Павлик морозов сдал своего отца. Чем знаменит Павлик Морозов? Павлик Морозов: история. Ранний судебный процесс над Трофимом Морозовым

Павлик Морозов родился сто лет назад — 14 ноября 1918 года в деревне Тобольской губернии. Имя его стало в Советском Союзе нарицательным: пионер-герой, который на суде дал показания против родного отца, за что был жестоко убит отцовыми родственниками. В общих чертах эту историю знает, пожалуй, и сейчас каждый человек старше девяностого года рождения.

Старше девяностого — потому что во время перестройки из символа пионера-героя Павлик Морозов превратился в имя нарицательное предателя, доносчика. Мол, донес на родного отца ради туманных идеалов, вот что делает с детьми коммунистическая пропаганда. В девяностых как раз еще активно муссировались эти темы, потом стали потихоньку забывать, но мы-то помним.

На самом деле, в процессе Павлика Морозова многое осталось неясным. Факт заключается в том, что его отец Трофим Морозов, председатель сельсовета села Герасимовки, за взятки выдавал «кулакам» — зажиточным крестьянам — справки о том, что их «раскулачили», то есть, передали излишки имущества в коллективное пользование. Есть версия о том, что Павлик сам заявил на отца в следственные органы, другие указывают на то, что он не подавал заявления, но свидетельствовал на суде против отца, в третьем же варианте даже его свидетельства не были приняты во внимание суда ввиду малолетства Павлика. Так или иначе, улик против Трофима Морозова хватало и без показаний сына.

О приверженности Павлика Морозова идеалам коммунизма известно со слов его учителей. Он свято верил в идеалы Октября и пионерский отряд стал ему вторым домом. Между прочим, до того, как занять должность председателя сельсовета его отец Трофим воевал за красных в Гражданской войне, даже был командиром младшего звена. Время и нужда, однако, меняют людей.

Ясно, что на суде против отца Павлик Морозов каким-то образом выступил, публично от него отрекаясь. Дело в том, что пресловутая его речь известна в двенадцати вариантах, и ни один из них нельзя назвать полностью достоверным. Однако же, уходя от деталей, все обстоит именно так: идеалы революции для Павлика Морозова были выше, чем родной отец.

Родной отец, кстати, к тому времени сильно пил и жил с другой женщиной, особого участия в судьбе сына не принимая. Возможно, если бы Трофим Морозов был хорошим отцом, выкрика Павлика на суде не было бы. А возможно, и был бы. Об этом остается лишь гадать, у истории нет сослагательного наклонения.

А потом Павлика вместе с девятилетним братом Федей убили, когда он пошел в лес за ягодами. В убийстве принимали участие дед Павлика по отцу Сергей, бывший жандарм (работник ФСИН на пенсии, как мы бы сказали сейчас), его жена Аксинья, дядя Арсений Кулуканов и 19-летний двоюродный брат Данила. Инициатором был Арсений Кулуканов — тот самый «кулак», против которых так яростно восставал Павлик.

В разговоре со следователем мать Павлика и Феди Татьяна описала дальнейшее так:

— 6-го сентября, когда моих зарезанных детей привезли из леса, бабка Аксинья встретила меня на улице и с усмешкой сказала: «Татьяна, мы тебе наделали мяса, а ты теперь его ешь!»

Кулуканова и Данилу расстреляли, дед Сергей и бабка Аксинья умерли в тюрьме. А Павлик стал легендой, мальчиком-героем, символом коммунизма и нового времени, символом самоотречения во имя идеалов.

Это непреходящий сюжет: отречься от родной крови ради высшего блага. Так в Ветхом Завете Бог повелевает Аврааму принести в жертву родного сына Исаака, и Авраам повинуется: только в последнюю минуту Господь его останавливает. Поэтому такой сильной была история Павлика, маленького мальчика из нищей семьи, оставленного отцом и верившего только в идеалы коммунизма.

Ну, а после перестройки, как водится, с героев стали снимать сияющие нимбы. Павлик в этом вопросе был одним из самых ярких примеров: из героя он превратился в абсолютное зло, воплощение предательства, хтоническое чудовище коммунизма.

Если же рассматривать эту историю отстраненно и с мировоззренческой точки зрения, хтоническим в этой истории, уж скорее, предстает темный деревенский уклад, с его отказом от грамоты (дед пытался запрещать Павлику учиться), с его звериной жестокостью, сладковатым душком исконного родоплеменного уклада. Пионерский отряд, школа, грамота, Павлик — это, скорее, солярные элементы.

Ну, а если не рассматривать Павлика ни как нового Авраама от коммунизма, ни как воплощенное отрицание кровных уз, то, повторимся, это жестоко убитый четырнадцатилетний мальчик, который любил мать и не любил бросившего семью пьющего отца, четырнадцатилетний мальчик, горячо хотевший учиться и строить новое будущее, четырнадцатилетний мальчик, зарезанный в лесу вместе с девятилетним братом.

А с отцом его, кстати, потом все нормально было. Он проработал в лагерях три года и вернулся домой с орденом за ударный труд при строительстве Беломорско-Балтийского канала. Поселился в Тюмени. Не захотел почему-то возвращаться в родную деревню, где его отец убил его сына.

Анна Долгарева

100 лет назад, в ноябре 1918 года, родился самый неоднозначный пионер-герой Страны Советов - Павлик Морозов. И пионером он, по некоторым данным, не был, и геройство его весьма сомнительно. После его трагической гибели советские пропагандисты пытались сделать из него символ борьбы пионеров с кулаками. После перестройки на Павлика, наоборот, взвалили все грехи, объявили его предателем отца, семьи и всего старого уклада. Но и тот и другой мифы толком не прижились. Слишком сложной и личной была история этого мальчика.

Деревенский детектив

2 сентября 1932 года мать Павла Морозова поехала из Герасимовки в Тавду продавать теленка. В тот же день Павел взял своего младшего брата Федю и пошел с ним в лес по ягоды. Ребята собирались переночевать в лесу и вернуться на следующий день. Однако, когда 5-го числа Татьяна Морозова приехала домой, их еще не было.

Напуганная Татьяна попросила земляков поискать детей в лесу. Утром 6 сентября в осиннике недалеко от Герасимовки были найдены их окровавленные трупы. Мальчики были зарезаны. Рядом с ними стояли корзины с ягодами. Павлу Морозову не исполнилось на тот момент и 14 лет, Феде было всего восемь. Обезумевшую от горя Татьяну встретила на улице ее свекровь и, усмехаясь, сказала: «Татьяна, мы тебе наделали мяса, а ты теперь его ешь!»

По горячим следам были арестованы дед, бабка и двоюродный брат мальчиков Морозовых по отцовской линии. В доме деда и бабки нашли одежду, всю выпачканную в крови. Убийцы почти не отпирались. Показательный суд над ними потряс не только Герасимовку, но и весь Советский Союз.

Предыстория

Зверское убийство двух детей стало кульминацией тяжелой семейной драмы и продолжением предыдущего громкого уголовного дела. За год до этого был арестован и попал под суд отец Павла - Трофим Морозов. Бывший красный командир, он после Гражданской войны стал председателем сельсовета Герасимовки. На новом посту он принялся брать взятки, за деньги выправлять справки и другие документы. В бытовом плане тоже «разложился» - постоянно избивал жену и четырех детей, потом бросил их и ушел к другой женщине, много пил и дебоширил.

Родня Трофима стояла за него стеной и дружно ненавидела его жену и детей. Отец Трофима бил внуков и сноху на глазах у всей деревни. Когда Трофима арестовали, его родители и брат решили, что во всем виноват Павел, оговоривший родного отца.

Однако, несмотря на все последующие легенды, никакого заявления на отца Павел никогда не писал. Сведения об этом появились из-за неточной формулировки следователя Елизара Шепелева, который расследовал убийство Павла и Феди Морозовых.

На самом деле в 1931 году мальчик просто выступил на суде над Трофимом, подтвердив, что тот регулярно избивал жену и детей, а также брал взятки от крестьян-кулаков. Тогда судья даже не дал ему договорить - мальчик считался малолетним и не мог давать показания. В документах по делу его отца не зафиксировано вообще никаких показаний Павла.

Суд приговорил Трофима к десяти годам заключения. Когда отца увезли на зону, для Павла начался ад. Дед, бабка и крестный отец обзывали его «куманистом» и прямо угрожали убить. Заступавшуюся за него Татьяну били смертным боем.

В августе, всего за неделю до гибели, Павел даже подал заявление в милицию об угрозах со стороны деда. Однако его никто не защитил. 3 сентября его дед Сергей и двоюродный брат Данила закончили бороньбу, взяли сельскохозяйственные ножи и отправились в осинник, где собирали ягоды Павел и Федя.

Идейная битва

Дело Павлика Морозова растиражировала советская пропаганда. Журналисты пиарили мальчика как истинного пионера, боровшегося с кулаками. Мы не знаем точно, был ли Павлик пионером, до нас дошла только одна его фотография. На ней он без пионерского галстука. Хотя нищета в Герасимовке царила такая, что галстук вполне мог быть непозволительной роскошью.

Разоблачения кулаков, якобы сделанные Павлом, его доносы в ОГПУ, его поиски крестьян, прятавших зерно, - все это позднейшая выдумка журналистов. Единственное, что мы точно знаем, - он подтвердил на суде, что отец жестоко избивал его мать и всех детей. Да суд над Морозовым и не нуждался в его свидетельстве: люди, которым за взятки Трофим оформлял поддельные справки, были арестованы, допрошены, и именно на их показаниях и основывалось все дело.

Получается, что Павлик Морозов не был ни героем, ни предателем. Он был жертвой семейного насилия и адских нравов, царивших в нищей Герасимовке. Возникают, конечно, вопросы и к местным властям. Странно, что никому и в голову не пришло как-то защитить жену и сына Морозова, свидетельствовавших против него на открытом суде. Им вполне могли бы помочь с переездом, и тогда трагедии можно было бы избежать. Например, Татьяна Морозова после гибели сыновей просто переехала в Крым и спокойно прожила в Алупке до 1983 года.

Но подлинная история мальчика из Герасимовки - цепь ошибок, преступлений и случайностей - была никому не интересна. Из Павлика Морозова принялись делать культ.

Ему ставили памятники, называли в его честь школы, улицы, парки, дома пионеров. Школьники учили биографию «пионера-героя», в которой не было почти ни слова правды. Сергей Михалков написал про «Пашу-коммуниста» стихи, их положили на музыку, и получилась песня, которую пели пионеры всей страны.

Павлик Морозов (в центре, в фуражке) с одноклассниками, слева - его двоюродный брат Данила Морозов, 1930 год

Самый знаменитый режиссер СССР Сергей Эйзенштейн принялся снимать по мотивам истории Павлика Морозова фильм «Бежин луг». Однако там он так живо изобразил погром местной церкви, устроенный крестьянами, что это шокировало даже Сталина. Незаконченный фильм приказано было уничтожить, а Эйзенштейну пришлось долго каяться, прежде чем ему разрешили искупить вину съемками «Александра Невского».

Все это время параллельно советскому культу Павлика Морозова существовал антисоветский миф о мальчике, предавшем родного отца. «Убивать детей - это ужасно, - рассуждал писатель-диссидент Виктор Некрасов. - Но доносить на отца, зная, что это приведет тоже к смерти, разве это не менее ужасно?.. [Павлик Морозов]… призывает потомков-сверстников следовать его примеру. Следите за отцами, подслушивайте, о чем они говорят, подглядывайте, что они делают, и тут же сообщайте начальству: отец враг, хватайте его!»

В эпоху перестройки этот миф восторжествовал. 13-летнего мальчика обвиняли в том, что он своим предательством довел родных до преступления. Ему ставили в вину, что после его гибели Герасимовка стала колхозом, а крепкие крестьяне-кулаки оказались разорены. На него вешали чуть не все промахи и преступления советской власти. Про восьмилетнего Федю, зарезанного вместе с Павлом, старались не вспоминать - слишком уж страшно выглядела эта смерть от руки «крепких крестьян».

Павлик Морозов вновь стал жертвой идеологии - просто раньше из него делали героя, а теперь злодея. Как и в советское время, его реальная жизнь и страшная смерть никого не интересовали. Это, наверное, самое печальное в его истории.

Кто он, Павлик Морозов? В послевоенные годы вокруг его легендарной личности разгорелось множество споров. Одни видели в его лице героя, другие утверждали, что он доносчик и никакого подвига не совершал. Той информации, которая установлена достоверно, недостаточно, чтобы восстановить все детали события. Поэтому многие нюансы дописаны самими журналистами. Официальное подтверждение имеет только факт его гибели от ножа, дата рождения и смерти. Все остальные события служат поводом для дискуссий.

Официальная версия

В Советском Союзе Павел относился к сонму так называемых пионеров-героев. Родился Павлик Морозов на Урале в 1918 году. Он хорошо учился в школе и был заводилой среди сверстников свидетельствуют о том, что он прекрасно учился и был лидером в кругу своих сверстников. В Большой Советской энциклопедии есть информация, что Павел Морозов в своей деревне организовал первый пионерский отряд. Мальчик рос в многодетной семье. В раннем возрасте он лишился отца, который ушел к другой женщине, оставив детей на попечение матери. Несмотря на то, что многие заботы после ухода отца легли на плечи Павла, он проявлял огромное стремление к учебе. Об этом позже рассказывала его учительница Л. П. Исакова.

В своем юном возрасте он свято верил в коммунистические идеи. В 1930 году, согласно официальной версии, он донес на своего отца, который будучи председателем сельсовета подделывал справки кулакам о том, что их якобы раскулачили.

В результате отца Павла осудили на 10 лет. За свой героический поступок мальчик поплатился жизнью: его вместе с младшим братом зарезали в лесу, когда мальчики собирали ягоды. В расправе позже обвинили все членов семьи Морозовых. В убийстве юыли признаны виновными его собственный дед по отцу Сергей и 19-летний двоюродный брат Данила, а также бабушка Ксения (как соучастница) и крёстный отец Павла - Арсений Кулуканов, приходившийся ему дядей (в качестве деревенского кулака - как инициатор и организатор убийства). После суда Арсений Кулуканов и Данила Морозов были расстреляны, восьмидесятилетние Сергей и Ксения Морозовы умерли в тюрьме. В соучастии в убийстве был обвинён и другой дядя Павлика, Арсений Силин, однако в ходе суда он был оправдан.

Интересно, что осужденный за подделку документов отец Павлика вернулся из лагерей через три года. Он участвовал в строительстве Беломорско-балтийского канала и, отработав три года, вернулся домой с орденом за ударный труд, а затем поселился в Тюмени.

Поступок Павла Морозова советская власть расценивала как подвиг во благо народа. Он верил в светлое будущее и внес весомый вклад в построение коммунизма, за что поплатился своей жизнью. Из Павлика сделали настоящего героя, при этом скрыв некоторые сомнительные факты из его жизни. Со временем вся эта история превратилась в легенду, которая стала примером для многих соотечественников.

Павлик Морозов родился 14 ноября 1918 года в селе Герасимовка Туринского уезда Тобольской губернии у Трофима Сергеевича Морозова и Татьяны Семёновны Байдаковой. Отец был этническим белорусом и происходил из столыпинских переселенцев, которые осели в Герасимовке с 1910 года. Павлик был старшим из пятерых детей, у него было четыре брата: Георгий (умер в младенчестве), Фёдор (род. прибл. в 1924), Роман и Алексей.

Отец Павлика до 1931 года был председателем Герасимовского сельсовета. По воспоминаниям герасимовцев, вскоре после занятия этой должности Трофим Морозов начал пользоваться ей в корыстных целях, о чём подробно упоминается в уголовном деле, возбужденном против него впоследствии. Согласно показаниям свидетелей, Трофим стал присваивать себе вещи, конфискованные у раскулаченных. Кроме того, он спекулировал справками, выдаваемыми спецпоселенцам.

Вскоре отец Павла бросил семью (жену с четырьмя детьми) и стал сожительствовать с женщиной, жившей по соседству - Антониной Амосовой. По воспоминаниям учительницы Павла, отец его регулярно избивал жену и детей как до, так и после ухода из семьи. Дед Павлика сноху также ненавидел за то, что та не захотела жить с ним одним хозяйством, а настояла на разделе. Со слов Алексея (брата Павла), отец «любил одного себя да водку» , жену и сыновей своих не жалел, не то что чужих переселенцев, с которых «за бланки с печатями три шкуры драл» . Так же к брошенной отцом на произвол судьбы семье относились и родители отца: «Дед с бабкой тоже для нас давно были чужими. Никогда ничем не угостили, не приветили. Внука своего, Данилку, дед в школу не пускал, мы только и слышали: „Без грамоты обойдешься, хозяином будешь, а щенки Татьяны у тебя батраками“» .

В 1931 году отец, уже не занимавший должность, был осуждён на 10 лет за то, что «будучи председателем сельсовета, дружил с кулаками, укрывал их хозяйства от обложения, а по выходе из состава сельсовета способствовал бегству спецпереселенцев путём продажи документов» . Ему вменялась выдача поддельных справок раскулаченным об их принадлежности к Герасимовскому сельсовету, что давало им возможность покинуть место ссылки. Трофим Морозов, будучи в заключении, участвовал в строительстве Беломорско-балтийского канала и, отработав три года, вернулся домой с орденом за ударный труд, а затем поселился в Тюмени.

Со слов учительницы Павлика Морозова Л. П. Исаковой, приведённых Вероникой Кононенко, мать Павлика была «лицом пригожая и очень добрая» . После убийства сыновей Татьяна Морозова покинула село и, боясь встречи с бывшим мужем, долгие годы не решалась навестить родные места. В конечном итоге после Великой Отечественной войны она поселилась в Алупке, где умерла в 1983 году. Младший брат Павлика Роман по одной версии погиб на фронте во время войны, по другой - он выжил, но стал инвалидом и умер вскоре после её окончания. Алексей стал единственным ребёнком Морозовых, кто женился: от разных браков у него родилось два сына - Денис и Павел. Разведясь с первой женой, он перебрался к матери в Алупку, где старался не распространяться о своём родстве с Павликом, и заговорил о нём лишь в конце 1980-х, когда в разгар Перестройки началась кампания травли Павлика

ЖИЗНЬ

О бедности в селе Герасимовка учительница Павла вспоминала:

Школа, которой заведовала, работала в две смены. О радио, электричестве мы тогда и понятия не имели, вечерами сидели при лучине, керосин берегли. Чернил и то не было, писали свекольным соком. Бедность вообще была ужасающая. Когда мы, учителя, начали ходить по домам, записывать детей в школу, выяснилось, что у многих никакой одежонки нет. Дети на полатях сидели голые, укрывались кое-каким тряпьем. Малыши залезали в печь и там грелись в золе. Организовали мы избу-читальню, но книг почти не было, очень редко приходили местные газеты. Некоторым сейчас Павлик кажется эдаким напичканным лозунгами мальчиком в чистенькой пионерской форме . А он из-за бедности нашей эту форму и в глаза не видел.

Вынужденный обеспечивать семью в таких тяжёлых условиях, Павел тем не менее неизменно выказывал стремление учиться. Со слов его учительницы Л. П. Исаковой:

Очень он стремился учиться, брал у меня книжки, только читать ему было некогда, он и уроки из-за работы в поле и по хозяйству часто пропускал. Потом старался нагнать, успевал неплохо, да ещё маму свою грамоте учил…

После ухода отца к другой женщине на Павла свалились все заботы по крестьянскому хозяйству - он стал старшим мужчиной в семье Морозовых.

Убийство Павлика и его младшего брата Фёдора

Павлик и его младший брат отправились в лес за ягодами. Они были найдены мёртвыми с ножевыми ранениями. Из обвинительного заключения:

Морозов Павел, являясь пионером на протяжении текущего года, вёл преданную, активную борьбу с классовым врагом, кулачеством и их подкулачниками, выступал на общественных собраниях, разоблачал кулацкие проделки и об этом неоднократно заявлял…

У Павла были очень сложные отношения с родственниками отца. М. Е. Чулкова описывает такой эпизоД:

…Однажды Данила ударил Павла оглоблей по руке так сильно, что она стала опухать. Мать Татьяна Семёновна встала между ними, Данила и её ударил по лицу так, что изо рта у неё пошла кровь. Прибежавшая бабка кричала:

Зарежь этого сопливого коммуниста!

Сдерём с них шкуру! - орал Данила…

2 сентября Павел и Фёдор отправились в лес, предполагая заночевать там (в отсутствие матери, уехавшей в Тавду продавать телёнка). 6 сентября Дмитрий Шатраков нашёл их трупы в осиннике.

Мать братьев описывает события этих дней в разговоре со следователем так:

Второго сентября я уехала в Тавду, а 3-го Павел и Фёдор пошли в лес за ягодами. Вернулась я 5-го и узнала, что Паша и Федя из лесу не вернулись. Я стала беспокоиться и обратилась к милиционеру, который собрал народ, и люди пошли в лес искать моих детей. Вскоре их нашли зарезанными.

Мой средний сын Алексей, ему 11 лет, рассказал, что 3-го сентября он видел, как Данила очень быстро шёл из леса, и за ним бежала наша собака. Алексей спросил, не видел ли он Павла и Фёдора, на что Данила ничего не ответил и только засмеялся. Одет он был в самотканые штаны и чёрную рубаху - это Алексей хорошо запомнил. Именно эти штаны и рубаху нашли у Сергея Сергеевича Морозова во время обыска.

Не могу не отметить и того, что 6-го сентября, когда моих зарезанных детей привезли из леса, бабка Аксинья встретила меня на улице и с усмешкой сказала: «Татьяна, мы тебе наделали мяса, а ты теперь его ешь!».

Первый акт осмотра тел, составленный участковым милиционером Яковом Титовым, в присутствии фельдшера Городищевского медпункта П. Макарова, понятых Петра Ермакова, Авраама Книги и Ивана Баркина, сообщает, что:

Морозов Павел лежал от дороги на расстоянии 10 метров, головою в восточную сторону. На голове надет красный мешок. Павлу был нанесён смертельный удар в брюхо. Второй удар нанесён в грудь около сердца, под каковым находились рассыпанные ягоды клюквы. Около Павла стояла одна корзина, другая отброшена в сторону. Рубашка его в двух местах прорвана, на спине кровяное багровое пятно. Цвет волос - русый, лицо белое, глаза голубые, открыты, рот закрыт. В ногах две берёзы (…) Труп Фёдора Морозова находился в пятнадцати метрах от Павла в болотине и мелком осиннике. Фёдору был нанесён удар в левый висок палкой, правая щека испачкана кровью. Ножом нанесён смертельный удар в брюхо выше пупка, куда вышли кишки, а также разрезана рука ножом до кости.

Второй акт осмотра, сделанный городским фельдшером Марковым после обмытия тел, гласит, что:

У Павла Морозова одна рана поверхностная размером 4 сантиметра на грудной клетке с правого бока в области 5-6 ребра, вторая рана поверхностная в подложечной области, третья рана с левого бока в живот, подрёберную область размером 3 сантиметра, через которую вышла часть кишок, и четвёртая рана с правого бока (от пупартовой связки) размером 3 сантиметра, через которую часть кишок вышла наружу, и последовала смерть. Кроме того, у левой руки, по пястью большого пальца, нанесена большая рана длиной 6 сантиметров.

Павел и Фёдор Морозовы были похоронены на кладбище Герасимовки. На могильном холме был поставлен обелиск с красной звездой, а рядом врыт крест с надписью: «1932 года 3 сентября погибши от злова человека от острого ножа два брата Морозовы - Павел Трофимович, рождённый в 1918 году, и Фёдор Трофимович».

Судебный процесс по делу об убийстве Павлика Морозова

В процессе расследования убийства выяснилась его тесная связь с прежним делом над отцом Павлика, Трофимом Морозовым.

Павел дал показания на предварительном следствии, подтвердив слова матери, что отец избивал мать и приносил в дом вещи, полученные в качестве платы за выдачу фальшивых документов (один из исследователей, Юрий Дружников предполагает, что Павел видеть этого не мог, потому что отец давно не жил с семьёй). По версии Дружникова, в деле об убийстве отмечается, что «25 ноября 1931 года Морозов Павел подал заявление следственным органам о том, что его отец Морозов Трофим Сергеевич, будучи председателем сельсовета и будучи связанным с местными кулаками, занимается подделкой документов и продажей таковых кулакам-спецпереселенцам». Заявление было связано со следствием по делу о фальшивой справке, выданной Герасимовским сельсоветом спецпереселенцу; он позволил подключить к делу Трофима. Трофим Морозов был арестован и в феврале следующего года судим.

На самом деле в обвинительном заключении по делу об убийстве Морозовых следователем Елизаром Васильевичем Шепелевым было записано, что «Павел Морозов подал заявление в следственные органы 25-го ноября 1931 года». В интервью журналисту Веронике Кононенко и старшему советнику юстиции Игорю Титову Шепелев сказал:

Не могу понять, с какой стати я всё это написал, в деле нет никаких подтверждений, что мальчик обращался в следственные органы и что именно за это его убили. Наверно, я имел в виду, что Павел дал показания судье, когда судили Трофима... Выходит, из-за моих неточно написанных слов мальчишку теперь обвиняют в доносительстве?! Но разве помогать следствию или выступать свидетелем на суде - преступление? И можно ли из-за одной фразы в чём-либо обвинять человека?

Трофим Морозов и другие председатели сельсоветов были арестованы 26 и 27 ноября, на следующий день после «доноса». По результатам журналистского расследования Евгении Медяковой, опубликованным в журнале «Урал» в 1982 году, было выяснено, что Павел Морозов к аресту отца был не причастен. 22 ноября 1931 года на станции Тавда был задержан некто Зворыкин. У него были обнаружены два чистых бланка со штампами Герасимовского сельсовета, за которые, по его словам, он отдал 105 рублей. В справке, приложенной к делу, сказано, что перед арестом Трофим был уже не председателем сельсовета, а «приказчиком Городищенского сельпо». Медякова также пишет, что, «в Тавду и Герасимовку не раз поступали запросы со строительства Магнитогорска, со многих фабрик, заводов и колхозов о том, действительно ли граждане (ряд фамилий) являются жителями Герасимовки». Следовательно, началась проверка обладателей фальшивых справок. «И самое главное - показаний мальчика в следственном деле Медякова не обнаружила! Показания Татьяны Семёновны есть, а Павлика - нет! Ибо никаких „заявлений в следственные органы“ он не делал!»

Павел вслед за матерью выступил и в суде, но в конце концов был остановлен судьёй ввиду малолетства. В деле об убийстве Морозова сказано: «При суде сын Павел обрисовал все подробности на своего отца, его проделки». Речь, произнесённая Павликом, известна в 12 вариантах, в основном восходящих к книге журналиста Петра Соломеина. В записи же из архива самого Соломеина эта обличительная речь передаётся следующим образом:

Дяденьки, мой отец творил явную контрреволюцию, я как пионер обязан об этом сказать, мой отец не защитник интересов Октября, а всячески старается помогать кулаку сбежать, стоял за него горой, и я не как сын, а как пионер прошу привлечь к ответственности моего отца, ибо в дальнейшем не дать повадку другим скрывать кулака и явно нарушать линию партии, и ещё добавлю, что мой отец сейчас присвоит кулацкое имущество, взял койку кулака Кулуканова Арсения (муж сестры Т. Морозова и крёстный отец Павла) и у него же хотел взять стог сена, но кулак Кулуканов не дал ему сена, а сказал, пускай лучше возьмёт х…

Версия обвинения и суда была следующая. 3 сентября кулак Арсений Кулуканов, узнав об уходе мальчиков за ягодами, сговорился с пришедшим к нему в дом Данилой Морозовым убить Павла, дав ему 5 рублей и попросив пригласить для убийства также Сергея Морозова, «с которым Кулуканов раньше имел сговор». Вернувшись от Кулуканова и закончив бороньбу (то есть боронование, рыхление почвы), Данила отправился домой и передал разговор деду Сергею. Последний, видя, что Данила берёт нож, ни слова не говоря вышел из дому и отправился вместе с Данилой, сказав ему: «Идём убивать, смотри не бойся». Найдя детей, Данила не говоря ни слова, вынул нож и ударил Павла; Федя кинулся бежать, но был задержан Сергеем и также зарезан Данилой. «Убедившись, что Федя мёртв, Данила вернулся к Павлу и ещё несколько раз ударил его ножом ».

Убийство Морозова широко освещалось как проявление кулацкого террора (против члена пионерской организации) и послужило поводом для широких репрессий во всесоюзном масштабе; в самой Герасимовке оно дало наконец возможность организовать колхоз (до того все попытки срывались крестьянами). В Тавде, в клубе имени Сталина, состоялся показательный процесс над предполагаемыми убийцами. На суде Данила Морозов подтвердил все обвинения, Сергей Морозов держался противоречиво, то сознаваясь, то отрицая вину. Все остальные обвиняемые вину отрицали. Главными уликами являлись хозяйственный нож, найденный у Сергея Морозова, и окровавленная одежда Данилы, замоченная, но не отстиранная Ксенией (якобы перед тем Данила зарезал для Татьяны Морозовой телёнка).

Корреспондент «Уральского рабочего» В. Мор излагал версию обвинения как общепринятую. Кроме того, схожая версия была выдвинута в статье Виталия Губарева в «Пионерской правде».

Приговор Уральского областного суда

Решением Уральского областного суда в убийстве Павла Морозова и его брата Фёдора признаны виновными их собственный дед Сергей (отец Трофима Морозова) и 19-летний двоюродный брат Данила, а также бабушка Ксения (как соучастница) и крёстный отец Павла - Арсений Кулуканов, приходившийся ему дядей (в качестве деревенского кулака - как инициатор и организатор убийства). После суда Арсений Кулуканов и Данила Морозов были расстреляны, восьмидесятилетние Сергей и Ксения Морозовы умерли в тюрьме. В соучастии в убийстве был обвинён и другой дядя Павлика, Арсений Силин, однако в ходе суда он был оправдан.

Согласно утверждениям писателя Юрия Дружникова, издавшего в 1987 году в Великобритании книгу «Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова», многие обстоятельства, связанные с жизнью Павла Морозова, искажены пропагандой и являются спорными

В частности, Дружников подвергает сомнению то, что Павлик Морозов был пионером. По мнению Дружникова, пионером он был объявлен практически сразу после гибели (последнее, по мнению Дружникова, было важно для следствия, так как подводило его убийство под статью о политическом терроре).

Дружников утверждает, что, дав показания против отца, Павлик заслужил в деревне «всеобщую ненависть» ; его стали звать «Пашка-куманист» (коммунист). Дружников считает преувеличенными официальные утверждения о том, что Павел активно помогал выявлять «зажимщиков хлеба» , тех, кто укрывает оружие, замышляет преступления против советской власти и т. д. Как утверждает автор, по словам односельчан, Павел не был «серьёзным доносчиком» , так как «доносить - это, знаете, серьёзная работа, а он был так, гнида, мелкий пакостник» . По утверждению Дружникова, в деле об убийстве документально зафиксированы только два таких «доноса».

Он считает нелогичным поведение предполагаемых убийц, не предпринявших никаких мер для сокрытия следов преступления (не утопили трупы в болоте, бросив их у дороги; не отстирали вовремя окровавленную одежду; не очистили от следов крови нож, положив его при этом в то место, в которое первым делом заглядывают при обыске). Всё это особенно странно, учитывая, что дед Морозова в прошлом - жандарм, а бабка - профессиональная конокрадка

По версии Дружникова, убийство являлось результатом провокации ОГПУ , организованной с участием помощника уполномоченного ОГПУ Спиридона Карташова и двоюродного брата Павла - осведомителя Ивана Потупчика. В связи с этим автор описывает документ, который, по его утверждению, он обнаружил в материалах дела № 374 (об убийстве братьев Морозовых). Эта бумага была составлена Карташовым и представляет собой протокол допроса Потупчика в качестве свидетеля по делу об убийстве Павла и Фёдора. Документ датирован 4 сентября, то есть, согласно дате, составлен за два дня до обнаружения трупов.

По мнению Юрия Дружникова, высказанному в интервью «Российской газете» :

Следствия не было. Трупы приказали похоронить до приезда следователя без экспертизы. В качестве обвинителей на сцене сидели также журналисты, говорившие о политической важности расстрела кулаков. Адвокат обвинил подзащитных в убийстве и под аплодисменты удалился. Разные источники сообщают разные способы убийства, прокурор и судья путались в фактах. Орудием убийства назвали найденный в доме нож со следами крови, но Данила в тот день резал телёнка - никто не проверил, чья кровь. Обвиняемые дедушка, бабушка, дядя и двоюродный брат Павлика Данила пытались сказать, что их били, пытали. Расстрел невиновных в ноябре 1932 года был сигналом к массовой расправе над крестьянами по всей стране.

После выхода книги Дружникова Вероника Кононенко выступила в газете «Советская Россия» и журнале «Человек и закон» с жёсткой критикой этого литературного расследования, оценив книгу Дружникова как клеветническую и полную собранных обманным путём подтасованных сведений. В подтверждение она процитировала письмо от Алексея Морозова, родного брата покойного Павла Морозова, согласно которому учительница Павла З. А. Кабина за искажение своих воспоминаний хотела подать на Дружникова в международный суд.

Что за судилище устроили над моим братом? Обидно и страшно. Брата моего в журнале назвали доносчиком. Ложь это! Павел всегда боролся в открытую. Почему же его оскорбляют? Мало наша семья горя перенесла? Над кем издеваются? Двоих моих братьев убили. Третий, Роман, пришел с фронта инвалидом, умер молодым. Меня во время войны оклеветали как врага народа. Десять лет отсидел в лагере. А потом реабилитировали. А теперь клевета на Павлика. Как все это выдержать? Обрекли меня на пытку похуже, чем в лагерях. Хорошо, что мать не дожила до этих дней… Пишу, а слезы душат. Так и кажется, что Пашка опять стоит беззащитным на дороге. …Редактор «Огонька» Коротич на радиостанции «Свобода» заявил, что брат мой - сукин сын, значит, и мать моя… Юрий Израйлевич Альперович-Дружников к нам в семью втёрся, чаи с мамой распивал, всё нам сочувствовал, а потом издал в Лондоне мерзкую книжку - сгусток такой отвратительной лжи и клеветы, что, прочитав её, получил я второй инфаркт. Заболела и З. А. Кабина, всё хотела в международный суд на автора подать, да где ей - Альперович живет в Техасе и посмеивается - попробуй достань его, учительской пенсии не хватит. Главы из книги «Вознесение Павлика Морозова» этого писаки растиражировали многие газеты и журналы, никто моих протестов во внимание не принимает, правда о брате никому не нужна… Видно, одно мне осталось - облить себя бензином, и дело с концом!

Слова Дружникова противоречат воспоминаниям первой учительницы Павла - Ларисы Павловны Исаковой: «Пионерский отряд в Герасимовке я тогда не успела организовать, его создала после меня Зоя Кабина. Однажды привезла из Тавды красный галстук, повязала его Павлу, и он радостный побежал домой. А дома отец сорвал с него галстук и страшно избил. [..] Коммуна распалась, а мужа моего кулаки до полусмерти избили. Меня же спасла Устинья Потупчик, предупредила, что Кулаканов с компанией собираются убить. [..] Вот, наверное, с тех пор Павлик Кулаканова и возненавидел, первым в пионеры вступил, когда отряд организовали. . Журналистка В. П. Кононенко со ссылкой на учительницу Павла Морозова Зою Кабину подтверждает, что «именно она создала первый в деревне пионерский отряд, который и возглавил Павел Морозов»

Согласно статье Владимира Бушина в газете «Завтра», версия Дружникова, что убийцами были «некто Карташев и Потупчик», первый из которых был «оперуполномоченным ОГПУ», является клеветнической. Бушин ссылается на Веронику Кононенко, которая нашла «самого Спиридона Никитича Карташова» и брата Павла Морозова - Алексея. Указывая, что настоящая фамилия Дружникова - Альперович, Бушин утверждает, что кроме использования «красивого русского псевдонима Дружников», тот «втирался в доверие» к бывшей учительнице Павла Морозова Ларисе Павловне Исаковой, используя ещё одно имя - своего коллеги по редакции И. М. Ачильдиева. Наряду с утверждением непричастности Карташова к ОГПУ, Бушин обвиняет Альперовича-Дружникова в намеренных искажениях и подтасовках фактов в угоду своим воззрениям и убеждениям.

В 2005 году профессор Оксфордского университета Катриона Келли издала книгу «Comrade Pavlik: The Rise and Fall of a Soviet Boy Hero» («Товарищ Павлик: взлёт и падение советского мальчика-героя»)Д-р Келли утверждала в последовавшей полемике, что «хотя есть следы замалчивания и сокрытие второстепенных фактов работниками ОГПУ, нет никаких оснований полагать, что само убийство было спровоцировано ими».

Юрий Дружников заявил, что Келли использовала его работу не только в допустимых ссылках, но и повторив композицию книги, отбор деталей, описания. Кроме того, д-р Келли, по мнению Дружникова, пришла к прямо противоположному заключению о роли ОГПУ-НКВД в убийстве Павлика.

Согласно д-ру Келли, г-н Дружников считал советские официальные материалы ненадёжными, но использовал их, когда это было выгодно для подкрепления его версии. По оценке Катрионы Келли, Дружников опубликовал вместо научного изложения критики её книги «донос» с предположением о связи Келли с «органами». Д-р Келли не нашла большой разницы между заключениями книг и отнесла некоторые пункты критики г-на Дружникова к недостаточному знанию им английского языка и английской культуры.

Расследование Главной военной прокуратуры, личные запросы Александра Лискина

Александр Алексеевич Лискин принимал участие в дополнительном расследовании дела в 1967 году и запрашивал дело об убийстве № Н-7825-66 г. из архивов КГБ СССР.. В опубликованной между 1998 и 2001 годами статье Лискин указал на «мордобой» и «фальсификацию» со стороны инспектора Титова, вскрытые во время следствия. В 1995 году Лискин запрашивал официальные справки о предполагаемой судимости отца Павлика, но органы внутренних дел Свердловской и Тюменской областей не нашли таких сведений. Лискин предложил проверить «тайные углы запыленных архивов», чтобы найти действительных убийц братьев Морозовых.

Лискин соглашался с доводами редактора отдела журнала «Человек и закон» Вероники Кононенкоо свидетельском характере выступления Павлика на суде его отца и об отсутствии тайных доносов.

е с материалами дополнительной проверки дела № 374 было направлено в верховный Суд России, который принял решение об отказе в реабилитации предполагаемым убийцам Павлика Морозова и его брата Фёдора.

Мнения о решении Верховного суда

Согласно Борису Сопельняку, «в разгар перестроечной истерии [..] больше всех старались [выбить любовь к Родине из молодёжи] так называемые идеологи, подпущенные к долларовой кормушке». По мнению Сопельняка, Генеральная прокуратура тщательно рассмотрела дело.

Согласно Мауре Рейнолдс, Матрёна Шатракова умерла за три месяца до прибытия решения Верховного суда в 2001-м году, и почтальон отказался передать решение её дочери.

Теперь, наверное, надо объяснять молодым читателям, о ком речь. А мы с детства знали, кто такой Павлик Морозов. Все дошкольные годы моей жизни вплоть до начала Великой Отечественной войны (когда имя Павлика потеснили новые имена) он был в нашем сознании главный положительный герой, прославленный борец за советскую власть и за колхозный строй, не пожалевший родного отца, эту власть и этот строй обманывавшего.

Павлик по версии советских идеологов и подвел своего отца под справедливый суд в сентябре 1932 года.

Потом, в перестроечные времена, советскую историю стали пересматривать. И этот эпизод тоже поставили с ног на голову (или с головы на ноги?). Павлик Морозов был ославлен как "Доносчик 001".

Может быть, пора отряхнуть память от этих приговоров и понять, что же произошло в селе Герасимовка Тобольской губернии в семье председателя местного сельсовета Морозова, отца пятерых детей, из которых старшему, Павлику, сравнялось 13?

Отец был не безгрешен: и имущество, конфискованное у раскулаченных, втихую присваивал, и справки фальшивые выдавал присланным в ссылку спецпереселенцам, чтобы те могли выкарабкаться.

Знал ли об этом Павлик? Знал, как и все окружающие.

Принимал ли близко к сердцу эти "антисоветские" происки? Вряд ли: у мальчишки были основания обижаться на отца помимо всякой политики - тот из семьи ушел, жил у любовницы, пьянствовал. Воспитание детей сводил к единственной нотации - нечего ходить в школу, грамота вам не нужна! А Павлик хотел учиться.

Ну а теперь к делу. Доноса на отца Павел не писал, а просто по ходу дознания подтвердил факты, которые и так всем были известны.

Отец получил срок (посидел, поработал и вернулся досрочно с орденом за доблестный труд).

Павлик Морозов не герой и не предатель. Он жертва безумного времени. Не пора ли эту историю просто забыть?

А Павел был объявлен юным героем советской державы, не пожалевшим родного отца ради торжества колхозного строя.

Родственники ему этого не простили. Они и убили его через год. Главным убийцей был двоюродный брат, казненный за это органами уже как заклятый враг советской власти.

Много лет спустя дотошные историки попробовали привлечь членов семьи Морозовых к очередному рассмотрению дела.

Родственники отказались, и я их понимаю.

Ничего уже не поправить в этом горестном сюжете, а таких сюжетов хватало в жуткую эпоху Смуты.

Павлик Морозов не герой и не предатель. Он жертва безумного времени.

Не пора ли эту историю просто забыть?

И уж если помнить, то историю не героя и не предателя, а ребенка, невинно угробленного и безвинно прославленного. Аморально использовать его судьбу для доказательства ужасов советской эпохи. Ужасов этих хватает и без него. И, боюсь, хватит в будущем, если очередная Смута накроет нас и все человечество.

А Павлика Морозова лучше оставить в покое. Он свое отстрадал: жизнью расплатился и за пряник, и за кнут остервенелой пропаганды.

Мир его праху.

Все постсоветские годы мне трудно было сделать две вещи: легко произнести слово "совок" как приговор недоумкам, которые когда-то жили в СССР. Я там тоже была, жила, состояла. И ввернуть в контекст что-нибудь этакое: "еще один Павлик Морозов нашелся!" Не могу и не могла. По одной простой причине. Вообразите только, как на клюквенном болоте родной дед запарывает ножом двух своих внуков - тринадцатилетнего Павлика и его восьмилетнего брата Федю.

Есть классическая версия: Павлик раскулачил родного отца, сдал его ОГПУ, старик Морозов этого простить уже не смог и покончил с внуком-предателем.

В конце 80-х годов прошлого века появился еще один взгляд на трагедию Морозовых. Эту версию когда-то привез из перестроечной командировки в Герасимовку тогдашний мой коллега по "Комсомолке" Валерий Хилтунен. Почти сто страниц текста показались не совсем доказательными, как-то не звучали даже в самой смелой тогда газете на фоне генеральной страсти ниспровержения идолов.

Внимание: представьте себе подростка, на глазах которого пьяный отец не раз избивает мать, потом вообще оставляет ее с четырьмя детьми (Павлик - старший, на него сваливается все хозяйство) и уходит жить на другой конец деревни к молодой женщине. При чем тут коллективизация и героизм? Сын как-то хотел защитить мать и наказать отца, чтобы тот еще в семью вернулся, при этом не пил, не бил... Любой психолог эту семейную драму назовет классической. Подежурьте когда-нибудь на телефоне доверия для подростков, и вы такое про жестокость и насилие в семье услышите!

Позже я узнала, что в Лондоне в 1988 году вышла книга советского писателя (сейчас американского профессора) Юрия Дружникова "Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова". Теперь она издана и в России, часто читается и обильно комментируется интернет-сообществом. Автор проделал огромную документально-исследовательскую работу по разоблачению мифа, подтвердил драму семьи Морозовых и предложил свою версию преступления: убийство несчастных детей совершили сотрудники ОГПУ, чтобы поднять пропагандистскую волну массового возмущения кулачеством.

Я не знаю, что за отношения были в семье Морозовых. Знаю только одно, что показания несовершеннолетнего ребенка всем нормальным законодательством не могут быть истолкованы против него самого. Болело вывихами общество на голоде, а расплатиться в общественном мнении за коллективизацию заставили совсем мальчишку.

Трагедия Павлика Морозова в том, что одна система сделала его мучеником идеи, главным пионером страны, другая система - юным доносчиком, предателем собственного отца.

Но, господа-товарищи! Факт (а не версия!) бесспорный: в 1932 году были убиты двое детей. И за это современное, свободное, демократическое общество так и не назначило виноватых. При этом так легко, как клеммы - плюс на минус, меняется осмысление прошлого. Всегда современная история служит скорее актуальной правде, чем скучной истине. Пусть историки изучают коллективизацию и пишут про село Герасимовку и про то, как совсем мальчишка был назначен героем той эпохи.

В новейшей истории ни один правозащитник, ни один верующий не ужаснулся вслух этим преступлением, совершенным кем? За что? Если даже будут более полные ответы на эти вопросы, я все равно не смогу помянуть всуе имена безвинно убиенных детей.