипчаков не был замешан в преступной политической агитации. Кипчаков, как всякий честный народ, можно привлечь к себе честным управлением и вниманием к ним…»
Но когда возникала необходимость, Скобелев умел быть и жестоким. В сентябре 1876 года под Андижаном вспыхнуло восстание Джитым-хана — непримиримого противника России, ориентировавшегося на Англию и сносившегося с британской администрацией в Индии через тайных эмиссаров. Подавив мятеж, Михаил Дмитриевич распорядился казнить на базаре в Уренте нескольких взятых в плен зачинщиков.
Между прочим, вероятность нового вооруженного столкновения с Англией, антирусская политика которой со времен Крымской войны 1853-1856 годов не претерпела коренных изменений, привела Михаила Дмитриевича, отличавшегося на редкость острым геополитическим мышлением, к идее целесообразности создания в Туркестане базы для военной экспедиции в Индию, наподобие того, как в 1801 году ее попытался предпринять император Павел I. Увлеченный идеей Индийского похода молодой стратег успел даже совершить летом 1876 года продолжительную рекогносцировочную экспедицию на Памир, в ходе которой проводились картографические съемки и научные исследования, необходимые для планирования военной операции на этом трудном ТВД. План удара в индийское «подбрюшье» английского колониального спрута оказался, однако, несбыточным. Через несколько месяцев Скобелев уже сражался на Балканах…

Русско-турецкаЯ война 1877-1878 годов раскрыла его военные дарования во всей полноте. И главным среди них, видимо, было идущее еще от Суворова понимание солдатской души, искреннее уважение человеческого достоинства рядовых и умение создать дисциплину, построенную не на страхе наказания, но на воспитании у бойцов чувства служебной ответственности. Отсюда — особая забота Скобелева о том, чтобы солдат всегда был накормлен и здоров, бодр и исполнен оптимистического ожидания победы. Во время войны на Балканах он решительно выгонял из своих частей офицеров, привыкших «чистить солдатские зубы».
«Дисциплина должна быть железною, но достигается это авторитетом начальника, а не кулаком, — распекал однажды Михаил Дмитриевич полкового командира, который ударил подчиненного. — Срам, полковник, срам! Солдат должен гордиться тем, что защищает Родину, а вы его, как лакея, бьете… Гадко… Нынче и лакеев не бьют… А что касается до глупости солдата — вы их плохо знаете… Я многим обязан здравому смыслу солдата. Нужно только уметь прислушиваться к ним».
Выволочку драчуну в полковничьих эполетах Скобелев, против своего обыкновения, устроил публичную, видимо, в расчете на широкую огласку. И случайно ли в частях его отряда почти не было поступков, позорящих честь русского имени? Когда Скобелев занял Адрианополь, изготовившись к броску на османскую столицу, ни в городе, ни в окрестностях не было ни одного грабежа — по меркам позапрошлого столетия явление просто неслыханное… И с пленными его воины обращались гуманно, не допуская рукоприкладства и прочих жестокостей, хотя у многих накопился изрядный запас ненависти к безжалостному врагу.
«Дисциплина заключается не в рабском исполнении желаний начальника, — учил бойцов Скобелев. — Она не только допускает, но и требует рассуждений. Дисциплина не в форме, а в духе». В этом блестящем, никогда не потеряющем актуальности афоризме, заслуживающем предворять любое нынешнее издание Дисциплинарного устава в качестве эпиграфа, весь Скобелев.
В переходное время, когда недавние ужасы крепостничества еще воспринимались как будничная проза жизни, а разные сословия россиян по-прежнему разделяла зияющая пропасть, Михаил Дмитриевич осмелился проводить во вверенных ему частях, да еще в ходе боевых действий, невиданный доселе социальный эксперимент. Он создал в сражающихся частях военные советы из фельдфебелей и унтер-офицеров. Коллегам-ретроградам это казалось опасной затеей, подрывающей основы дисциплины. А Скобелев считал свое начинание не просто полезным, но необходимым. В приказе по 16-й дивизии, что был отдан 21 декабря 1877 года у Габрово, он разъясняет одно из предназначений задуманного и внедренного им демократического института: «Начальник части обязан выяснить гг. офицерам и фельдфебелям смысл того, что ему по диспозиции приказано делать… Не забывать объявлять перед делом, что собираемся делать; всякий солдат должен знать, куда и зачем он идет; тогда, если начальники будут убиты, смысл боя не потеряется».
Со времен Суворова в русской армии не было военачальника, столь высоко ставившего роль личного примера офицера и генерала. Причем касалось это буквально всего: и внешнего вида, и личной храбрости, и воинского умения, и распорядительности… И если Скобелев говорил, например, что «начальник должен сам водить свою часть в бой, а не посылать ее», его слова никто не смел воспринимать благим пожеланием, от действительности далеким.
Завидовавшие ранней славе отмеченного Божьим даром военного вождя современники упрекали Скобелева, что, мол, умение эффектно вести в бой солдат — в белоснежном парадном мундире и на арабском скакуне той же масти (отсюда почти театральный образ «Белого генерала», воспетый в произведениях публицистики и изобразительном искусстве), со сверкающей шашкой наголо, впереди линии батальонов с примкнутыми штыками — чуть ли не единственное заметное качество Скобелева-полководца. Однако личной храбрости и тем более желания покрасоваться перед строем было не занимать многим военачальникам. Разница в том, что у Скобелева это было не напускной бравадой, бессмысленной, когда большинством, несмотря на все ухищрения руководителя боя, владеет животный страх и до жаркой схватки мало охотников, а тонко рассчитанным, психологически точно выверенным маневром, как по волшебству заражавшим солдатскую массу презрением к смерти, решимостью наперекор всему идти вперед за обожаемым до самозабвения командиром, пробиваясь к победе, пусть даже ценой собственной жизни… Не случайно генерал Газенкампф, не очень-то любивший Михаила Дмитриевича, признавал в своем дневнике: «У нас только один Скобелев и умеет водить войска на штурм».
Третья атака редутов Плевны 30 августа 1877 года, которую возглавил «Белый генерал», принадлежит к числу столь славных страниц нашей военной истории, что даже читать о ней в описаниях таких авторов, как В.Немирович-Данченко, рядом со Скобелевым прошедший всю балканскую кампанию, невозможно без волнения. В самый критический момент, когда казалось, что сражение проиграно окончательно и батальоны ревельцев, либавцев, суздальцев и владимирцев гибнут под редутами зря, так и не дождавшись от верховного командования подкреплений, Скобелев «решил бросить на весы единственный оставшийся в его распоряжении резерв — самого себя». Оказавшись в самом пекле, он не только воодушевил усталых, павших духом солдат. В разгоревшейся во рву под редутом рукопашной мясорубке у бойцов вдруг появилось сознание безмерной ценности этого человека, которого нужно охранять как символ, как знамя. И вместе с ним они ворвались в редут, и в несколько минут штыковым натиском вышибли из него турок, а потом чуть не на коленях умоляли своего вождя покинуть это погибельное место, и тяжело раненный майор Либавского полка, забывшись, в горячке боя пытался за ногу тащить из-под огня любимого генерала… В конце концов Скобелева насильно усадили на лошадь и вывезли из насквозь простреливаемого пространства… Имя его тогда прогремело на всю Россию, широкие слои общества признали его героем. Литографии с портретом Скобелева можно было увидеть и в канцелярии чиновника, и в крестьянской избе…
Но Михаил Дмитриевич умел не только являть на полях битв чудеса мужества. Наверное, самым главным его оружием был острый ум, благодаря которому развился дар безошибочного стратегического предвидения. Незадолго до своей безвременной кончины, еще за 30 с лишним лет до Первой мировой войны, Скобелев предсказывал, что главным противником России в новом веке станут Германия и Австро-Венгрия, а посему надо заканчивать с бессмысленной политикой альянсов с тевтонами, принося в жертву свои национальные интересы, и всерьез готовиться к защите от грядущего германского «натиска на Восток». Он пришел к этим выводам, посетив с разведывательно-дипломатическими целями маневры кайзеровских корпусов, только еще подступавшихся к будущей идее блицкрига…
А много лет спустя после неожиданной смерти Михаила Дмитриевича от разрыва сердца, случившейся в московской гостинице «Дюссо» 25 июня 1882 года (и послужившей завязкой одного из романов писателя Бориса Акунина о сыщике Фандорине), на полях русско-японской войны уставшие от военных неудач бойцы горько вздыхали: «Эх, если бы жив был Скобелев!..»
Лучшей эпитафии для полководца не придумать.

Александр ПРОНИН

С юностью Михаила Дмитриевича связана легенда, объясняющая, почему он всегда выезжал на поле боя на белом коне. Согласно ей, во время обучения его направили на берег Финского залива чтобы произвести съёмку местности. Однажды он отправился в лес и застрял в болоте. На выручку Скобелеву поспешил местный крестьянин. Он привёл белую клячу, чтобы помочь Михаилу Дмитриевичу выбраться из ловушки. В тот момент Скобелев пообещал, что в дань памяти о своём спасителе всегда будет выбирать именно белого коня. Он всегда появлялся на поле боя или на парадах в белом мундире. Поговаривали, что генерал заговорён от пуль. Сам Скобелев, по некоторым данным, верил, что одетый во всё белое и ни скакуне такого же цвета он всегда будет оставаться неуязвимым для врагов.

Михаил Дмитриевич Скобелев всегда появлялся на поле боя или на парадах в белом мундире и на белом коне // Фото: Defendingrussia.ru

Общепризнанным героем Михаил Скобелев стал после Русско-турецкой войны 1877 – 1878 годов. Он отличился при формировании Дуная, взятии Плевны и других громких битвах той войны. Как отмечают биографы генерала, он всегда уделял внимание своим солдатам и очень сильно заботился о них. Генерал подчёркивал, что всеми победами он обязан простому солдату и поэтому будет делать всё от него зависящее, чтобы ему условия их службы были максимально комфортными. За это солдаты любили Михаила Дмитриевича, чего не скажешь о коллегах-офицерах. Они завидовали славе Скобелева и плели вокруг него интриги. Так, Михаила Дмитриевича обвиняли в присвоении казённых денег, «неправильных» политических взглядах и тому подобное.

Но несмотря на всё это Михаил Скобелев продолжал оставаться одним из самых уважаемых людей в российской армии.

Политические взгляды

Михаил Скобелев сыграл ключевую роль в присоединении большей части областей Туркменистана к Российской империи // Фото: Pravera.ru

Но ненавистников Михаила Дмитриевича ждало разочарование. После аудиенции у царя он ещё больше укрепил собственные позиции.

Загадочная смерть «белого генерала»

В качестве официальной причины смерти был назван паралич сердца и лёгких, но так как из газет того времени цензурой старательно вычёркивались все данные о кончине Скобелева, она обросла самыми невероятными теориями.

Официальной причиной смерти Михаил Скобелев был назван паралич сердца и лёгких // Фото: Ytimg.com

Заключение медиков

К слову, врачи, проводившие вскрытие «белого генерала» сказали, что его сердце было похоже на сердце дряхлого стайка, хотя Михаилу Дмитриевичу на момент смерти исполнилось всего 38 лет.

Теории заговора

Согласно одной из теорий, к смерти Скобелева была причастна Германия. Михаил Дмитриевич неоднократно призывал опасаться этого западного государства. Неоднозначным в её свете выглядит то, что Скобелев умер в комнатах кокотки Шарлотты, прибывшей их Австро-Венгрии. Хотя позже полиция опровергла причастность женщины к убийству генерала, за ней почти до конца жизни закрепилось прозвище «могила Скобелева».

Не исключали современники Михаила Дмитриевича и тот вариант, что генерал был убит по приказу царя. Якобы Александр III опасался, что невероятно популярный Михаил Дмитриевич решит сам занять трон и преуспеет в этом деле. Приверженцы данной версии уверены, что смерть генерала наступила после выпитого им бокала вина, присланного из соседнего номера.

Данные версии являются основными и имеющими наибольшее количество приверженцев. К сожалению, истинная причина смерти Михаила Дмитриевича Скобелева не может быть определена однозначно, ведь история умеет очень хорошо хранить свои секреты. Но из-за множества несовпадений и странных обстоятельств мало у кого возникают сомнения, что гибель Скобелева связана с преступлением.

Историкам остаётся только теряться в догадках и с нетерпением ждать случая, способного открыть новые факты, которые прольют свет на загадочную и скоропостижную смерть «белого генерала».

Михаил Дмитриевич Скобелев – «Белый генерал»

М.Д. Скобелев

Будущий полководец появился на свет 17 сентября (29 сентября по новому стилю) 1843 года в Комендантском доме Петропавловской крепости, где его знаменитый дед, генерал Иван Никитич Скобелев, был комендантом. Военную карьеру блестяще продолжил его сын Дмитрий Иванович. Воспитываясь рядом с дедом, внук унаследовал его военный талант, любовь к солдату и заботу о нем. Профессией Скобелева стала защита Родины. Российская академия Генерального Штаба очень высоко оценила полководческий талант Скобелева Михаила Дмитриевича, назвав его «равным Суворову». Генерал Скобелев не проиграл ни одного сражения, проявив при этом исключительную храбрость и высокое военное мастерство. Особенно наглядно это было во время Русско-турецкой войны 1877-1878 годов.

Детство и юность

Дедушка Михаила, Иван Никитич, в Отечественную войну 1812 года состоял адъютантом Кутузова, дослужился до чина генерала от инфантерии, был комендантом Петропавловской крепости и одновременно оригинальным военным писателем и драматургом. Дед был главной фигурой в домашнем воспитании внука. После его смерти мать юного Скобелева решила направить сына во Францию, где он обучался в пансионе, овладел несколькими языками. Впоследствии Скобелев говорил на восьми европейских языках (на французском, как на родном русском) и мог читать наизусть большие отрывки из произведений Бальзака, Шеридана, Спенсера, Байрона, Шелли. Из русских авторов он полюбил Лермонтова, Хомякова, Киреевского. Играл на фортепьяно и пел приятным баритоном. Словом был настоящим гусаром - романтиком в мундире офицера. Вернувшись на родину, Михаил в 1861 году поступил в Петербургский университет, но университет был временно закрыт из-за студенческих беспорядков, и Скобелев подал прошение царю о зачислении его юнкером в Кавалергардский полк.

Военная служба

22 ноября 1861 года 18-летний Скобелев перед строем кавалергардов принес присягу на верность государю и Отечеству и с рвением начал постигать азы военного дела. В марте 1863-го стал офицером. В феврале 1864 года он сопровождал в качестве ординарца генерал-адъютанта графа Баранова, командированного в Варшаву для обнародования Манифеста об освобождении крестьян и о наделении их землёй. По прибытии в Польшу, Скобелев попросил о переводе в лейб-гвардейский Гродненский гусарский полк, носивший имя героя Отечественной войны 1812 года Я. Кульнева. Полк в это время проводил военные действия против польских мятежников. 19 марта 1864 года Скобелев был переведён и с 31 марта в отряде подполковника Занкисова принял участие в уничтожении польских бандформирований. За уничтожение отряда Шемиота в Радковицком лесу Скобелев был награждён орденом Святой Анны 4-й степени «за храбрость». В воспоминаниях офицеров Гродненского полка он остался «истым джентльменом и лихим кавалерийским офицером».

В 1866 году поручик М.Д. Скобелев, блестяще сдав вступительные экзамены, поступил в Академию Генерального Штаба. Это была эпоха расцвета академии, в которой преподавали такие видные военные ученые, как Г.Леер, М.Драгомиров, А. Пузыревский. Темпераментному офицеру учеба давалась нелегко. Он то упорно занимался, восхищая преподавателей своими знаниями, то переставал ходить на лекции, шатаясь по городу и предаваясь холостяцким пирушкам. Вероятно, ему не удалось бы окончить курс академии, если бы не профессор Леер, который угадал в «шалопае» Скобелеве исключительные военные дарования и потому со всем вниманием опекал его. По ходатайству Леера штабс-ротмистр Скобелев по выпуску из академии был зачислен в штат офицеров Генерального Штаба. Однако прослужил он там недолго. При первом же удобном случае испросил себе право на участие в боевой деятельности.

В 1869 году в качестве представителя Генерального штаба Скобелев участвует в экспедиции генерал-майора А.Абрамова к границам Бухарского ханства. Предприятие это было не совсем удачным, однако, позволило Михаилу Дмитриевичу познакомиться с азиатскими способами ведения войны, разительно отличавшимися от тех, что применялись в Польше. Увиденное захватило молодого офицера, и с тех пор Средняя Азия магнитом тянула его к себе. За участие в Хивинском походе 1873 года Михаил Дмитриевич получил свою первую георгиевскую награду - орден св. Георгия IV степени.

В 1874 году Михаил Дмитриевич был произведен в полковники и флигель-адъютанты, женился на фрейлине императрицы княжне М.Гагариной. Супруги не любили друг друга. На браке настояли родители М.Д.Скобелева, которые считали, что женитьба поможет сыну остепениться и уйти от своих холостых забав. Семейная жизнь не задалась с самого начала, и уже в следующем году Скобелев буквально вымаливает у начальства направления его в Туркестан, где вспыхнуло Кокандское восстание. В составе отряда Кауфмана Скобелев командовал казачьей конницей, и его решительные действия способствовали поражению противника под Махрамом. Затем ему было поручено во главе отдельного отряда действовать против участвовавших в восстании кара-киргизов; победы Скобелева под Андижаном и Асаке положили конец восстанию. Всегда одетый в белый мундир, на белом коне Скобелев оставался целым и невредимым после самых жарких схваток с противником (сам он, внушал себе и другим, что в белой одежде никогда не будет убит). Уже в то время сложилась легенда, что он заговорен от пуль. За свои подвиги в Кокандском походе Скобелев был награжден чином генерал-майора, орденами святого Георгия 3-й степени и святого Владимира 3-й степени с мечами, а также золотой саблей с надписью «За храбрость», украшенной бриллиантами. К генералу Скобелеву пришла первая слава. В 1876 году он развёлся с женой. «Жить моей жизнью, сознаюсь, для женщины нелестно,» - писал Скобелев дяде. В разговорах с друзьями он часто говорил, что «Игнатий Лойола только потому и был велик, что не знал женщин и семьи...» И все же, ведя холостяцкую жизнь, Скобелев частенько выказывал желание «понянчить своих скобелят». К сожалению, этому не суждено было сбыться.

Русско-турецкая война 1877-1878 гг.

В апреле 1877 года началась Русско-турецкая война, в которой Россия пришла на помощь братским славянским народам, и Скобелев решил непременно в ней участвовать. Но в Петербурге о молодом генерале к тому времени сложилось недоброжелательное мнение: завистники обвиняли его в чрезмерном честолюбии. С трудом Скобелев добился назначения в Дунайскую армию на пост начальника штаба казачьей дивизии, но вскоре его направили состоять при штабе главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича. Когда наступили дни подготовки русской армии к форсированию Дуная, Михаил Дмитриевич добился прикомандирования его помощником к начальнику 14-й дивизии М.Драгомирову. Дивизии было поручено первой форсировать Дунай, и приезд Скобелева оказался как нельзя кстати. Драгомиров и солдаты встретили его как «своего», и он активно включился в работу по подготовке переправы у Зимницы. Переправа прошла успешно, несмотря на сильное сопротивление турок. После форсирования армией Дуная к Балканам двинулся передовой отряд генерала И.Гурко. По поручению главнокомандующего Скобелев помог отряду в овладении Шипкинским перевалом. К этому времени крупные турецкие силы под командованием Осман-паши перешли в контрнаступление против главных сил русской армии и организовали прочную защиту Плевны - стратегически важной крепости и города.

Плевна

Михаилу Дмитриевичу довелось стать одним из активных участников эпопеи борьбы за Плевну. Первые два штурма города (8 и 18 июля), окончившиеся для русских войск неудачей, вскрыли серьезные изъяны в организации их действий. Слабое утешение Скобелеву доставило то, что при штурме 18 июля сводный казачий отряд, которым он командовал, продвинулся вперед дальше соседей, а при общем отступлении отошел назад в полном порядке. В промежутке между вторым и третьим штурмами он предложил захватить Ловчу - важный узел дорог, ведущих к Плевне. «Белый генерал» руководил действиями русского отряда, взявшего Ловчу. Перед третьим штурмом Плевны в конце августа Скобелеву были поручены в командование части 2-й пехотной дивизии и 3-й стрелковой бригады. Проявив огромную энергию и поставив всех на ноги, он и его начальник штаба А.Куропаткин привели свои войска в максимально боеготовое состояние. В день штурма Скобелев, как всегда на белом коне и в белой одежде, возглавил действия своего отряда на левом фланге наступавших войск. Его отряд шел в бой с музыкой и барабанным боем. После жестоких схваток с противником он овладел двумя турецкими редутами и прорвался к Плевне. Но в центре и на правом фланге неприятеля сломить не удалось, и русские войска получили команду на отход. Этот бой принес Скобелеву больше славы и сделал его имя более известным всей России, чем все предыдущие его успехи. Александр II, находившийся под Плевной, наградил 34-летнего военачальника чином генерал-лейтенанта и орденом святого Станислава 1-й степени.

Резкий рост популярности Скобелева во многом объяснялся неординарностью его личности и умением завоевать сердца солдат. Своим святым долгом он считал заботу о подчиненных, которых он обеспечивал горячей пищей в любых условиях боевой обстановки. Искренними и эмоциональными патриотическими лозунгами и живым обращением к войскам бесстрашный генерал воздействовал на них, как никто другой.

Его сподвижник и бессменный начальник штаба Куропаткин вспоминал:

«В день боя Скобелев каждый раз представлялся войскам особенно радостным, веселым, симпатичным... Солдаты и офицеры с доверием смотрели на его воинственную красивую фигуру, любовались им, радостно приветствовали его и от всего сердца отвечали ему "рады стараться" на его пожелания, чтобы они были молодцами в предстоящем деле».

В октябре 1877 года Михаил Дмитриевич принял под Плевной командование 16-й пехотной дивизией. Три полка этой дивизии уже находились под его началом: Казанский - под Ловчей, Владимирский и Суздальский - при штурмах Плевны. В период полного окружения и блокады города он привел в порядок свою дивизию, расстроенную большими потерями в предыдущих боях. После капитуляции Плевны, не выдержавшей блокады, Скобелев принял участие в зимнем переходе русских войск через Балканы.

В его приказе перед выступлением в горы говорилось:

«Нам предстоит трудный подвиг, достойный испытанной славы русских знамен: сегодня мы начинаем переходить через Балканы с артиллерией, без дорог, пробивая себе путь, в виду неприятеля, через глубокие снеговые сугробы. Не забывайте, братцы, что нам вверена честь Отечества. Дело наше святое!»

В составе Центрального отряда генерала Ф.Радецкого Скобелев со своей дивизией и присоединенными к ней силами преодолел Иметлийский перевал, справа от Шипки, и утром 28 декабря пришел на помощь колонне Н. Святополк-Мирского, обошедшей Шипку слева и вступившей в сражение с турками у Шейново. Атака колонны Скобелева, произведенная почти с ходу, без подготовки, но по всем правилам военного искусства, закончилась окружением турецкого корпуса Вессель-паши. Турецкий военачальник сдал русскому генералу свою саблю. За эту победу Скобелев был награжден третьей золотой шпагой с надписью: «За храбрость».

В начале 1878 года Михаил Дмитриевич возглавив авангардный корпус, обеспечил занятие Адрианополя (Эдирне). После непродолжительного отдыха его корпус выступил на Стамбул (Константинополь), 17 января ворвался в Чорлу, что в 80 километрах от турецкой столицы. В феврале войска Скобелева заняли Сан-Стефано, стоявший на ближних подступах к Стамбулу, всего в 12 километрах от него. Обессилевшая Турция запросила мира.

Скобелев был назначен командующим 4-м армейским корпусом, расквартированным в окрестностях Адрианополя. 3 марта 1878 года в Сан-Стефано был подписан мирный договор, согласно которому Болгария становилась самостоятельным княжеством, Турция признавала суверенитет Сербии, Черногории и Румынии. После подписания мира турецкий султан пожелал лично познакомиться с русским Белым генералом - Ак-пашой и пригласил Скобелева в Стамбул. На турок очень сильное впечатление произвел тот факт, что прославленный генерал знал Коран и мог цитировать его по-арабски. Русская армия по условиям Сан-Стефанского мирного договора на два года осталась на болгарской земле. В январе 1879 года Скобелев был назначен её главнокомандующим. В награду за победу на этой войне он получил придворный чин генерал-адъютанта. Подписанный в Сан-Стефано мирный договор был вполне выгоден для России и балканских народов, но через полгода под давлением европейских держав он был пересмотрен в Берлине, что вызвало резко отрицательную реакцию Скобелева.

К концу 70-х обострилась борьба России и Англии за влияние в Средней Азии. В 1880 году Александр II поручил Скобелеву возглавить экспедицию русских войск в ахалтекинский оазис Туркменистана. Главной целью похода стало овладение крепостью Геок-Тепе (в 45 километрах северо-западнее Ашхабада) - основной опорной базой текинцев. После пятимесячной борьбы с песками и мужественными текинцами 13-тысячный отряд Скобелева подошел к Геок-Тепе, и 12 января после штурма крепость пала. Затем был занят Ашхабад, к России были присоединены и другие районы Туркмении. По случаю успешного завершения экспедиции Александр II произвел Скобелева в генералы от инфантерии и наградил орденом святого Георгия 2-й степени.

Скобелев и Александр III

Вступивший в марте 1881 года на престол Александр III настороженно отнесся к громкой славе «белого генерала». Мартовский взрыв на Екатерининском канале лишил жизни не только правителя земли русской, но и болезненно отозвался на многих государственных начинаниях. Вместе с «Царем-Освободителем» в склепе Петропавловского собора оказалась наглухо замурованной надежда русского общества на перемены, которыми в перспективе мог стать постепенный и продуманный переход без смут и потрясений к парламентарной монархии.

По словам А. Ф. Кони, «...роковой день 1 марта... отодвинул это на целую четверть века... Все робкое в обществе шарахнулось в сторону реакции и на внутреннем политическом горизонте обрисовались зловещие фигуры К. П. Победоносцева и графа Д. И. Толстого». Назвав зловещей фигурой Победоносцева, видный общественный деятель наверняка знал и о других эпитетах, которые неизменно употреблялись рядом с фамилией обер-прокурора Синода: «злой гений России», «самый хитрый человек России», «лидер мракобесия» и тому подобные.

Да, высокопоставленный императорский сановник имел живой ум, глубокие знания в теории государства и права, в юриспруденции, в философии и других общественных науках. Колоссальная эрудиция позволила ему создать свою собственную теорию о перспективах развития России. «Меня упрекают, будто я тяну Россию вспять, - говорил обер-прокурор Синода, - но это неверно, а верно то, что я смотрю на Россию, как на величественное здание, построенное на прочном фундаменте, с которого разные шарлатаны пытаются его стащить, чего я допустить не желаю. Фундамент этот: православие и самодержавие. Я ничего не имею против надстроек над зданием, если они отвечают фундаменту и общей архитектуре векового здания, но фундамент должен оставаться прочным и нетронутым».

Но ведь Победоносцев не мог не знать, что взгляды Скобелева во многом совпадают с его собственными. Мировоззрение Михаила Скобелева сформировалось за несколько лет до конца его жизни. Уже в конце войны на Балканах он говорил: «Мой символ краток: любовь к Отечеству; наука и славянство. На этих китах мы построим такую политическую силу, что нам не будут страшны ни враги, ни друзья! И нечего думать о брюхе, ради этих великих целей принесем все жертвы».

Именно в последние годы жизни генерал сблизился со славянофилами и особенно И.С. Аксаковым, который немало влияние оказал на него, что было замечено современниками. С Аксаковым и славянофилами его сближали общие взгляды на внешнюю политику России, которую все они считали непатриотической, зависимой от внешнего влияния. Это убеждение сложилось у Скобелева после Берлинского конгресса, где России-победительнице государственные мужи не воевавших европейских держав продиктовали свои условия. Скобелев был горячим сторонником освобождения и объединения славянских народов, но без жесткого диктата со стороны России. Следует заметить, что его отношения к славянству было романтически-альтруистическим, схожим с позицией Ф.М. Достоевского. К слову сказать, дальше шапочного знакомства ни Победоносцев, ни Скобелев не пошли. А жаль. Для каждого из них благоденствие России было высшей жизненной целью. Не потому ли помышлял Победоносцев о привлечении Скобелева на свою сторону, что это во многом усилило бы русскую консервативную партию?

В письме к Александру III К. П. Победоносцев писал:

«Пускай Скобелев, как говорят, человек безнравственный... Скобелев, опять скажу, стал великой силой и приобрел на массу громадное нравственное влияние, то есть люди ему верят и ему следуют... Теперь время критическое для Вас лично, теперь или никогда Вы привлечете к себе и на свою сторону лучшие силы России, людей, способных не только говорить, но самое главное - способных действовать в решительные минуты... Тем драгоценнее теперь человек, который показал, что имеет волю и разум и умеет действовать: ах, этих людей так немного».

Победоносцев имел очень большое влияние на монарха в первые годы его царствования, но влиять на Александра III стремились и другие люди, которым не нравилось возвышение Скобелева в период войны и его чрезвычайно независимая позиция в области внешней политики.

С одной стороны, окружение Александра III неоднократно пыталось привлечь «белого генерала» на свою сторону, чтобы использовать его авторитет для поддержания всё более и более падающего престижа царской власти. С другой – боялось, что авторитет Скобелева затмит малосимпатичную личность действующего монарха. Ходили упорные слухи, будто генерал Скобелев подготовляет заговор или государственный переворот с целью свержения Александра III и собственного восцарения. Однако никаких реальных доказательств подготовки такого заговора нет и поныне.

Смерть Скобелева

Получив месячный отпуск 22 июня (4 июля) 1882 года, М. Д. Скобелев выехал из Минска, где стоял его штаб, в Москву. Генерала сопровождали несколько штабных офицеров и командир одного из полков барон Розен. По обыкновению Михаил Дмитриевич остановился в гостинице «Дюссо», намереваясь 25 июня (7 июля) выехать в своё имение Спасское, чтобы пробыть там «до больших маневров». По приезде в Москву Скобелев встретился с князем Д. Д. Оболенским, по словам которого генерал был не в духе, не отвечал на вопросы, а если и отвечал, то как-то отрывисто. По всему видно, что он чем-то встревожен. 24 июня Скобелев пришел к И. С. Аксакову, принес связку каких-то документов и попросил сохранить их, сказав: «Боюсь, что у меня их украдут. С некоторых пор я стал подозрительным».

На другой день состоялся обед, устроенный бароном Розеном в честь получения очередной награды. После обеда вечером М. Д. Скобелев отправился в гостиницу «Англия», которая находилась на углу Столешникова переулка и Петровки. Здесь жили девицы легкого поведения, в том числе и Шарлотта Альтенроз (по другим сведениям ее звали Элеонора, Ванда, Роза). Эта кокетка неизвестной национальности, приехавшая вроде бы из Австро-Венгрии и говорившая по-немецки, занимала в нижнем этаже роскошный номер и была известна всей кутящей Москве.

Поздно ночью Шарлотта прибежала к дворнику и сказала, что у нее в номере скоропостижно умер офицер. В покойном сразу опознали Скобелева. Прибывшая полиция ликвидировала панику среди жильцов, переправив тело Скобелева в гостиницу «Дюссо», в которой он остановился. Официально причиной смерти был назван «паралич сердца».

Вокруг трагедии в московской гостинице, как снежный ком, нарастал клубок легенд и слухов. Высказывались самые различные, даже взаимоисключающие предположения, но все они были едины в одном: смерть М. Д. Скобелева связана с таинственными обстоятельствами. Передавая широко муссируемый в России слух о самоубийстве, одна из европейских газет писала, что «генерал совершил этот акт отчаяния, чтобы избежать угрожавшего ему бесчестия вследствие разоблачений, удостоверяющих его в деятельности нигилистов».

Большинство общественности склонялось к версии, что Скобелев пал жертвой германской ненависти. Присутствие при его смерти «немки» придавало этим слухам, казалось, большую достоверность.

Эту версию поддерживали и некоторые представители официальных кругов. Один из вдохновителей реакции князь Н. Мещерский в 1887 году писал Победоносцеву:

«Со дня на день Германия могла наброситься на Францию, раздавить её. Но вдруг благодаря смелому шагу Скобелева сказалась впервые общность интересов Франции и России, неожиданно для всех и к ужасу Бисмарка. Ни Россия, ни Франция не были уже изолированы. Скобелев пал жертвою своих убеждений, и русские люди в этом не сомневаются.».

Ходили также слухи, что Скобелев замышлял арестовать царя и заставить его подписать конституцию, и по этой причине он якобы был отравлен полицейскими агентами, с санкции одного из великих князей.

Похороны Скобелева вылились в грандиозную народную демонстрацию. От церкви Трех Святителей до вокзала гроб несли на руках. Вдоль всего движения траурного поезда, до самой родины Скобелева - села Спасского (Рязанская губерния), к железной дороге выходили крестьяне со священниками, - выходили целыми деревнями, городками с хоругвями и знаменами.

Имя генерала сразу же обросло легендами и разного рода мистификациями (в последующие десятилетия встречались реальные люди, выдававшие себя за генерала Скобелева). Его загадочная смерть дала пищу для сюжетов авантюрно-приключенческих романов XX и XXI века.

Сегодня нередко можно слышать голоса о том, что если бы Михаилу Дмитриевичу Скобелеву суждено было прожить ещё лет 20, он бы, вне сомнения, стал военным министром и главнокомандующим во время дальневосточной кампании 1904-1905 годов. Возможно, он бы не упустил побед при Ляояне и Мукдене, спас бы Порт-Артур, да и всю кампанию от несмываемого позора. Тогда и политическая ситуация в России была бы совсем другой и развитие страны пошло бы по более удачному руслу, без революций 1905 и 1917 годов. Возможно. Только «один в поле не воин», как свидетельствует история. Вряд ли всех дарований даже такого неординарного человека как Михаил Дмитриевич Скобелев хватило бы, чтобы разрешить все наболевшие и совершенно неразрешимые вопросы. Как показал опыт революции и Гражданской войны, самые светлые головы и истинные патриоты страны оказались бессильны перед популистскими обещаниями политических авантюристов и призывом «грабь награбленное». Увы, историю переписать нельзя…

Компиляция Елены Широковой
По материалам:

Костин Б. А. Скобелев. - М.: Молодая гвардия, 2000.

Он присоединил к России мусульманскую Среднюю Азию, но мечтал о панславянской стране, с единой армией и валютой. Судьба его хранила от пуль, но умер генерал при непонятных обстоятельствах.

Воспитание

До двенадцати лет он «сражался» с гувернером-немцем, заставлявшим будущего генерала зубрить Vokabel –русско-немецкий словарь. Домашний учитель сек мальчика за любую провинность, и все помыслы юного Скобелева были направлены на то, чтобы отомстить бессердечному воспитателю. Писатель Михаил Филиппов в своей книге «Михаил Скобелев. Его жизнь, военная, административная и общественная деятельность» так описывал этот период жизни своего героя: «в этом воспитании следует видеть чуть ли не первый зародыш позднейшей нелюбви Скобелева к немцам. Скобелев с детства обладал независимой, пылкой и живой натурой; в течение долгого времени он был вынужден скрепя сердце терпеть подобное обращение. В его характере развились скрытность и мстительность».

Среднеазиатские кампании

Генерала Скобелева вспоминают, как правило, в связи с русско-турецкой войной 1877-1878 годов. В славянском мире он воспринимается, как освободитель болгар от османского ига. Между тем, более важными для российского государства являются его три среднеазиатские кампании: Хивинский поход, подавление Кокандского восстания и Ахалтекинская экспедиция.

Именно там столкнулись в то время геополитические интересы России и Англии в ходе знаменитой Большой игры за центральную Азию. «Если мы представим себе, что к концу XIX века англичане в освоении этих земель продвинулись бы дальше Афганистана, не застряв там и не встретив никакого сопротивления, то, конечно, геополитическое положение (современной) России было бы гораздо более сложным», - убежден один из авторов книги «Генерал Скобелев» Руслан Гагкуев. Интересно, что своей первый «Георгий» Скобелев получил за многодневную разведку в пустыне к колодцу Сарыкамыш.

Панславизм

Итак, русско-турецкая война по освобождению Болгарии ассоциируется с Михаилом Скобелевым, о чем говорят сотни памятников генералу на болгарской земле. И это при том, что на первых ролях в той компании был не он, а лично император Александр II, его сын – впоследствии император Александр III, и генерал Гурко.

Полководческие успехи генерала Скобелева связаны, прежде всего, со знаменитой осадой Плевны, однако благодаря личной смелости он стал самым настоящим любимцем военной журналистики, или, как говорят сейчас, ньюсмейкером освободительной войны. Историки это связывают, в том числе, и с определенной театральностью, проявляющейся в любви Скобелева к белому обмундированию. Кстати, турки называли его «ак-паши» - белым генералом.

«В тех налетах, которые на мою долю достались, мне празднично было, - говорил генерал, - Я гоняюсь за опасностями как за женщинами, но, желая их вечно, не чувствую пресыщения». Именно тогда он начал проявлять себя как политик, обрисовав будущность славянского мира. Его речь, где он обрисовал принципы панславизма произвела фурор в Европе. «Полная автономия у каждого, общее – войска, монета и таможенная система. Мой символ краток – любовь к отечеству, свобода, наука и славянство». Вскоре в газетах о Скобелеве стали писать, как о славянском Гарибальди.

Таинственная смерть генерала

Всё, что связано с последними днями жизни Скобелева, до сих пор является исторической загадкой. Всеобщий любимец, молодой генерал от инфантерии, чин которого он получил после блестящей Ахалтекинской экспедиции 1881 года, вдруг на полном серьезе заговорил о своей смерти и даже заказал себе склеп в личном имении в селе Спасском-Заборовском Ряжского уезда Рязанской губернии. Между тем ему было всего 38 лет. Возможно, это было связано с какими-то угрозами, которые поступали к нему от безымянных недоброжелателей.

Предчувствие не обмануло генерала. 7 июля 1882 года Михаил Скобелев умирает в Москве в гостинице «Англия» в номере некой Шарлотты Альтенроз, которая и сообщила об этом полиции. Причинами смерти, согласно вскрытию, произведенному прозектором Московского университета Нейдингом, названы параличи сердца и легких. Между тем подавляющая часть столичной интеллигенции была уверена, что Скобелева убили, причем по личному приказу Бисмарка. И якобы у Скобелева выкраден план победоносной войны против немцев. В ходу была также версия о том, что его устранили по тайному распоряжению царя, якобы заподозрившего генерала в попытке государственного переворота. Говорили также о масонах, против которых генерал активно боролся.