Кавказская албания история. Как появилась и куда делась Албания на Кавказе. Язык и письменность

Кому принадлежит Кавказская Албания

В ней отмечается, что Кавказская Албания была одним из древнейших государств на территории восточного Закавказья. В нем проживали разноплеменные народы, в том числе и албанцы. Особое место Кавказской Албании на Кавказе определялось еще и тем, что на её территории были расположены «ворота Кавказа» (город Чола, в районе современного Дербента), являвшегося мостом между Европой и Азией.

Археологические раскопки на территории Азербайджана (в Мингечауре, Чухуркабале, Софулу, Кабале, Топрахкале, Хыныслах и др.), проведенные в разное время в период существования СССР, а также сведения античных авторов (Арриан, Плиний, Страбон, Аппиан, Плутарх и др.), многих армянских летописцев (Фавст, Егише, Хоренаци, Корюн и др.) свидетельствуют, что в конце 1-го тыс. до н. э. население Кавказской Албании занималось плужным земледелием, отгонным скотоводством и различными ремёслами. На этой материальной базе сложились отношения раннерабовладельческой собственности, и возникло государство, возглавляемое царём и главным жрецом. Верховным божеством, которому поклонялись народы этого государства, считалась Луна. Главным городом к началу нашей эры была Кабала. Руины её сохранились в современном Куткашенском районе Азербайджана.

В I в. до н. э. народ Кавказской Албании вместе с народами Армении и Грузии вёл борьбу против вторжений древних римлян в Закавказье (походы Лукулла в 69 - 67 гг. и Помпея в 66 - 65 гг. до н.э.). В III - V веках в этом государстве было принято христианство в качестве государственной религии. Христианскую церковь возглавлял автокефальный албанский католикос. Но в VIII веке большая часть населения Кавказской Албании была мусульманизирована. В течение IX - X веков албанским князьям удавалось несколько раз на недолгое время восстанавливать царскую власть. Затем большая часть земель государства вошла в состав азербайджанских феодальных государств — Ширвана и др.

Установлено, как утверждает З.И. Ямпольский, что часть современных азербайджанцев можно считать потомками древнего населения Кавказской Албании. Но в силу определенных исторических обстоятельств письменные памятники Албании местного происхождения дошли до настоящего времени в основном на древнеармянском языке.

Этот факт ни у кого не вызывает сомнений. Точно так же как и то, что для современной исторической географии бесспорным является то, что в период средневековья Кавказская Албания охватывала почти всю территорию современной Азербайджанской Республики, Южного Дагестана и Алазанской долины Восточной Грузии.

Вопрос о границе Армении и Кавказской Албании в I в. до н. э. - IV в. н. э. относится к категории дебатируемых, главным образом, учеными Азербайджана и Армении. Общераспространенная в науке точка зрения состоит в том, что граница проходила по реке Куре; азербайджанские ученые оспаривают ее, утверждая, что граница проходила по Араксу и, следовательно, в состав Албании входил также Арцах (Нагорный Карабах) и некоторые сопредельные с ним области.

В то же время, по мнению ряда армянских ученых, территории к югу от Куры, между озером Севан и Араксом, принадлежали армянам с ранних времен формирования армянского этноса, с VII века до нашей эры. Однако превалирующий в академических кругах взгляд состоит в том, что Армения заняла эти территории с неармянским населением только во II веке до нашей эры. Вот почему известный публицист и писатель Мурад Аджи в одном из своих очерков восклицает: «Меня как географа поражает, что нет даже описания границ Кавказской Албании. Какую территорию занимала страна? Какой народ заселял ее? Чем жил? И почему стало все неизвестным? Это важные вопросы, в них ключ к пониманию причин современных трагедий, которые вроде бы не связаны между собой, но связаны с Кавказом, с его историей. Действительно, как судить о чеченской войне или об армяно-азербайджанском конфликте, не зная предшествовавших им событий?»

Вот так ловко популярный кавказский публицист перебрасывает «логический мостик» от отдаленной античности и средневековья к современной геополитике. Тут все получается как у Геббельса, который заявлял, что история для него всего лишь корзина с бумагами, из которой он вытаскивает «все, что ему нужно».

Можно, например, со ссылкой на «объективное, научное освещение поставленных вопросов» доказывать, что народы Закавказья на протяжении долгих веков жили бок о бок и поддерживали теснейшие политические экономические и духовные отношения и вместе, плечом к плечу, боролись за свою независимость. А можно и заострить внимание на проблеме, «какому из народов должно принадлежать историческое наследие Кавказской Албании». К сожалению, на Кавказе в условиях обострения межэтнических отношений, влияния на развитие событий множества внешних факторов история перестает быть наукой.

Аргументы и контраргументы

Итак, азербайджанские историки, как и их армянские коллеги, продолжают «отрабатывать» тезисы сталинской историографии о необходимости доказательства автохтонности происхождения своих народов. Помните, как одно время в СССР пытались «доказать», что «Россия - родина слонов». В этом смысле закавказская национальная историография выглядит в целом провинциально, хотя и облекает себя наукообразностью.

В данном случае проявляются некоторые особенности. После развала СССР Азербайджан, например, возвел в ранг национального освободительного движения свой отход от России, с которой сосуществовал триста лет. Но когда усилиями госдепа США в большую политику и в западную историографию был введен термин «Большой Ближний Восток», Азербайджан столкнулся с новой проблемой национальной идентификации. Появилась необходимость «научно» определяться с проблемами завоеваний в Закавказье Османской и Персидской империй, в которых азербайджанские государственные образования (ханства, султанаты) никогда не имели статуса независимости.

А после того когда США и НАТО предприняли «крестовый поход» на мусульманский восток (Ирак, Афганистан), именно Вашингтон впервые заговорил о возможности так называемой «фрагментации Большого Ближнего Востока». Поэтому с удивлением приходится читать некоторые умозаключения авторитетных бакинских специалистов, которые, ссылаясь на «неверное отражение современными российскими историками исторически сложившихся социально-экономических, социокультурных и этнических параметров региона, в пределы Кавказского региона не включают северо-восточные области Турции (илы Карс, Ардаган, Артвин, Игдыр и др.) и северо-западные области Ирана (останы Восточный Азербайджан и Западный Азербайджан)». По убеждению азербайджанских специалистов, эти области «многие века (до завоевания Россией Кавказа) находились в одном социально-экономическом и этнокультурном ареале, где и в настоящее время проживают в основном кавказские народы, что позволяет считать их «кавказскими» областями этих стран, как и кавказский регион России».

Самое любопытное в том, что Азербайджан продолжает быть уверенным, что мировое сообщество уже рассматривает Армению (наряду с Азербайджаном и Грузией) в группе «южнокавказских» государств как однотипные, включая их в состав Центрального Кавказа».

Но фактом является то, что Турции до сих пор отказывают в приеме в ЕС. Более того, перед ней во весь рост возникла проблема сохранения своей территориальной целостности (Курдистан), реальными становятся сценарии по образованию на территории Ирака трех государств, существуют сценарии и по разделу Афганистана. Вот почему в формирующемся геополитическом контексте происходит настоящий ренессанс в региональной историографии, в которой на историческом материале обыгрываются варианты появления на «Большом Ближнем Востоке» и на Кавказе новых государственных образований.

В этом смысле эволюция армянской историографии более последовательна и логична. Утеряв в раннем средневековье свою государственность, армяне, как этнос, не только сохранили себя, но и последовательно шли к воссозданию своей страны, вступая с различные мыслимые и немыслимые военно-политические альянсы. В мае 1918 года после распада Закавказского сейма была провозглашена независимость Армении. Ее государственность была сохранена и в дальнейшем. В настоящее время Армения, уже в новом статусе, умело маневрирует на широком политико-дипломатическом уровне, умеет привлечь внимание мирового сообщества к проблемам своей национальной истории (геноцид), умело апеллирует к принятым на Западе христианским ценностям.

При этом Ереван остается стратегическим партнером России наряду с активной западной политикой. Поэтому существующий уровень «научной полемики» вокруг проблем Кавказской Албании носит конъюнктурный, политический характер. Вместо того, чтобы сменить векторы исторической дискуссии, например, развивая тезисы о российско-азербайджанских отношениях, наряду с отношениями с Ираном и Турцией, бакинские историки «увязают» в проблематике Кавказской Албании и «варятся в собственном соку». Ведь по большому счету убеждать самих азербайджанцев в своей национальной исключительности, древности не приходится. Что же касается мирового восприятия этих проблем, то тут ситуация несколько иная.

Теперь вдумаемся в выставляемые азербайджанскими историками основные постулаты полемики. Речь идет о возвеличивании албанов в качестве своих предполагаемых предков с выходом на территориальный спор с Арменией. Более того, некоторые азербайджанские исследователи размещают Кавказскую Албанию на территории нынешней Республики Армения (вводится проблема Антрапатены). В таких описаниях все земли, церкви и монастыри в Республике Армения в мгновение ока превращаются в албанские.

Что же касается принятия Арменией христианства в IV веке, то сей факт переносится в тысячу километров к югу от сегодняшней Армении, к реке Евфрат. То есть тем самым бакинцы «открывают» для Еревана «новые горизонты» уже на южном направлении. И что еще важно: при этом историки не обходятся и без элементов «конспирологии». Описывая, например, основные письменные памятники албанской цивилизации, они уверяют, что все они якобы намеренно уничтожались армянами - сначала совместно с арабами, а затем в ходе так называемой второй кампании по систематическому уничтожению письменных источников уже в XIX веке.

И чтобы выполнить «законы жанра», приведем еще один казусный случай.

В конце 2005 — начале 2006 гг. в азербайджанской академической среде и обществе оживлённо обсуждалась новая книга азербайджанского историка Фариды Мамедовой «Кавказская Албания и албаны». Эта работа была подвергнута критике, а самого автора, прямо в духе 30-х годов прошлого века, заклеймили в качестве «предателя Родины» и «армянской шпионки». И все из-за того, что Мамедова поместила в своей монографии историческую карту «Албания и сопредельные страны во II—I вв. до н. э.», на которой было указано государство Великая Армения.

Что же касается армянских историков, то их аргументы более прямолинейны. Они исходят из устоявшегося в современной историографии тезиса (например, А. Новосельцев), гласящего, что «древних азербайджанцев» на территории Закавказья в первые века распространения христианства и до XI века не было, а сами тюркоязычные азербайджанцы никогда не были христианами. В частности, касаясь вопроса о времени появления тюркского этнического элемента в Закавказье, армянские историки обращают внимание на два весьма важных обстоятельства. Во-первых, азербайджанский язык относится к огузской группе тюркских языков. Поэтому хазары и прочие тюрки, о проникновении которых в Закавказье можно говорить до XI века, принадлежат к совсем иным группам тюркской языковой семьи.

Во-вторых, по их мнению, конкретные данные источников, рисуя этническую картину Закавказья до XI века, ничего не сообщают о сколько-нибудь значительном и устойчивом массиве тюрок в Азербайджане. В этой связи, например, российский историк А.Новосельцев, ссылаясь на труды В. В. Бартольда, А. Али-задэ и других исследователей, связывает изменение этнического облика восточного Закавказья и начало сложения тюркоязычного азербайджанского народа только с нашествием огузов в XI веке. «Мы с уверенностью можем сказать,- отмечает А. Новосельцев, - что все то, что в территориальном аспекте относится к правобережью реки Куры, то есть к северо-восточному краю Армении, ничего общего не имеет ни с Кавказской Албанией, ни с албанцами, и все то, что хронологически предшествует XI веку, то есть вторжению тюркоязычных огузских племен в Закавказье, никакого отношения не имеет к азербайджанскому народу». Выходит, что отыскать так называемые «албанские корни» в этногенезе современных азербайджанцев, это все равно, что искать иголку в стогу сена.

Кстати, в пользу этого тезиса работает и современная турецкая историография, которая не отрицает в раннем средневековье «пришлости тюрок» из Средней Азии в Малую Азию. Хотя тюркизация этого региона началась отчасти еще в досельджукскую эпоху, при Аббасидах, когда на охрану границ с Византией привлекались тюрки: карлуки, кыпчаки, печенеги, огузы и др. Но это не мешает современной Турции восстанавливать античные и христианские храмы эпохи завоеванной ими Византии и привлекать своим необычным историческим прошлым многочисленных зарубежных туристов.

Но дело не только в полемике между исследователями Азербайджана и Армении. Изучение культурного наследия Кавказской Албании претерпело в последние годы существенные изменения, в том числе в связи с новыми подходами и открытиями в этой области. Практика применения новых норм обозначила и ряд проблемных моментов, которые вряд ли найдут надлежащее разрешение в силу резкой политизированности проблемы.

В мае 2007 года в Баку прошла конференция, посвященная этнокультурному наследию Кавказской Албании. Бакинский симпозиум считается третьей попыткой ученых как постсоветской, так и зарубежной научной школы приоткрыть завесы тайн над загадочной страной Кавказской Албанией. Открывая этот симпозиум, Ариф Керимов, президент Федеральной лезгинской национально-культурной автономии, произнес «знаковые» слова: «Нас объединяет Кавказская Албания, историческое наследие не должно страдать от любых политических претензий, которые, несомненно, губительны для культурного взаимодействия. Гуманитарная наука не должна быть заложником политики, тем более ее служанкой. Тут необходим объективный научный подход». А доктор исторических наук, профессор Дагестанского государственного университета Муртузали Гаджиев от имени руководства ДНЦ РАН и руководства ДГУ призвал к активному диалогу историков стран Восточного Кавказа - Грузии, Армении и Дагестана.

Вслед за Баку проблемы государственности Албании обсуждали и на симпозиуме в Ереване. Однако, как сообщали тогда информагентства, там были актуализированы научные и политические обсуждения проблем этнокультурного и территориального правопреемничества древнего государства, именуемого Кавказская Албания. Речь шла о попытках определить этнический состав, культуру, границу этого государства. Как заявлял в этой связи известный армянский историк Владимир Бархударян, речь шла о «тенденциях использования исторических факторов в политических целях, а также изучении общежития трех государств - Армении, Грузии и Албании, письменность которых появилась практически одновременно». При этом было констатировано, что Кавказская Албания - первое конфедеративное государство родственных племен, которое просуществовало 1200 лет.

Затем полемика ученых была перенесена в Москву. 14 - 15 мая 2008 года в столице России проходил Международный научный симпозиум «Кавказская Албания и лезгинские народы: историко-культурное наследие и современность», организованный Министерством развития регионов России, МИД, ГД РФ и Институтом языковедения Академии наук России по инициативе Федеральной лезгинской национально-культурной автономии. В симпозиуме участвовали более 100 представителей из России, Австрии, Армении, Грузии, Швейцарии и пр.

Сам факт проведения симпозиума по этой теме вызвал резкие протесты в Азербайджане. Смысл обсуждения истории и культуры Древней Албании вне «тюркского» контекста азербайджанская пресса определила так: «Как видно, Россия стремится обострить межнациональные отношения на севере Азербайджана. Делается попытка приписать историю, культурное наследие, фольклор, памятники Кавказской Албании лезгинам. Таким образом, у лезгин формируется мнение о том, что им принадлежало большое государство на территории Азербайджана. Тем самым лезгинам посылается сигнал, что они должны вернуть землю, «принадлежащую им по историческому праву». В связи с этим, некоторые азербайджанские СМИ описывали московскую конференцию как провокацию, организованную российскими и армянскими спецслужбами.

В плену исторических комплексов

Особенно в той части, когда армянская историография стала в последнее время «отрабатывать» принципы «очаговой цивилизации», имея в виду армяно-удинский (армяно-лезгинский) союз, якобы уничтоженный исламом. При этом утверждается, что именно армяно-лезгино-христианский элемент являлся главной этнической и духовной основой Кавказской Албании, «которая с геополитической, геоэкономической и геостратегической точек зрения играла значительную роль в истории не только Армении и Кавказа, но и Византии». Более того, выясняется, что армяне в Кавказской Албании всё чаще ассоциировали себя с местным армяно-удинским (албанским) христианским миром, а остальная часть лезгин ассоциировала себя с исламом. Когда же в ходе исламизации Кавказа исчез армяно-удинский компонент, это привело и к исчезновению албанского государства.

Таким образом, разыгрывание «этнических карт» на исторической площадке Кавказской Албании выводит любого исторически неподготовленного читателя на серьезные геополитические выводы. Например, почему бы наряду с выпущенной недавно в свет идеей создания в Закавказье армяно-грузинской конфедерации не приплюсовать к ней Нагорный Карабах и часть северокавказских народов. Тогда новая «Республика Кавказская Албания» получила бы мощный историко-идеологический и религиозно-политический импульс для дальнейшего самостоятельного геополитического развития и расширения вплоть до Каспия. В перспективе подобный подход позволил бы идеологически и географически определить геополитических конкурентов в борьбе за восточный Кавказ в случае, «если беспокойный исламский Юг начнет наступление на Север».

Правда, описываемая угроза с Юга носит надуманный характер. Но разработка новой исторической и политической концепции развития в данном направлении, похоже, продолжается. Вот почему древнюю Кавказскую Албанию начинают «рвать на части». Историки Азербайджана. Армении, Грузии, некоторых северокавказских народов пытаются растащить по «национальным квартирам» оставшееся мизерное материальное, политическое и идеологическое наследие. При этом в духе западной концепции «столкновения цивилизаций» выставляется следующая картинка: Кавказская Албания есть продолжение христианского мира в кавказском регионе. А появление на Кавказе ислама изображается в качестве «свертывания обновленческого гуманистического процесса».

Понятно, что Баку внимательно отслеживает политико-исторические тенденции, которые получают широкое распространение в историографии. Что в ответ? Например, Эльдар Исмаилов, директор Института стратегических исследований Кавказа, председатель редакционного совета журнала «Центральная Азия и Кавказ» в резюме к одной из своих статей предложил свою контрконцепцию: способствовать формированию Кавказского региона как самостоятельного субъекта глобальной политики и экономики. Для этого, по его мнению, необходимо структурировать социально-экономическое пространство Кавказа, включающего Северный, Центральный и Южный Кавказ, выбрать в качестве интегрирующего ядра региона Азербайджан и Грузию. А для полноценной реализации этого проекта начать процесс интеграции государств Центрального Кавказа и Центральной Азии в системе мирохозяйственных связей, чтобы, в конечном счете, сформировать центральноевразийский региональный союз.

Эпилог

[греч. ̓Αλβανία; арм. Աղռւաճղ, Алуанк; груз. რანი, Рани; парф. Arda n; сир. , Аран; арабо-персид. , Ар-Ран, Арран], древняя страна в Вост. Закавказье на территории, примерно совпадающей с границами совр. Азербайджана .

Античные авторы говорят об А. К. как о стране, лежащей между Курой и Каспием (напр., Страбон . Геогр. XI). У ранних арм. историков Алуанк (А. К.) III - нач. V в. предстает примерно в тех же границах. С V в. возникает представление о «стране Алуанк» как о территории Албанского марзпанства (наместничества) державы Сасанидов, включившего кроме территории Албанского царства также бывш. провинции Великой Армении на правом берегу Куры; наконец, в ряде арм. текстов так называют только эти правобережные области. В «Истории страны Алуанк» Мовсеса Каланкатуаци (Дасхуранци) , написанной в Х в. на арм. языке, под А. К. подразумевается территория от Аракса до Дербента, находившаяся в церковной юрисдикции Албанского католикоса. Географические границы термина А. К. (Арана) изменялись и в араб. эпоху. В большинстве работ совр. исследователей развивается т. зр., согласно к-рой с V в. А. К. называют церковно-политическое образование, населенное как собственно албанами (албанцами), так и др. народами (армянами Правобережья Куры, грузинами сев.-зап. областей). Поскольку однозначно определить границы А. К. для разных эпох не представляется возможным, далее речь пойдет об области, совпадающей с территорией Албанского марзпанства (V в.).

Политическая история. Древнейшей областью А. К. была сев. часть долины р. Куры к югу от впадения в нее р. Албан (арм. Алуан, груз. Алазани). В I тыс. до Р. Х. здесь начинают формироваться ранние городские общины, в т. ч. древняя столица А. К.- Капалак. Население страны было полиэтническим, его основу, видимо, составляли народности, говорившие на нахско-дагестан. языках (эры-раны, суджи, гелы, отены-уты и др.). Впервые албаны упоминаются среди участников битвы Александра Македонского с персами при Гавгамелах (331 до Р. Х.) в составе войска сатрапа Мидии. После разгрома державы Ахеменидов А. К. как часть сатрапии Атропатена входила в Селевкидское и Парфянское царства. Ко II в. до Р. Х. на основе объединения 26 племен (Страбон. Геогр. XI 4. 7) сложилось единое Албанское царство. В 65 г. до Р. Х. рим. полководец Помпей нанес поражение войску албан. царя Ороза, вынудив его заключить договор о мире и союзе. Позднее албаны восстали против Рима, но в 36 г. до Р. Х. рим. протекторат над А. К. был восстановлен. Албан. цари выступали союзниками Рима в войнах с Парфией , что, впрочем, не мешало развитию отношений с этой страной: находки серебряных парфянских монет свидетельствуют о широких торговых связях А. К. с Парфией на рубеже христ. эры. В I в. до Р. Х. сев.-зап. часть А. К. (Эрети в груз. источниках) попадает в сферу влияния Картлийского царства (Иверии).

В первые века по Р. Х. расселившиеся в прикаспийских областях мазкуты (массагеты) образовали гос-во с центром в г. Чол (Чор); правившая там династия Аршакидов временами распространяла свою власть до р. Куры. В сер. III в. Закавказье было завоевано иранцами, и А. К. наряду с Арменией, Картли и Баласаканом вошла в состав державы Сасанидов (о чем гласит победная надпись Шапура I на «Каабе Зороастра»). Фактически А. К. управляли цари из местной династии, зависимые от сасанидских шаханшахов, на стороне к-рых албаны выступали в войнах против Армении и Римской империи.

Процессы межэтнической интеграции христ. монофизитского населения бывш. А. К. вели к арменизации местных народностей. С XII в. обостряется осознание правобережным населением своей общеарм. принадлежности; в кон. XII - XIII в. освобождение от сельджукского ига привело к расцвету арм. культуры в княжестве Хачен (о христ. культуре и памятниках Арцаха и Утика с XII в. см. в ст. Армения).

Большинство жителей территории бывш. Албанского марзпанства (включая часть Правобережья) подверглись исламизации, проводившейся сначала арабами, а с XI в.- тюрк. народами. Вторжения сельджуков и др. тюрк. племен изменили этнический облик страны, древнее название к-рой сохранилось лишь как обозначение области, на к-рую распространялась церковная юрисдикция Албанских католикосов.

Албанская Церковь - одна из древнейших христ. Церквей на Кавказе. Согласно местной традиции, начало христ. проповеди в этих краях относится к I-II вв. и связано с именем ап. Елисея , ученика ап. Фаддея . После мученической кончины Фаддея в Армении ап. Елисей (Елишай) возвратился в Иерусалим, где принял посвящение во епископа от Иакова , брата Господня, и направился в А. К. Апостол начал проповедь веры Христовой в Чоле (Чоре) (Ист. Ал. I 6; II 4; III 16/17; III 23/24). Там, «в краю мазкутов», ап. Елисей принял мученическую смерть; позднее были обретены его мощи. Хотя почитание Елисея установилось, по-видимому, лишь в VI-VII вв., он стал подлинным символом албан. христианства: местная Церковь неизменно чтила его память, житие Елисея включено в арм. синаксарь. В той же вост. части буд. Албанского марзпанства проповедовал и др. ученик ап. Фаддея, Дади, над могилой к-рого во 2-й пол. I в. был основан мон-рь Дадиванк.

«Второе крещение» А. К. имело место при св. Григории Просветителе в нач. IV в. По одной из редакций его жития, когда святой направлял иереев и епископов в соседние страны, Албания досталась благочестивому еп. Фоме из г. Саталы (М. Армения). Согласно арм. источникам, в 30-е гг. IV в. внук Григория Просветителя Григорис, рукоположенный во «епископа Иверии и Алуанка», прибыл в Албанию из Армении, «обновил» храмы, вел проповедь среди местного населения и также принял мученическую смерть среди мазкутов (ок. 338); его гробница находится в Амарасе . К этому же времени относятся сообщения груз. источников о Крещении Эрети св. Нино (Нины), к-рой новообращенный царь Картли Мириан придал в сопровождение войско во главе с эриставом (КЦ. Т. 1. С. 125). В документах Соборов персид. Церкви Востока (410, 420) Аран (А. К.) упоминается среди епархий, подчиненных Патриарху-Католикосу с резиденцией в Селевкии-Ктесифоне , но это подчинение было, видимо, чисто номинальным.

Возобновление проповеди христианства среди народов А. К. ок. 420 г. связано с именем Месропа Маштоца и Даниеля , к-рым источники приписывают создание албан. алфавита (см. ниже раздел Язык и лит-ра). Судя по материалам I Двинского Собора (506), албан. являлся офиц. языком Церкви (Книга посланий. С. 51). Арм. католикос Бабген писал о христианстве кавк. стран к своим персид. единоверцам: «У нас такая вера, как мы писали вам ранее, в согласии с грузинами и албанами, каждый на своем языке». Предположение ряда ученых о существовании литургических памятников на албан. языке нашло подтверждение: более сотни страниц албан. текстов, очевидно богослужебного назначения, были обнаружены недавно на Синае в груз. палимпсесте. С VII в. интенсифицируется процесс арменизации Албанской Церкви, и в более позднюю эпоху богослужение в ней велось на арм. языке. Впрочем, албан. письменность долгое время продолжает использоваться в левобережной части (раскопки комплекса у Мингечаура выявили как албан., так и арм. надписи сер. VII в.).

Первым албан. правителем, принявшим христианство, был царь Урнайр, крестившийся в Армении ок. 370 г. В кон. V в. албан. царь Вачаган III Благочестивый, в союзе с Арменией и Грузией выступивший против попытки Сасанидов запретить христианство, торжественно принял Крещение и объявил христианство офиц. религией, приняв суровые меры против язычников (в стране был распространен и зороастризм вплоть до Х в.). Важное значение имел созванный по его инициативе Албанский (Алуэнский) Собор (487-488), к-рый выработал ряд канонов, защищавших правовые и экономические интересы духовенства и знати (один из первых памятников арм. юридической лит-ры). Вероятно, уже в это время Албанская Церковь пользовалась фактической автокефалией; при этом и «Алуэнские каноны», и «Повесть о Вачагане» (2-я пол. VI в.) продолжают исторические традиции Армянской Церкви.

В сер. VI в. обозначился статус Албанской Церкви в триаде Церквей Закавказья: ок. 551/52 г. ее предстоятель Абас получил титул «католикоса Алуанка, Лпника и Чола» с кафедрой в г. Партав (летняя резиденция разместилась в крепости Бердакур). Из «Книги посланий» известны названия входивших в состав Албанского католикосата епархий: Партав, Чол, Капалак, Амарас, Хашу, Талдзанк, Салиан, Шаки. Сохранилась печать «великого католикоса Албании и баласакана», выполненная пехлевийским (среднеперсид.) письмом и датируемая VI в. Совместной акцией Армянской и Албанской Церквей явилась неудавшаяся попытка Крещения кочевников к северу от Дербента в нач. 80-х гг. VII в.Через А. К. христианство проникло на территорию совр. Сев. Дагестана, где оно было распространено еще в XII в.

В нач. VII в. Грузинская Церковь приняла Православие (халкидонитство), в 631/32 г. Армянская Церковь на нек-рое время также приняла дифизитский догмат. Приверженность Албанской Церкви догматам Всел. IV Собора в Халкидоне сохранялась, видимо, до Партавского Собора (706), когда арм. католикос Елия I Арчишеци при поддержке араб. властей добился низложения албан. католикоса-халкидонита Нерсеса. Во 2-й пол. Х в. население левобережной А. К. (Эрети) воссоединилось с Православием в лоне Грузинской Церкви.

Эпоха араб. завоеваний (с сер. VII в.) положила начало упорной борьбе ислама и христианства, окончившейся к XI в. исламизацией большей части населения Прикаспийского региона. Утвердив свою власть в Закавказье, халифы поставили албан. католикосов в зависимость от монофизитской Армянской Церкви (с 20-х гг. VIII в.).

В период политической раздробленности (IX-XII вв.) монофизитский Албанский католикосат вступил в полосу упадка. Католикосы в IX-X вв. пребывали в мон-ре Хамши (обл. Миапор); центрами церковной жизни были Арцах (XI в.) и Кахи-Закаталы (XII в.). С 1240 г. возросла роль епископов Гандзасарских из рода Хасан-Джалалянов. В кон. XIV - нач. XV в. мон-рь Гандзасар , фактически являвшийся духовным и политическим центром Арцахского меликства, стал кафедрой Албанских католикосов. После присоединения в нач. XIX в. Сев. Азербайджана к Российской империи Албанский католикосат (Гандзасарский патриархат) был в 1815 г. упразднен царским указом, а на его месте были образованы 2 епархии (Арцах-Шуша и Шемаха) в юрисдикции Армянского католикосата (Эчмиадзинской патриархии) и вик-ство Ганджа в составе Тифлисской консистории Армянской Церкви.

Албанские католикосы (на основе списка из АрмСЭ. Т. 1. С. 263): Абас (551-595); Виро (595-629); Захария (629-644); Иоанн (644-671); Ухтанес (671-683); Елиазар (683-689); Нерсес (689-706); Симеон (706-707); Микаел (707-744); Анастас (744-748); Овсеп (748-765); Давит (765-769); Давит (769-778); Матте (778-779); Мовсес (779-781); Аарон (781-784); Соломон (784); Теодорос (784-788); Соломон (788-799); Ованнес (799-824); Мовсес (824); Давит (824-852); Овсеп (852-877); Самуел (877-894); Ховнан (894-902); Симеон (902-923); Давит (923-929); Саак (929-947); Гагик (947-958); Давит (958-965); Давит (965-971); Петрос (971-987); Мовсес (987-993); Маркос, Овсеп, Маркос и Степанос (в период с 993 по 1079); Ованнес (1079-1121); Степанос (1129-1131); Григорос (ок. 1139); Бежген (ок. 1140); Нерсес (1149-1155); Степанос (1155-1195); Ованнес (1195-1235); Нерсес (1235-1262); Степанос (1262-1323); Сукян и Петрос (ок. 1323-1331); Закария (ок. 1331); Давит (?); Карапет (1402-1420); Ованнес (ок. 1426-1428); Маттеос (ок. 1434); Атанас, Григор и Ованнес (1441-1470); Азария (?); Фума (ок. 1471); Аристакес (?); Степанос (ок. 1476); Нерсес (ок. 1478); Шмавон (ок. 1481); Аракел (1481-1497); Матфей (ок. 1488); Аристакес (1515-ок. 1516); Саркис (ок. 1554); Григор (ок. 1559-1574); Петрос (1571); Давит (ок. 1573); Филиппос (?); Ованнес (1574-1586); Давит (ок. 1584); Атанас (ок. 1585); Шмавон (1586-1611); Аристакес Колатакци (ок. 1588); Мелкисет Арашеци (ок. 1593); Симеон (ок. 1616); Петрос Хондзкеци (1653-1675); Симеон Хоторашенци (1675-1701); Еремия Хасан-Джалалянц (1676-1700); Есайи Хасан-Джалалянц (1702-1728); Нерсес (1706-1736); Исраел (1728-1763); Нерсес (1763); Ованнес Гандзасареци (1763-1786); Симеон Хоторашенци (1794-1810); Саргис Гандзасареци (1810-1828; с 1815 с титулом митрополита).

Э. Н. Г.

Культура А. К. формировалась в русле развития общих для стран Закавказья исторических процессов. Сосуществование различных традиций предопределялось объединением в этом политическом образовании множества народностей. Ни в эпоху существования Албанского царства, ни в последующие столетия, судя по сохранившимся памятникам, на этой территории так и не сформировалось достаточно цельной культуры. Включение бывш. областей Вел. Армении (Арцаха и Утика на Правобережье Куры) в Албанское марзпанство Ирана положило начало смещению процессов развития культуры А. К., чему способствовали и др. события V-VI вв.: упразднение царской власти, перенос центра марзпанства и католикосата в г. Партав на правом берегу Куры, приход к власти арм. династии Михранидов. Эти обстоятельства требуют иного по сравнению с предшествующим периодом понимания географических рамок развития христ. культуры этого образования, в пределах к-рого начиная с V в. распространялась юрисдикция Албанской Церкви.

Понимание такого сложного, в нек-рой степени условного явления, каким является культура средневек. А. К. (V-XI вв.), требует сбалансированного обращения к памятникам разных областей страны и совокупного учета факторов развития этнически неоднородной культуры на севере и северо-востоке А. К., т. е. в исторической Албании и ее прикаспийских землях - от Дербента на севере до устья Куры на юге (сев. и вост. части совр. Азербайджана, юг Республики Дагестан РФ, крайний юго-восток Грузии), а также арм. культуры на западе и юго-западе (территории, ограниченные с запада Курой, Араксом и вост. границей Армении, за исключением Лачинского р-на, а также часть марза Тавуш на северо-востоке совр. Армении). При этом необходимо отказаться как от ставшего традиц. для очерков по истории искусства средневек. А. К. представления памятников лишь «собственно Албании», так и от принципа исследования памятников Арцаха и Утика кон. V-XI в. лишь в контексте арм. культуры. В то же время не представляется возможным рассматривать их только в рамках национальной культуры Азербайджана. На протяжении веков А. К. испытывала культурную экспансию владевших ею держав: Ирана, Византии, Арабского халифата. Значительным, особенно в вост. районах, оказалось влияние тюркоязычных племен, культура к-рых постепенно укоренилась и по сей день развивается на большей части территории исторической А. К. Христ. культура сохранялась в ХХ в. лишь в отдельных анклавах, а с 90-х гг. ХХ в.- в Нагорном Карабахе и сопредельных районах.

Языки и литература. Согласно традиции, албан. письменность была создана Месропом Маштоцем, прибывшим из Армении между 415 и 420 гг. и получившим содействие со стороны албан. царя Арсвала, еп. Иеремия и помощь иерея Бениамина (Корюн. Житие Маштоца. Ереван, 1981. С. 116 (на арм. яз.)). На албан. язык были переведены важнейшие библейские тексты: Книги Пророков, Деяния Апостолов, Евангелие (Там же. С. 212); в течение нек-рого времени албан. письменность была принята в офиц. переписке в А. К. Языком новой письменности явился один из 26 племенных языков страны, принадлежащий многочисленной народности, понятный царскому двору и большинству новообращенной паствы. Предположение о том, что этим языком был древнеудинский (Шанидзе . 1960. С. 189; Абрамян. 1964. С. 38), оспаривается (Мурадян . 1990. С. 53-60), в частности, на том основании, что алфавит был создан для богатого гортанными звуками языка гаргарейцев (гаргарцев) (Моисей Хоренский. III 54; Ист. Ал. II 3); впрочем, возможно, что термин «гаргараци» употреблялся в арм. источниках в качестве пейоративного эпитета для обозначения автохтонного населения Албании (Акопян . 1982). Албан. алфавит, содержащий 52 буквы (9 - для гласных фонем и 43 - для согласных), был обнаружен в арм. рукописи из собрания Эчмиадзина (№ 11) (Абуладзе . 1938). Известно также неск. албан. эпиграфических памятников. Тем не менее эта письменность пока окончательно не расшифрована, хотя само существование албан. лит-ры не вызывает сомнения у исследователей (Тревер . 1959. С. 309; Шанидзе . 1960. С. 160; Климов . 1967. С. 68; Мурадян . 1990. С. 58 сл.). Недавние находки албан. текстов среди рукописей мон-ря вмц. Екатерины на Синае (2 грузино-албан. палимпсеста), возможно, позволят найти решение этой сложнейшей проблемы (Алексидзе. 1998; Alexidze. 2000).

В VII в. офиц. языком (как адм., так и церковным) становится арм., но церковная служба продолжала вестись и по-албански. к 640 г. относится надпись на албан. языке о возведении ц. во имя св. Елише в 30 г. имп. Ираклием (Абрамян . 1964. С. 20-49). Она высечена на капители в комплексе у Мингечаура рядом с арм. надписью (Тревер . 1959. С. 335-339; Муравьев . 1981; Акопян . 1987. С. 138-139; Мурадян . 1990. С. 58; всего в Левобережье сохранилось 8 надписей на древнем албан. языке). В албан. мон-ре Панда, находившемся к востоку от Елеонской г. в Палестине, обнаружены надгробия знати VI-VII вв., снабженные исключительно арм. надписями, что свидетельствует о широком функционировании арм. в албан. среде. На арм. языке были созданы и все известные исторические и лит. произведения, связанные с А. К. Прежде всего это «История страны Алуанк» (между 982 и 988) Мовсеса Каланкатуаци (Дасхуранци) - произведение, принадлежащее к арм. средневек. лит-ре и являющееся важнейшей частью культуры А. К., как правобережной ее части, так и всего бывш. марзпанства, на к-рую распространялась в Х в. юрисдикция Албанской Церкви.

Градостроительство, архитектура и монументальное искусство. Известны 3 крупных города средневек. А. К.: Капалак (Кабалака, Кабала), Чол (отождествляется с городищем Топрах-кала южнее совр. Дербента) и Партав, последовательно являвшиеся столицами этого административно-территориального образования. С Капалаком идентифицируются развалины крепостных сооружений близ с. Чухуркабала Куткашенского р-на Азербайджана. Искусственный ров разделял город на 2 части, юж. из к-рых имела пятигранную стену с башнями, а сев.- более развитую фортификационную систему (Ахундов . 1986. С. 198; Шарифов . 1927. С. 117).

В долинном Арцахе на р. Трту (Тертер) находился последний адм. центр Албанского марзпанства - Партав, построенный, согласно средневек. источникам, во 2-й пол. V - нач. VI в. (датировку VI в. см.: Акопян . 1987. С. 123-124). C 551/52 г. по нач. IX в. здесь располагалась кафедра католикосов. В кон. VIII в. город становится вторым по значению (после Двина) центром араб. провинции Арминия и приходит в упадок после монг. нашествия. В Партаве существовала большая ц. во имя св. Григора (Ист. Ал. С. 319), возможно, кафедральный собор; др. церковь была раскопана в 1970 г. Согласно археологическим изысканиям, она разрушилась от пожара в нач. VIII в. Стены этой трехнефной базилики (11×6 м) выложены из обожженного кирпича, к-рым устлан и пол храма (Геюшев . 1971; об истории и памятниках Партава см.: «Барда». 1987; Карапетян . 2000. С. 212-216).

Своеобразием планировки отличается город-крепость Дербент, заключенный между 2 параллельными крепостными стенами, спускающимися с гор и уходящими в море. Толщина стен колеблется от 230 до 380 см, высота - от 12 до 15 м. В связи с христианизацией Хазарии можно упомянуть 2 церкви VII-VIII вв. на городище В. Чирюрт (Магомедов М. Г. Раннесредневековые церкви Верхнего Чирюрта // Сов. Арх. 1979. № 3).

Культовые памятники дохрист. периода малочисленны (храмы в Капалаке и Гявуркале). К древнейшим и античной эпохам восходят основы ряда средневек. крепостей. Памятники из чистотесаного камня встречаются только в правобережной части и являются, возможно, постройками мастеров из Армении. Постройки, выполненные в более грубой технике, из колотого и булыжного камня, или в смешанной технике с добавлением кладки из обожженного кирпича и тесаного камня, распространены были на всей территории страны и имеют аналоги в Армении и Вост. Грузии, в т. ч. в Кахети. Вероятно, смешанная каменно-кирпичная или булыжная техника служила основой формирования албан. архитектурной школы средневек. зодчества Закавказья. Кроме того, в долине Куры применялся и сырцовый кирпич. Все эти храмы требуют внутренней штукатурки и, судя по скупым сведениям, были расписаны. Небольшое количество сохранившихся памятников IV - сер. IX в. не имеет точных датировок, за исключением Дербентской крепости и усыпальницы в Амарасе. Датировки христ. храмов, фигурирующие в научной лит-ре, установлены на основе сопоставления их архитектуры и археологического материала с памятниками соседних стран (по критериям пространственных решений, убранства и строительной техники). Это обстоятельство не позволяет датировать албан. постройки ранее их ближайших аналогов в Центр. областях Армении и Грузии.

«История страны Алуанк» Мовсеса Каланкатуаци (Дасхуранци) содержит сведения о возведении неск. церквей и мартириев. Большинство из них связано с обретением и положением святых мощей и локализуется на правобережье Куры. Среди христ. центров известны: Дарахоч и Сухар, где царем Вачаганом были обретены мощи свт. Григория Просветителя, святых Гаяне (Гаиании) и Рипсиме (Рипсимии); Амарас, где были обнаружены мощи епископов Григориса, Захарии и Пандалеона и помещены в мартирии, рядом с церковью, основанной Григорием Просветителем; Дастакерт-Хнчик и Дютакан (резиденция царя Вачагана III), где хранятся частицы мощей Григориса и др. Тот же царь в мон-ре Джрвштик (Елиша) установил мемориальную колонну над могилой ап. Елисея, на к-рой провел остаток жизни принявший монашество один из придворных царя. В том же мон-ре похоронен и сам царь Вачаган, обитель стала центром епархии.

В VII в. в крепости Гардман князь, а затем правитель Албании Джеваншир построил богато украшенную церковь «для всей страны» (Ист. Ал. II 25). При этом царе развернулась активная строительная деятельность (Там же. 22). Известны и др. древние церкви и мартирии правобережной части А. К. (Акопян . 1987. С. 243, 260). Еще в V-VII вв., несомненно, существовали величественные соборы в резиденциях Албанских католикосов: Капалаке, Чоле и Партаве, а также храмы в центрах епархий (во 2-й пол. VI в. их было 8). Ко времени до IX-X вв. относятся упоминания о ряде мон-рей (Гандзасар, Дадиванк, Гтчаванк и др.), однако сохранилась лишь усыпальница Григориса в Амарасе - полуподземное сооружение, оказавшееся под алтарем церкви постройки 1858 г. Структура усыпальницы, кладка из крупных, хорошо отесанных блоков базальта и резной декор позволяют отнести ее ко времени царя Вачагана III (489).

Не менее древним является комплекс полупещерных церквей у Ванкасара (Агдамский р-н Азербайджана). По мнению его исследователей, отдельные постройки относятся к первым векам по Р. Х., т. е. к начальному периоду христианизации Закавказья (Симонян . 2000. С. 218-220). В то же время элементы декора, представляющие разные типы рельефных крестов, имеют аналоги с постройками IV-VII вв.

Церковь на горе Ванкасар (Бешидаг) представляет собой купольный триконх типа свободного креста (9,70×8,30 м). Ее архитектурные особенности, метки мастеров на камнях (аналогичные арм. храмам в Сисаване, Иринде и др.), арм. эпиграфические надписи VII и последующих веков на стенах церкви, рельефный крест на тимпане зап. входа (не сохранился) свидетельствуют о том, что она была построена в посл. трети VII в. бригадой мастеров из соседних арм. провинций (Айрарата или Сюника), с к-рыми А. К. поддерживала в то время тесные культурные связи (в результате реставрации 80-х гг. ХХ в. храм претерпел невосполнимые утраты) (Ямпольский . 1960; Мкртчян . 1989. С. 63-64; Карапетян) .

Др. раннесредневек. центричным храмом Арцаха является ц. Охтдрниванк (гавар Миус-Абанд) близ с. Мохренис и мон-ря Гтич (Гадрутский р-н Нагорного Карабаха). Постройка принадлежит к распространенному в Армении и Грузии архитектурному типу тетраконхов с угловыми нишами (древнейший из них - собор в Аване , 90-е гг. VI в.), но в отличие от большинства таких храмов он не имеет угловых камер и дополнительных пространств перед вост. и зап. экседрами. Все экседры, включая т. н. угловые ниши, подковообразного очертания, плавно переходящие в округлые формы подкупольных пилонов. Единственный вход - в зап. экседре. Размеры церкви изнутри - 8,0×8,25 м; снаружи - 10,3×10,5 м; диаметр купола - ок. 4 м. Сохранились лишь стены постройки и часть арок. В 671 г. Арцах был, видимо, ненадолго включен в состав Сюникского княжества, и именно этим временем, исходя из сопоставительного архитектурного анализа, датирует Мохренис М. Асратян (1985; см. также Мкртчан . 1989. С. 71-75). В то же время особенности кладки стен из колотого камня и ближайшие аналоги оформления алтарных капителей (портал базилики в Елварде, 660) свидетельствуют о возможном возведении храма местными мастерами в VII в. Вблизи церкви находится фрагмент хачкара 997 г. и хачкар 1044 г.

К раннесредневек. эпохе относится нижняя зона (до арок) ц. Аствацацин (Богородицы) мон-ря Црвиз (исторический гавар Мец-Куенк, совр. марз Тавуш Республики Армения), представляющая собой простой тетраконх (8,8×9,0 м) с полукруглыми изнутри и снаружи экседрами (за исключением прямоугольного снаружи зап. рукава). Имеет богато украшенные резьбой капители и горизонтальный пояс под конхой апсиды. Их профилировка и орнаментация родственны зодчеству Армении сер. VII в. Верхняя часть церкви перестроена в XII в.

В том же районе находится мон-рь Макараванк, наиболее раннюю его церковь, относимую исследователями к Х в., логично рассматривать в ряду памятников А. К. Это небольшая крестово-купольная постройка с 4 помещениями в углах, выложенная из отесанных блоков темно-розового андезита. Композиция подобна ранней ц. Григория (X-XI вв.) мон-ря Агарцин и мн. др. арм. храмам этой эпохи. Богатый растительный и плетеный орнамент присутствует на фронтальной стенке алтарного возвышения и на внутренних обрамлениях оконных проемов (Халпахчьян . 1980. С. 413).

На правом берегу р. Хачен в Арцахе при раскопках городища Гявур-кала (Агдамский р-н Азербайджана) выявлен однонефный храм VIII-IX вв. с полукруглой апсидой и дополнительным помещением с северо-востока. Стены сложены из известняка, пол вымощен камнем (Геюшев . 1984. С. 85; Карапетян . 2000. С. 222).

К раннему периоду монастырского строительства относится комплекс Акопаванка (X-XI вв.; Мартакертский р-н Нагорного Карабаха), состоящий из 2 однонефных сводчатых церквей и притвора. Входы в церкви открываются в галерею, оформленную снаружи 3 арками. В стену зап. церкви включен хачкар 853 г. (Асратян . 192. С. 82-84).

Отдельные археологические находки - каменные капители с орнаментами и мотивами креста в ободе, обнаруженные у мон-ря Бри Елци и в с. Чартар (Мартунийский р-н Нагорного Карабаха) и относимые к V-VII вв.,- подтверждают возможность выявления новых раннесредневек. построек.

На юге Утика, в 3 км от с. Тазакенд (Алджабедский р-н Азербайджана), на холме Чататепе, раскрыты развалины трехнефной базилики с 2 парами крестообразных столбов, U-образной изнутри и полукруглой снаружи алтарной апсидой и пастофориями по сторонам от нее, к-рые также завершаются апсидами. Внешние размеры - 16,5×9,25 м. Сопутствующий археологический материал - керамика - позволил локализовать памятник в пределах VI в. (Геюшев . 1984. С. 86-87) и идентифицировать постройки с ц. Панталеона, возведенной, согласно «Истории страны Алуанк», албан. католикосом Лазаром (до 551) (Карапетян . 2000. С. 266). Отдельные черты плана Тазакенда, устройство алтарной части и форма окон сближают памятник с архитектурой церквей развитого средневековья. Ранняя церковь на этом месте, возможно, была перестроена.

На территориях правобережных областей А. К. активно развивалось искусство хачкара, свойственное в восточнохрист. регионе только арм. культуре. Это обстоятельство, а также возникновение первых хачкаров (VIII-IX вв.) значительно позже вхождения Арцаха и Утика в Албанское марзпанство свидетельствуют о развитии искусства этих областей в соответствии с основными процессами эволюции арм. культуры.

На левом берегу Куры в 1948 г. обнаружен и в 1971 г. раскрыт храмовый комплекс в городище Судагылан у Мингечаура. В основе застройки - 3 церкви зального типа, отличающиеся небольшими размерами.

Толстые (1,5-2,05 м) стены этих построек возведены из сырцового кирпича с небольшим применением обожженного. Перекрытия были деревянными, опирающимися в средней части на деревянные колонны, кровли - черепичными. Строительство датируется VI-VIII вв. Один из храмов, обнесенный ограждением, имел резные архитектурные детали из белого камня и стука с орнаментами, аналогичными арм. и груз. произведениям VII в. (собор в Двине, Егвард, Одзун, Джавари во Мцхете, Самцевриси). Там же обнаружена кубообразная капитель с изображением 2 павлинов по сторонам от цветка лилии - «древа жизни» - и с однострочной албан. строительной надписью (640), дублированной по-армянски на известковом камне из той же церкви. Капитель скорее всего завершала мемориальную колонну и была увенчана крестом, гнездо от к-рого имеется в середине верхней плоскости.

4 христ. постройки в сев. и центральной частях левобережной А. К. (на территории раннехрист. Албанского царства) выделяются особенностями своей архитектуры и составляют отдельную группу памятников. В основе композиции трехнефной базилики у с. Кум (Кахский р-н Азербайджана) - слегка удлиненный зал с 2 парами мощных Т-образных столбов и алтарной частью на востоке. Храм окружен сводчатым обходом, сев. и юж. стороны к-рого завершаются на востоке приделами. Датируется храм V (Ахундов . 1986. С. 223) или VI в. (Усейнов и др . 1963. С. 31), хотя аналоги композиции наоса и галерей с открытыми аркатурами (Одзун, сер. VII в.; Самшвилде, 2-я пол. VII в.; Вачнадзиани, XI в.), а также 8-частных сводов над тромпами в пастофориях (впервые - в храме Рипсиме в Валаршапате , 618) не позволяют отнести постройку ко времени ранее сер. VII в.

3 др. постройки этой группы - центричные купольные сооружения. Ближайший от Кума храм в архитектурном комплексе у с. Лекит того же Кахского р-на (албан. обл. Шаки) - вписанный в круг и обнесенный кольцевым обходом, возможно трехъярусный (реконструкция С. Мнацаканяна) небольшой тетраконх с экседрами на аркатуре (по 3 колонны в каждой экседре). Вероятная датировка - VII в.

Композиционно родственны Лекиту храмы у с. Мамрух (Закатальский р-н Азербайджана), впервые обмеренный в 1974 г., и на горе Килисадаг у с. Беюк-Эмили (Куткашенский р-н), изученный в 1971 г. Оба имеют по 3 входа, 2 круглых в плане пастофория и кольцевой обход вокруг центральной купольной ячейки, образуемой в Мамрухе 4 мощными столбами, в Килисадаге - 8 круглыми колоннами. В Мамрухе с востока выступает полукруглая апсида с прямоугольным предалтарным пространством, при юж. и сев. входах имеются маленькие квадратные приделы. Внешний диаметр стены в Мамрухе равен стене храма в Леките (18,8 м), в Килисадаге - 12,4 м. Храмы находятся в развалинах. Вопрос об их датировках спорный, их отнесение к постройкам языческих культов (Ахундов . 1986. С. 206-208) никак не обосновано. Килисадаг был датирован его первыми исследователями VIII в. (Ваидов и др . 1972. С. 488), формы апсиды, оконных проемов и карнизов Мамруха позволили поставить памятник в ряд построек XII-XIV вв., непосредственно связанных с архитектурой Кахети (Маилов . 1985. С. 143). Судя по декорации приделов (пастофориев) Килисадага сдвоенными полуколонками и обнаружению фрагментов неполивной и поливной строительной керамики, а также формам и декору перемычек проемов, эта постройка также была возведена в XII-XIV вв. С др. стороны, установление датировок периодом развитого средневековья позволило бы рассматривать Мамрух и Килисадаг в рамках груз. зодчества. К груз. постройкам XI-XIV вв. стилистически тяготеет небольшая церковь типа свободного креста в Орта-Зейзите Шекинского р-на (Маилов . 1985. С. 143. Рис. 4).

В Дагестане раннесредневековые христ. храмы возводились под влиянием арм. и, возможно, иран. архитектуры. 2 храма с прямоугольным алтарем были открыты на курганном могильнике Беленджера - города в прикаспийском Дагестане (Ковалевская. 1981). С IX-XI вв. христ. архитектура Дагестана развивается в русле процессов груз. зодчества (храм Датупа, XI в., и др.) (Муртузалиев, Ханбабаев. 2000).

В качестве памятников А. К. логично рассматривать и ряд церквей, расположенных в исторической обл. Камбисена, сохранившихся на территории совр. Грузии (Чубинашвили . 1959). Это особенно оправдано в случае отнесения храмов в Гурджаани и Бодбе к эпохе VII-IX вв., до включения области в царство кахов и ранов.

Декоративно-прикладное искусство. Художественные вкусы албан. знати IV-VII вв. характеризуются неск. памятниками торевтики из числа бронзовых сосудов: водолеев, курительниц, кувшинов и блюд, обнаруженных в горном Дагестане. IV-V вв. датируется блюдо из чеканной бронзы с изображением в центральном медальоне всадника, скачущего в сопровождении собаки (ГЭ). Сюжет повторяет известные изображения на рим. и визант. памятниках. Среди кувшинов выделяется образец «сасанидского» типа, туловом к-рого является человеческая голова; др. кувшин, относимый к VI-VII вв. (ГЭ), выполненный в технике литья по восковой модели и инкрустированный красной медью, содержит изображение птиц по сторонам древа жизни. Прямой орнаментированный ствол дерева, его завершение пятилепестковой пальметкой и снабженные ожерельями с развевающимися лентами птицы-павлины имеют ближайшим аналогом рельеф на капители из Мингечаура. Оба образца схожи также плоскостной трактовкой изображений (Тревер . 1959. С. 316 сл.). На территории А. К., вероятно, уже в раннесредневековый период, высокого уровня достигли стеклоделие, ковроткачество и др. ремесла.

Ист.: Страбон. Геогр. V, XI; Կռրյյռւճ· Վարթ Ս· Մեսրռպ Մաջտռցի / Աջխատռւթյյամբ Ա· Ս· Մաթևռսյյաճի [Корюн. Житие Месропа Маштоца / Изд. А. С. Матевосяна. Ереван, 1994] (пер.: Корюн. Житие Маштоца / Пер.Ш. В. Смбатяна, К. А. Мелик-Оганджаняна. Ереван, 1962); Մռվսես Խռրեճացի· (?)այյռց պատմռւթյյռւճ [Мовсэс Хоренаци. История Армении. Ереван, 1995] (Moses Khorenats‘i. History of the Armenians / Ed. R. W. Thomson. Camb. (Mass.); L., 1978; Моисей Хоренский. История Армении / Пер. Н. О. Эмина. М., 1893); Ист. Ал.- Մռվսես Կաղաճկատռւացի· Պատմռւթյյռւճ Աղռւաճից աջխար(?)ի [Мовсэс Каланкатуаци. История страны Алуанк / Крит. текст и предисл. В. Д. Аракеляна. Ереван, 1983] (пер.: Мовсес Каланкатуаци. История страны Алуанк / Пер., предисл. и коммент. Ш. В. Смбатяна. Ереван, 1984; The History of the Caucasian Albanians by Movses Dasxuranci / Transl. by C. J. F. Dowsett. L., 1960); Կիրակռս Գաճձակեցի· Պաթմռւթյյռւճ (?)այյռց [Киракос Гандзакеци. История Армении. Ереван, 1961]; Գիրղ Թղթռց [Книга посланий. Тифлис, 1901]; КЦ. Т. 1. Тбилиси, 1955; Пигулевская Н. В. Сирийские источники по истории СССР. М.; Л., 1941. С. 81-87; Караулов Н. А. Сведения арабских писателей о Кавказе // Сб. материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, 1901. Вып. 29; 1902. Вып. 31; 1903. Вып. 32; 1908. Вып. 37.

Лит.: Яновский А. К. О древней Кавказской Албании // ЖМНП. 1846. Т. 52. Ч. 2; Ալիջաճ Ղ· Արցախ [Алишан Л. Арцах. Венеция, 1893; Ереван, 1993р]; Tomaschek W. Albanoi // Pauly, Wissova. Hb. 1. Sp. 1305-1306; Բարխռւտարեաճց Մ· Արցախ [Бархутареанц М. Арцах. Баку, 1895]; Manandian A . Beiträge zur albanischen Geschichte. Lpz., 1897; Бакиханов А. К. Гюлистан-и Ирам. Баку, 1926 (на азерб. яз.); Юшков С. В. К вопросу о границах древней Албании // ИЗ. 1937. С. 137; Еремян С. Т. Политическая история Албании III-VII вв. // Очерки истории СССР, III-IX вв. М., 1958; Тревер К. В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании: IV в. до н. э.- VII в. н. э. М.; Л., 1959; Օրմաճյյաճ Մ· Աևգապատռւմ [Орманян M. Азгапатум (История наций). Бейрут, 1959-1961. Т. 1-3]; Ямпольский З. И. Албания Кавказская // СИЭ. Т. 1. С. 353-354; Буниятов З. М. Из истории Кавказской Албании VII-VIII вв. // Вопр. истории Кавказской Албании. Баку, 1962. С. 149-181; он же. Азербайджан в VII-IX вв. Баку, 1965; Мнацаканян А. К. Ш. О литературе Кавказской Албании. Ереван, 1969; Anassian H. S. Une mise au point relative à l"Albanie Caucasienne // REArm. 1969. T. 6. P. 299-330; პაპუაშვილი თ. ჰერეთის ისტორიის საკითხები. თბილისი, 1970; Папуашвили Т. Г. Вопросы истории Эрети / АКД. Тб., 1971; Улубабян Б. А. О терминах «Албания», «Алванк» и «Аран» // ИФЖ. 1971. № 3. С. 122-125 (на арм. яз.); он же. Княжество Хачена в X-XIV веках. Ереван, 1975 (на арм. яз.); Новосельцев А. П. Страны закавказского и среднеазиатского регионов // Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В. Пути развития феодализма (Закавказье, Средняя Азия, Русь, Прибалтика). М., 1972; он же. К вопросу о политической границе Армении и Кавказской Албании в античный период // Кавказ и Византия. Ереван, 1979. Вып. 1; Алиев К. Кавказская Албания (I в. до н. э.- I в. н. э.). Баку, 1974; Улубабян Б. А. Фрагменты истории армянских Восточных краев. Ереван, 1981 (на арм. яз.); Мусхелишвили Д. Л. Из исторической географии восточной Грузии. Тбилиси, 1982; Мкртумян Г. Г. Грузинское феодальное княжество Кахети в VIII-XI вв. и его взаимоотношения с Арменией. Ереван, 1983; Геюшев Р. Христианство в Кавказской Албании. Баку, 1984; Chaumont M. L. Albania // EIran. Vol. 1. Fasc. 8. p. 806-810; Мамедова Ф. П. Политическая история и историческая география Кавказской Албании (III в. до н. э.- VIII в. н. э.). Баку, 1986; Акопян А. А. Албания-Алуанк в греко-латинских и древнеармянских источниках. Ереван, 1987; Bosworth C. E. Arran // EIran. Vol. 11. P. 520-522; Мурадян П. М. История - память поколений: Проблемы истории Нагорного Карабаха. Ереван, 1990; Donabedian P., Mutafian C. Artsakh: History du Karabagh. P., 1991; Ибрагимов Г. Христианство у цахуров (йикийцев-албанцев) // Альфа и Омега. 1999. № 1(19). С. 170-181; Новосельцев А. П. О христианизации стран Закавказья // ΓΕΝΝΑΔΙΟΣ: К 70-летию Г. Г. Литаврина. М., 1999. С. 146-148.

Обследование развалин Кабалы // Изв. об-ва обследования и изучения Азербайджана. Баку, 1927. Вып. 4. С. 117; Абуладзе И. К открытию алфавита кавказских албанцев // Изв. Ин-та языка, истории и материальной культуры им. Н. Я. Марра. Тбилиси, 1938. Т. 4. С. 69-71; Шанидзе А. Новооткрытый алфавит кавказских албанцев и его значение для науки // Там же. С. 1-68; Барановский П. Д. Памятники в селениях Кум и Лекит // Архитектура Азербайджана эпохи Низами. М.; Баку, 1947. С. 29-33; Ваидов Р. М., Фоменко В. П. Средневековый храм в Мингечауре // Материальная культура Азербайджана. Баку, 1951. Т. 2. С. 99-100; Ոսկաճեաճ Ղ· Արցախի վաճղերը [Восканеан Л. Монастыри Арцаха. Вена, 1953]; Ваидов Р. М. Раннесредневековое городище Судагылан // КСИИМК. 1954. Вып. 54. С. 132-133. Рис. 60; Чубинашвили Г. Н. О художественной среде и хронологических рамках мингечаурского рельефа // Труды Музея истории Азербайджана. 1957. Т. 2; он же. Архитектура Кахетии. Тбилиси, 1959; Тревер К. В. К вопросу о культуре Кавказской Албании // XXV Междунар. конгресс востоковедов: Докл. делегации СССР. М., 1960; Шанидзе А. Г. Язык и письмо кавказских албанцев // Вестник отделения общественных наук АН Груз. ССР. Тбилиси, 1960; он же. Язык и письмо кавказских албанцев // XXV Международный конгресс востоковедов: Докл. делегации СССР. М., 1960; Ямпольский З. С. Памятники Кавказской Албании на горе Бешидаг // Сов. Арх. 1960. № 2; Токарский Н. М. Архитектура Армении IV-XIV вв. Ереван, 1961. С. 140-141; Еремян С. Т. Армения по «Ашхарацуйцу». Ереван, 1963 (на арм. яз.); Усейнов М., Бретаницкий Л., Саламзаде А. История архитектуры Азербайджана. М., 1963. С. 27 сл.; Хан-Магомедов С. О. Стены и башни Дербентской крепости // Архитектурное наследство. 1964. № 17. С. 121-146; он же. Джума-мечеть в Дербенте // СА. 1970. № 1. С. 202-220; он же. Ворота Дербента // Там же. 1972. № 20. С. 126-141; Абрамян А. Г. Дешифровка надписей кавказских агван. Ереван, 1964; Вандов Р. М. Мингечаур в III-VIII вв. Баку, 1966; Климов Г. А. К состоянию дешифровки агванской (кавказско-албанской) письменности // Вопр. языкознания. 1967. № 3; Ишханов Л. К изучению храма в селении Лекит // СА. 1970. № 4. С. 227-233; Мнацаканян А. Ш. О литературе Кавказской Албании. Ереван, 1969; Мнацаканян С. Х. Звартноц. М., 1971. С. 62-65; Ваидов Р. М., Мамед-заде К. М., Гулиев Н. М. Новый памятник архитектуры Кавказской Албании // Археологические открытия 1971 г. М., 1972. С. 487-488; Геюшев Р. Б. Раскопки на храмовом участке средневековой Барды // Тезисы докладов, посвящ. итогам полевых археол. исслед. в 1970 г. в СССР. Тбилиси, 1971; Ст.: Алванское письмо; Алванский язык; Алванские ворота; Алванская церковь; Алванское марзпанство; Алваны; Алванк // Армянская советская энциклопедия. Ереван, 1974. Т. 1. С. 261-265 (на арм. яз.); Асратян М. М. Архитектурный комплекс Амараса // ВОН. 1975. № 5. С. 35-52 (на арм. яз.); он же. Амарас. Ереван; М., 1990; он же. Новооткрытая церковь Мохрениса и генезис памятников типа тетраконха с угловыми нишами // 4-й междунар. симпозиум по арм. искусству: Тез. докл. Ереван, 1985. С. 35-38; он же. Арцахская школа армянской архитектуры. Ереван, 1992 (на арм. яз., с рус. резюме); Якобсон А. Л. Архитектурные связи Кавказской Албании и Армении // ИФЖ. ССР. 1976. № 1; он же. Гандзасарский монастырь и хачкары: вымыслы и факты // ИФЖ. 1984. № 2; он же. Гандзасар. Ереван, 1987; Бретаницкий Л. С., Веймарн Б. В. Искусство Азербайджана IV-XVIII веков. М., 1976. С. 21-41; Элларян И. Б. Памятники истории и культуры Агстевской долины. Ереван, 1978; Халпахчьян О. Х. Архитектурные ансамбли Армении. М., 1980. С. 409-436; Ковалевская В. Б. Северокавказские древности // Археология СССР: Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981. С. 97; Муравьев С. Н. Три этюда о кавказско-албанской письменности // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Тбилиси, 1981. Т. 8. С. 260-290; Григорян В. Малые центрические памятники Армении раннего средневековья. Ереван, 1982 (на арм. яз.); Мкртчян Ш., Абгарян С., Карапетян С. Монастырь «Охте дрни» Мохрениса // Эчмиадзин. 1982. № 11/12. С. 46-50 (на арм. яз.); Маилов С. А. Армянские церкви Азербайджана // Архитектурное наследство. 1985. № 33. С. 142-143; Ахундов Д. А. Архитектура древнего и раннесредневекового Азербайджана. Баку, 1986; Барда. Баку, 1987 (на азерб. и рус. яз.); Cuneo P. Architettura Armena dal quarto al diciannovesimo secolo. R., 1988. Vol. 1. P. 429-459; Cuneo P., Lala Comneno M. A., Manukian S. Gharabagh // Documenti di architettura Armena. Mil., 1988. Vol. 19; Мкртчян Ш. Историко-архитектурные памятники Нагорного Карабаха. Ереван, 1989; Акопян Г. Искусство средневекового Арцаха. Ереван, 1991 (на арм., рус. и англ. яз.); Алексидзе З. Памятник албанской письменности на Синае и его значение для кавказологии. Тбилиси, 1998 (на груз., рус. и англ. яз.); Карапетян С. Памятники армянской культуры в районах, аннексированных Советскому Азербайджану. Ереван, 1999 (на арм. яз.); Симонян А. Распространение христианства и древнее церковное зодчество в Армении (на арм. яз.) // Armenia and Christian Orient. Yerevan, 2000. P. 70-74; Alexidze Z. New Collection of Mount Sinai and Its Importance For the History of Christian Cancasus // Ibid. P. 175-180.

А. Ю. Казарян

КАВКАЗСКАЯ АЛБАНИЯ - ДРЕВНЕЙШЕЕ ГОСУДАРСТВО

НА ТЕРРИТОРИИ КАВКАЗА И РОССИИ

CAUCASIAN ALBANIA, THE MOST ANCIENT STATE ON THE TERRITORY OF THE CAUCASUS AND RUSSIA

© 2014 Гасанов М. Р.

Дагестанский государственный педагогический университет

Dagestan State Pedagogical University

Резюме. Статья посвящена одной из актуальных проблем истории Кавказа. В ней освещаются вопросы возникновения Кавказской Албании, расселения племен, социально-экономического, политического развития страны. В статье раскрыта борьба албанцев против иноземных завоевателей. При написании статьи использованы античные и средневековые источники, археологические материалы, а также литература.

Abstract. The article deals with the actual problem in the history of the Caucasus. It highlights the issues of occurrence of Caucasian Albania, resettlement tribes, socio-economic, political development of the country. The article considers the struggle of the Albanians against foreign invaders. The article used the ancient and medieval sources, archaeological materials and literature.

Rezjume. Stat"ja posvjashhena odnoj iz aktual"nyh problem istorii Kavkaza. V nej osveshhajutsja voprosy voz-niknovenija Kavkazskoj Albanii, rasselenija plemen, social"no-jekonomicheskogo, politicheskogo razvitija strany. V stat"e raskryta bor"ba albancev protiv inozemnyh zavoevatelej. Pri napisanii stat"i ispol"zovany antichnye i sredne-vekovye istochniki, arheologicheskie materialy, a takzhe literatura.

Ключевые слова: Кавказская Албания, Страбон, Плиний, Птоломей, албаны, гелы, леги, гаргареи, удины, таваспары, Рим, Тигран.

Keywords: Caucasian Albania, Strabo, Pliny, Ptolemy, Albanians, Gels, Legs, Gargarians, Udi, Tavaspars, Rome, Tigran.

Kljuchevye slova: Kavkazskaja Albanija, Strabon, Plinij, Ptolomej, albany, gely, legi, gargarei, udiny, tavas-pary, Rim, Tigran.

Албанское государство, занимавшее часть территории Дагестана и Азербайджана, сыграло большую роль в истории народов Кавказа. К этой теме обращались различные авторы ХУШ-ХХ вв. Наибольший интерес к истории этого государства проявили историки XX - нач. XIX вв.

Одним из спорных является вопрос о границах Албании, которые в зависимости от внутренней обстановки и международного положения на Кавказе менялись.

В обосновании вопроса о бесспорности вхождения Дагестана в Албанию значительный интерес представляет сообщение Страбона о 26 различных племенах Албании - это албаны, леги, гелы, гаргары, каспии, андаки, соды, таваспары, удины и др. . Этническая пестрота, многоязычие в античную эпоху засвидетельствованы учеными именно на территории Дагестана.

В период усиления в его состав входила территория Дагестана до реки Сулак. Поэтому есть все основания полагать, что наибольшее число албанских племен занимали территорию Дагестана.

Исследования археологов показали поразительное единство археологических культур на территории Дагестана и Северного Азербайджана в эпоху Албанского государства.

Материальная культура народов Дагестана с III в. до н. э., как указывают археологические материалы, в основе своей является местной, албанской, ибо формирование ее происходило в составе Кавказской Албании.

Основным занятием населения Албании было земледелие и садоводство. Как сообщают античные авторы, природные условия Албанского государства были благоприятными для успешного развития земледельческого хозяйства.

На территории Дагестана при раскопках обнаружено немало сельскохозяйственных орудий, свидетельствующих о развитии земледельческих культур. Страбон отмечает, что в Албании росли всякие растения; есть даже вечнозеленые.

Известия ДГПУ, №4, 2014

Албанское население занималось также и скотоводством. Страбон пишет: «Точно так же и животные у них как домашние, так и дикие, имеют хороший рост». В Дагестане разводили самые различные породы скота: овец и коз, быков, лошадей, свиней и ослов. Уделялось большое внимание и коневодству.

Об уровне развития промыслов и ремесел в Албании свидетельствуют сообщения античных авторов о превосходном для этой эпохи военном снаряжении, а также археологические материалы .

Развитие земледельческо-скотоводческого хозяйства, торгово-ремесленного производства, усиление внутреннего и внешнего обмена -все это создало условия для возникновения городов - центров торговли в Албании .

Подробное описание городов и значительных населенных пунктов Албании дает Птолемей, который перечисляет их до 29. Упоминаемое у Птолемея количество намного превышает количество населенных пунктов соседних государств. Ряд городов по его карте локализуется на приморской равнине Дагестана, у устьев рек. Крупным политическим и торгово-экономическим центром Албанского государства был город Албана, который, видимо, не случайно назван по имени страны.

Археологические раскопки на территории Топрах-Калы, где локализовалась Албана, показали, что это крупный город античной эпохи.

В III-II вв. до н. э. Урцекское поселение вырастает в город, планировка которого отражала классовую структуру общества .

Укрепленная цитадель занимала возвышенности, по склонам ее были возведены жилые, хозяйственные и общественные постройки. «Городище Урцеки, - пишут Дж. А. Халилов, И. А. Бабаев, - отождествляется с раннесредневековым городом, упоминаемым у Моисея Каганкатваци, столицей царства гуннов в Дагестане - Варачаном. Нет сомнения, что до этого город был одним из крупных городов Албании» . Развитие земледельческо-скотоводческого хозяйства, а также торговли способствовало углублению имущественной и социальной дифференциации, выделению «царей». О социальном строе Албании на первом этапе его существования Страбон писал: «Прежде каждый народец с особым наречием имел своего царя».

В III-II вв. до н. э. Албания выступает уже как государство, имеющее крепкую центральную власть. Это нашло отражение и в религии. Исторические, этнографические материалы дают целый пантеон богов, во главе которых стоят боги центральной власти страны.

На социально-экономическое развитие Албании в IV-III вв. до н. э. не мог не повлиять такой фактор, как связи ее с древнейшими рабовладельческими государствами Востока и Закавказья - Урарту, Иберией (Картлией) и др. Известно, что огромное влияние Урарту оказало не только на Закавказье, но и на Северный Кавказ .

Касаясь общественного строя Албании, следует отметить, что к царю были представлены различные социальные группы. Самым близким к царю лицом Албании был жрец, о котором Страбон сообщает следующее: «Жрецом служит наиболее уважаемое после царя, лицо, стоящее во главе управления священной землей, обширной и хорошо населенной, а также во главе служителей храма, из которых многие вдохновляются и пророчествуют».

Термин жрец, которым Страбон обозначает господствующий слой в Албании, был широко распространенным социальным термином на эллинистическом Востоке. Поэтому Страбон, сам являясь по происхождению малазийцем, албанских жрецов представлял более сходными по социальному положению с жрецами восточных стран.

Жречество в Кавказской Албании, как и в рабовладельческих государствах Древнего Востока, играло значительную роль в экономической и политической жизни страны.

К господствующему сословию принадлежали и «царьки» 26 народов, о которых писал Страбон. Позже о них пишут и древнеармянские авторы Егише и Ф. Бузанд.

Атрибутом сложившегося государства являются и военные силы. У албанов уже в IV в. до н. э. существовало войско. Арриан (II в. н. э.), повествуя о битве при Гавгамеле в 331 г. до н. э., сообщает, что в составе Ахеменидской армии был албанский отряд. В IV в. до н. э. в первый период, когда в Албании на основе племенного союза начала складываться государственная единица, сформировалось войско. Страбон свидетельствует, что «войска они (ал-баны) выставляют больше, чем иберы: они вооружают шестьдесят тысяч пехоты и двадцать две тысячи всадников, - с таковыми силами выступали в борьбу с Помпеем». Плутарх сообщает, что снаряжение большинства сражавшихся с римлянами албанов было изготовлено из звериных шкур. Можно полагать, что главную военную силу в Албании представляли воины-горцы .

О высоком уровне вооружения албанов в I в. до н. э. говорят и сравнительные данные их вооружения с армянским и иберийским. В результате археологических раскопок на территории Дагестана добыты разные виды вооружения. Не меньший интерес при изучении социального строя Албании представляет сопоставление уровня его развития с соседней Иберией «Подобный социальный процесс имел место и в соседней Албании», - пишет

Основной социальной единицей Албанского государства являлась сельская община со всеми специфическими чертами восточной общины. Для обозначения общины в дагестанских языках существуют термины: в аварском «бо», в даргинском «хГуреба» (литерат. хГуреба), которые, по мнению исследователей, возникли еще в эпоху военной демократии. Безусловно, эти термины в албанский период имели другое содержание. Сельская община Албании у Моисея Каганкатваци названа «ми-

Общественные и гуманитарные науки

ром», а общинники - «мирянами». Для обозначения общинников в Дагестане у Иакута находим термин «хамашира», который в переводе

В. Ф. Минорского обозначает «свободный».

Общинники, пользовавшиеся самоуправлением сохраняли, конечно, известную независимость, однако не были избавлены от эксплуатации со стороны государственной власти Албании. Независимость их была номинальной.

К зависимому населению Албанского государства относились и рабы. «До арабского завоевания, - пишет проф. С. В. Юшков, - рабство в Дагестане не имело ярко выраженный характер». В то же время оно было патриархальным. Следует полагать, что при определении общественного строя у албанцев главную роль играло не абсолютное количество рабов, а какое они имели значение в производстве.

Подозревать Страбона и других античных авторов в искажении фактов в вопросе о рабстве в Албании нет оснований. Но вполне возможно, что они под впечатлением сильно развитых у себя рабовладельческих отношений уменьшали их роль в Албании, как и в соседней Иберии, и оставили лишь скудные данные. Следует иметь в виду и тенденцию античных авторов подчеркивать отсталость других народов.

Известные из античных источников храмовые служители (гиеродулы), о которых, в частности, сообщает Страбон, полагают, являлись рабами. В армянском источнике категория зависимого населения, обозначенная термином «простолюди», вероятнее всего следует отнести к рабам. У арабских авторов служители дагестанского владения Лакз обозначены термином «м шак». Подобным термином обозначались рабы в древней Армении.

Лингвистический анализ социальных терминов в дагестанских языках позволяет судить, что рабство в Дагестане своими корнями уходит в глубь веков. Наличие в словах «лук!» и «лагъ» (которыми в дагестанских языках обозначается раб) звуков, характерных для иберийско-кавказских языков, по мнению лингвистов, дает основание предполагать, что они относятся к одной основе исконно дагестанского лексического фонда и являются древними социальными терминами .

Основными источниками рабства в Албании, видимо, были рабы, появившиеся в результате войн.

В греко-римскую эпоху Албания не платила Римской империи столько дани, сколько она обязалась участвовать в совместных походах, в результате которых немалая доля пленных доставалась албанской военной знати, превращавшей их в рабов. Эллинистический период - это время широкого распространения пиратства. Древнеармянский историк Ф. Бу-занд (V в. н. э.) отмечает: «Но когда персидские войска пошли походом на армян, то с ними был также и албанский царь Урнайр со своим отрядом. Албанский царь вступил в разговор с теми, кто находился при нем, и сказал: «Ныне же я вас предупреждаю, чтобы вы помнили,

что когда мы заберем в плен греческие войска, то многих из них надо оставить в живых, мы их свяжем и отведем в Албанию и заставим их работать как гончаров, каменотесов и кладчиков для наших городов, дворцов и других нужд». Довольно любопытные сведения о пиратстве северокавказских племен сообщает Страбон.

Труд рабов использовался в основном на стройках. Античные города и другие сооружения воздвигались рабами, строительство которых требовали необычайных усилий.

В связи с дальнейшим развитием производительных сил, ростом ремесленного производства, торговли, а также возникновением городов -торгово-ремесленных центров, определенный процент населения Албании составляли ремесленники, которые специализировались по производству предметов роскоши, военного снаряжения .

Большой интерес для раскрытия социальных отношений, господствовавших в Албании, представляет выяснение вопроса о земельных отношениях. Сопоставляя известное об Албании с государственным устройством соседней Иберии, можно предположить, что в Албании существовала «царская земля».

Крупными земельными собственниками в Албании, как и в других переднеазиатских государствах, выступали храмы, которым принадлежали обширные земельные владения. Земля, которой владели жрецы, у Страбона названа «священной». Она была населена в основном рабами (иеродулами).

Землей была наделена и военная знать. У арабского географа Иакута встречается термин, который в переводе А. Караулова обозначает «ал-акра», а у проф. В. Ф. Минорского - «ака-ра». Термином «агарак» обозначалось частновладельческое хозяйство в древней Армении. Он восходит к шумеро-аккадскому <^аг» (акар) со значением «посев», пахотное поле, луг. Можно допустить, что и в древней Албании частновладельческая земля обозначалась подобным термином. О других формах земельной собственности античные авторы ничего не сообщают.

Вследствие наличия транзитных торговых путей, скрещивающихся в Албании, ее население включается в товарообмен эллинистическо-римского мира. Это положение иллюстрируется многочисленными монетными и другими находками в различных пунктах древней Албании. На мировом рынке иноземные монеты играли роль международного эталона. В ходу у албанцев в этот период были монеты римские и аршакидские .

В эпоху Помпея индийские товары шли из Индии в Бактрию, отсюда - к Каспийскому морю, а далее - по Куре и Фасису - к Черному морю. Этот путь использовался с раннеэллинистических времен. Посредниками в индийской торговле, происходившей на Кавказе, были албанцы, иберы и др.

В свою очередь, население Албании экспортировало различные изделия. Еще в первые века нашей эры население Албании изготовля-

Известия ДГПУ, №4, 2014

ло полотняные, льняные ткани. Из Албании, как отмечали еще античные авторы, вывозили в сопредельные и отдаленные страны рыбу, клей, ткани из верблюжьей шерсти. Последние пользовались широкой известностью за пределами Албании. Албания являлась посредницей торговых сношений Северного Причерноморья, Юга России со странами Средней и Передней Азии.

В античную эпоху интерес народов к западному побережью Каспия, где происходила международная торговля, был значительным. Как указывают античные авторы, на прикаспийской дороге утидорсы торговали индийскими и вавилонскими товарами, а изделия албанского рыбного промысла вывозились в Экбатаны (современный иранский г. Хамадан) и в другие страны.

По свидетельству греко-римских, древнегрузинских и древнеармянских источников, Албанское государство в последние века I тысячелетия до н. э. и первые века I тысячелетия н. э. стояло на довольно высоком уровне экономического развития.

Торгово-ремесленных центров, о которых сообщают Плиний и Птолемей, было немало и в Албании. По данным последнего, в Албании число городов и наиболее значительных центров достигало 29. В албанских городах жило большое количество иностранцев - греков, армян, сирийцев, иудеев и др. Ремесленные центры располагались на торговых путях, связывающих различные внутренние части Албании с соседями. Факт наличия городов в этом государстве говорит о многом.

Активное участие Албании в международной торговле в последние века до н. э. и первые века н. э. хорошо иллюстрируется нумизматическими и археологическими материалами . Другим крупным торговым центром на Кавказе в античную эпоху являлся город Фасис, куда

сходились шестьдесят племен, говоривших на различных языках. Значение Фасиса выходила далеко за пределы Кавказа. Сюда приезжали торговцы из Индии и Бактрии. На рубеже веков до н. э. интерес как Востока, так и Запада к Кавказу был довольно велик. Города восточночерноморского побережья в античную эпоху играли роль связующих звеньев как в отношениях Запада и Востока, так и самих кавказских народов.

Таким образом, население Албании в античную эпоху поддерживало экономические контакты со многими странами и народами. Основными предметами обмена являлись продукты земледельческо-скотоводческого хозяйства, предметы домашнего производства - украшения, орудия труда, оружие.

Территория, занимаемая Албанией, играла важную роль во взаимоотношениях народов, так как через нее пролегали международные пути торгово-экономического и военностратегического значения.

Кратчайшие пути сообщения между Албанией и соседними регионами шли по перевалам главного Кавказского хребта. Население Албании общалось с внешним миром не только по этим кратчайшим путям, но и через приморскую территорию.

Играя важную роль во взаимоотношениях народов, торговые пути содействовали дальнейшему экономическому и культурному подъему Албании и расширению торговоэкономических контактов между албанским населением, с одной стороны, предками грузин, армян, чеченцев, ингушей, осетин - с другой.

Торговые пути втягивали Албанию в орбиту международной торговли - с Китаем, Индией и Египтом, Парфией и Причерноморьем, Средней Азией.

Предки дагестанских горцев в составе Албании боролись против многочисленных завоевателей .

Арриан (II в. до н. э.), ссылаясь на автора книги «Анабасис» сообщает, что в битве при Гавгамелах, в битве, в которой решалось быть или не быть персидскому государству, Дарий III выставил на поле боя албан, и при этом в центре своего боевого построения.

Взоры преемников Александра неоднократно обращались в сторону Кавказа; они предпринимали многочисленные попытки завоевать этот край, но все их попытки завоевать его оказались тщетными. Армения, Албания, Иберия выстояли в упорной многолетней борьбе и сохранили свою самостоятельность.

Албаны боролись и против римского рабовладельческого государства, превратившегося в ведущую державу Средиземноморского бассейна. Стремясь к захвату и удержанию мировых путей и рынков в Восточном Средиземноморье и Малой Азии, римляне совершали ряд завоевательных походов на Восток, в частности, на Кавказ. Овладение им давало Риму возможность держать в подчинении кавказских горцев и опасную соперницу Парфию, а также охранять свои богатейшие восточные провин-

Общественные и гуманитарные науки

ции от нашествия кочевых племен .

На эти же экономически и стратегически важные районы претендовал и понтийский царь Митридат Евпатор (111-63 гг. н. э.). Между Римом и Понтийским царством в начале I в. н. э. произошел ряд войн, в результате которых понтийский царь потерял важные экономические области.

Разбив войска понтийского царя Митридата Евпатора, римляне под командованием Лукулла в 69 г. до н. э. напали на Армению. Римские войска направились к городу Тигранокерту, основанному Тиграном II. Армянский царь вынужден был отступить в глубь страны, чтобы собрать силы для борьбы с Римом. Началась длительная осада города. В этой борьбе на помощь армянскому народу пришли албаны и другие народы. Борьба с Римом для албан стала не только делом знати. По существу, начинается война населения Кавказа против римских завоевателей. Хотя римскому полководцу удалось занять территорию Понтийского царства, однако взять Тигранокерт он не смог. Тигран, поддержанный совместными усилиями албан, продолжал борьбу с Римом.

В 68 г. до н. э. римляне двинулись на город Арташад (Артаксат - греко-римских). И здесь албаны выступили против римлян. В сражении близ Артаксат в войске Тиграна было выстроено против Лукулла множество всадников и отборных отрядов, в их числе были и албаны. Военные действия приняли затяжной характер, римские легионы понесли значительные потери, Лукулл вынужден был отступить в Киликию, не достигнув поставленных задач. В 66. г. н. э. народный трибун Гай Мамилий внес в ко-миции предложение о передаче верховного командования Помпею для продолжения войны с Митридатом.

Албаны оказали решительное сопротивление и Помпею, преследовавшему понтийского царя Митридата. Плутарх сообщает, что албаны в количестве около сорока тысяч человек напали на римское войско, перейдя через реку Куру. Предводителем албанов в этой битве был царь Ориоз (Орис). На помощь албанам и на этот раз пришли иберы и другие кавказские горцы

Римские авторы преувеличивали успехи военных действий легионов. Но они не могли не считаться с борьбой, которую вели кавказские народы против римских завоевателей. Дион Кассий признает, что Помпею не удалось покорить албанцев, иберов и другие кавказские народы. Об этом факте он пишет следующее: «Помпеи даровал мир албанам и заключил через послов договоры с некоторыми другими из обитателей Кавказа до Каспийского моря, у которого оканчивается этот хребет, начинающийся от Понта».

Зависимость Албании от Рима была номинальной.

В середине I в. до н. э. продолжались римско-парфянские войны. Открытое военное столкновение Парфии с Римом последовало в 50-х гг. до н. э., когда Парфия попыталась за-

хватить Армению. В 54 г. до н. э. Рим перешел к активным действиям на Кавказе и начал очередную экспансию против албанов. По предложению Помпея предводителем войска был назначен Красе. Победив иберов, он вторгся в Албанию, однако упрочиться здесь он не смог. Поход Красса, предпринятый против Парфии и Кавказа в 53 г. до н. э., также закончился его поражением.

В 36 г. до н. э. М. Антоний вновь совершил поход на Парфию. Одного из своих полководцев Красса Антоний оставил в Армении для усмирения соседних албанов .

Римляне на Кавказе проводили традиционную политику натравливания одних народов на другие, что отвечало их интересам. Как сообщает Д. Кассий, зимой Красе, предприняв поход против иберов, победил в бою царя из Фарнаваза, привлек его к союзу и, вторгшись вместе с ним в соседнюю Албанию, победил албанов и царя их Зобера. Хотя временами римлянам удавалось подкупать правителей и разжигать вражду между ними, иберы и аланы в основном совместно отстаивали свою независимость. И после парфянского похода Антония (36 г. до н. э.) иберы и албаны фактически оставались независимыми от римлян.

Совместная борьба народов Кавказа против римских завоевателей имела важное значение. Своей упорной борьбой за независимость албаны внесли значительный вклад в дело разгрома общего врага.

В I в. н. э. разгорается ожесточенная борьба между Парфией и Римом. Международная обстановка, сложившаяся на Кавказе и в Передней Азии, вновь диктовала необходимость объединения сил народов Кавказа против иноземных завоевателей. Римские завоеватели делали новые попытки покорения народов Кавказа. Император Нерон в конце своего правления (368 г.) мечтал о восточных походах против кавказских народов. По мнению одних исследователей, дело не дошло дальше широковещательных планов, а, по мнению других, отряд Нерона совершил экспедицию к границе Дагестана, к берегу Каспийского моря, к Дербентскому проходу, известному в древности под названием Каспийских ворот. При Домициане римские войска очутились недалеко от нынешнего Баку, на пути к Дербентскому проходу. Как полагают, новый римский император, привел в исполнение план Нерона: захватил Албанию и покорил сарматов, живших вблизи нынешнего Дербента, оставив в стране последних целый легион. Объективно же все эти события диктовались стремлением Рима утвердиться в Закавказье и овладеть Дербентским проходом. Исследователи полагают, что есть все основания предполагать, что карательная экспедиция Доминициана окончилась неудачей - уходом римлян из Албании. Таким образом, план Нерона наполовину был выполнен Веспасианом, а завершен Домицианом .

Часть дагестанских горцев принимала активное участие в борьбе против римлян, саса-нидов и под собирательным названием аланов.

В. Миллер пишет, что нельзя сомневаться в

Известия ДГПУ, №4, 2014

том, что все северокавказские народы, которых грузинская летопись называет иногда по именам, известны были римлянам под общим именем аланов.

Образование Новоперсидского царства са-санидов на Востоке нарушило устойчивость Римской империи. Противоречия между Саса-нидской державой и Римом далеко еще не были устранены. Стремление покорить Кавказ и другие районы Востока продолжало оставаться одной из главных внешнеполитических задач римлян и новоперсидской державы. Охрана кавказских проходов была еще с первых веков н. э. предметом соглашений между империей и парфянской державой, а позднее, с половины III в., сменившей ее персидской. В период саса-нидского Ирана (Ш-IV вв.) не прекращалась борьба дагестанских горцев и других народов Кавказа против нашествий сасанидов. Таким образом, дагестанские горцы в составе Кавказской Албании оказали ожесточенное сопротивление против многочисленных завоевателей. Государство, сумевшее не только оказать сопротивление, но и сохранить свою независимость от крупнейших держав античной эпохи,

следует полагать, было достаточно организованным и значительным.

Подводя итог, следует отметить, что Албанское государство возникло как непосредственный результат развития древнедагестанского и древнеазербайджанского обществ.

Албанское государство, возникшее в античную эпоху, было раннеклассовым государством с пережитками первобытнообщинного строя.

Изложенный материал дает основание предложить следующую периодизацию истории древней Албании: V-III вв. до н. э. - период зарождения и складывания крепкого союза албанских племен и возникновения зачатков государственности; III-II вв. до н. э. - II в. н. э. -период возникновения и расцвета разноплеменного, раннерабовладельческого или общиннорабовладельческого государства с пережитками первобытнообщинного строя; c середины II в. н. э. - IV в. н. э. - период распада Албанского раннерабовладельческого государства и образования раннефеодальных политических владений на территории Дагестана.

Литература

1. Акопян А. А. Албания - Алуанк в греко- латинских и древнеармянских источниках. Ереван, 1987. 2. Алиев К.

Кавказская Албания. Баку, 1974. 3. Алиев К. Античная Кавказская Албания. Баку, 1992. 4. Бакиханов А.-К. А.

Гюлистан-и-Ирам. Баку, 1991. 5. Гаджиев М. С.Древний город Дагестана. М., 2002. 6. Гаджиев М. Г., Давудов

0. М. Шихсаидов А. Р. История Дагестана. Махачкала, 1996. 7. Гасанов М. Р. Дагестан в составе Кавказской Албании (некоторые вопросы социально-экономической и политической истории). Махачкала, 1995. 8. Гасанов

М. Р. Дагестан в истории Кавказа и России. Махачкала, 2004. 9. Давудов О. М. Материальная культура Дагестана албанского времени. Махачкала, 1996. 10. История Азербайджана Т. 1. Баку, 1958. 11. История народов Се-

верного Кавказа с древнейших времен до конца ХVШ в. М., 1988. 12. История Дагестана. Курс лекций. Махачкала, 1992. 13. Кавказ и Дон в произведениях античных авторов. Составители: В. Ф. Патракова. В. В. Черноус. Ответственный редактор М. Р. Гасанов. Ростов-на-Дону, 1990. 14. Латышев В. В. Известия древних писателей о

Скифии и Кавказе // ВДИ. 1947, 1-4; 1948 1-4, 1949-1-4. 15. Мамаев М. М. Декоративно-прикладное искусство Дагестана. Махачкала, 1989. 16. Мамедова Ф. Политическая история и историческая география Кавказской Албании (III в. до н. э. - VIII в. н. э.). 1986. 17. Меликишвили Г. А. К истории древней Грузии. Тбилиси, 1959.

18. Нуриев А. Б. Из истории ремесленного производства Кавказской Албании. Баку: Элм. 1986. 19. Очерки истории Дагестана. Т. 1. Махачкала, 1957. 20. Рамазанов Х. Х. К вопросу о рабстве в Дагестане // УЗ ИИЯЛ. Т. IX.

Махачкала, 1961. 21. Рамазанов Х. Х., Шихсаидов А. Р. Очерки истории южного Дагестана. Махачкала, 1964.

22. Рзаев Н. И. Художественная керамика Кавказской Албании. Баку. 1964. 23. Рзаев Н. И. Искусство Кавказ-

ской Албании IV в. до н. э. Баку, 1976. 24. Тревер К. В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании. М.-Л. 1959. 25. Халилов Дж. А. Материальная культура Кавказской Албании (IV в. д. н. э. - III в. н. э.) Баку, 1985.

26. Халилов Д. А. Кавказская Албания // Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии. М. : Наука. 1985.

С. 93-104. 27. Юшков С. В. К вопросу о границах древней Албании // Исторические записки. М., 1937.

1. Akopyan A. A. Albania-Aluank in Greco-Latin and Old Armenian sources. Yerevan. 1987. 2. Aliev K. Kavkazskaya

Albania. Baku, 1974. 3. Aliev K. Antique Caucasian Albania. Baku, 1992. 4. Bakikhanov A.-K. A. Gyulistan-i-Iram.

Baku, 1991. 5. Gadzhiyev M. S. Ancient city of Dagestan. M., 2002. 6. Gadzhiev M. G., Davudov O. M. Shikhsaidov

A. R. History of Dagestan. Makhachkala, 1996. 7. Gasanov M. R. Dagestan as a part of Caucasian Albania (some problems of social and economic and political history) Makhachkala, 1995. 8. Gasanov M. R. Dagestan in the history of the Caucasus and Russia. Makhachkala, 2004. 9. Davudov O. M. Material culture of Dagestan of the Albanian time. Makhachkala, 1996. 10. History of Azerbaijan. Vol. 1. Baku, 1958. 11. History of the peoples of the North Caucasus since the most ancient times up to the end of the 18th c. M., 1988. 12. History of Dagestan. Course of lectures. Makhachkala, 1992. 13. The Caucasus and Don in works of antique authors. Compilers: V. F. Patrakova, V. V. Chernous. Editor-inchief M. R. Gasanov. Rostov-on-Don, 1990. 14. Latyshev V. V. Proceedings of ancient writers on Skifia and the Caucasus // VDI. 1947, 1-4; 1948, 1-4, 1949, 1-4. 15. Mamaev M. M. Arts and crafts of Dagestan. Makhachkala, 1989.

16. Mamedova F. Political history and historical geography of Caucasian Albania (3rd c. BC- 8th c. AD). 1986.

17. Melikishvili G. A. The history of ancient Georgia. Tbilisi. 1959. 18. Nuriev A. B. The history of craft production of the

Caucasian Albania. Baku: Elm. 1986. 19. Sketches of history of Dagestan. Vol. 1. Makhachkala. 1957.

20. Ramazanov Kh.Kh. The problem of the slavery in Dagestan // EI IHLL. Vol. IX. Makhachkala, 1961.

21. Ramazanov Kh. Kh., Shikhsaidov A. R. Sketches on the history of Southern Dagestan. Makhachkala, 1964.

22. Rzaev N. I. Art ceramics of Caucasian Albania. Bank, 1964. 23. Rzaev N. I. Art of Caucasian Albania in the 4th c BC. Baku, 1976. 24. Trever K. V. Sketches on history and culture of the Caucasian Albania. M.-L., 1959. 25. Khalilov D. A.

Общественные и гуманитарные науки

Material culture of Caucasian Albania (4th c. BC - 3rd c. AD). Baku, 1985. 26. Khalilov D. A. Caucasian Albania // The most ancient states of the Caucasus and Central Asia. M. : Nauka. 1985. P. 93-104. 27. Yushkov S. V. The problem of borders of ancient Albania // Historical notes. M., 1937.

1. Akopjan A. A. Albanija - Aluank v greko-latinskih i drevnearmjanskih istochnikah. Erevan, 1987. 2. Aliev K. Kavkazs-kaja Albanija. Baku, 1974. 3. Aliev K. Antichnaja Kavkazskaja Albanija. Baku, 1992. 4. Bakihanov A.-K. A. Gjulistan-i-Iram. Baku, 1991. 5. Gadzhiev M. S. Drevnij gorod Dagestana. M., 2002. 6. Gadzhiev M. G., Davudov O. M. Shihsai-dov A. R. Istorija Dagestana. Mahachkala, 1996. 7. Gasanov M. R. Dagestan v sostave Kavkazskoj Albanii (nekotorye voprosy social"no-jekonomicheskoj i politicheskoj istorii). Mahachkala, 1995. 8. Gasanov M. R. Dagestan v istorii Kav-kaza i Rossii. Mahachkala, 2004. 9. Davudov O. M. Material"naja kul"tura Dagestana albanskogo vremeni. Mahachkala, 1996. 10. Istorija Azerbajdzhana T. 1. Baku, 1958. 11. Istorija narodov Severnogo Kavkaza s drevnejshih vremen do konca XVIII v. M., 1988. 12. Istorija Dagestana. Kurs lekcij. Mahachkala, 1992. 13. Kavkaz i Don v proizvedenijah antichnyh avtorov. Sostaviteli: V. F. Patrakova. V. V. Chernous. Otvetstvennyj redaktor M. R. Gasanov. Rostov-na-Donu, 1990. 14. Latyshev V. V. Izvestija drevnih pisatelej o Skifii i Kavkaze // VDI. 1947, 1-4; 1948 1-4, 1949-1-4.

15. Mamaev M. M. Dekorativno-prikladnoe iskusstvo Dagestana. Mahachkala, 1989. 16. Mamedova F. Politicheskaja istorija i istoricheskaja geografija Kavkazskoj Albanii (III v. do n. je. - VIII v. n. je.). 1986. 17. Melikishvili G. A. K istorii drevnej Gruzii. Tbilisi, 1959. 18. Nuriev A. B. Iz istorii remeslennogo proizvodstva Kavkazskoj Albanii. Baku: Jelm.

1986. 19. Ocherki istorii Dagestana. T. 1. Mahachkala, 1957. 20. Ramazanov H. H. K voprosu o rabstve v Dagestane // UZ IIJaL. T. IX. Mahachkala, 1961. 21. Ramazanov H. H., Shihsaidov A. R. Ocherki istorii juzhnogo Dagestana. Mahachkala. 1964. 22. Rzaev N. I. Hudozhestvennaja keramika Kavkazskoj Albanii. Baku, 1964. 23. Rzaev N. I.

Iskusstvo Kavkazskoj Albanii IV v. do n. je. Baku, 1976. 24. Trever K. V. Ocherki po istorii i kul"ture Kavkazskoj Albanii.

M.-L., 1959. 25. Halilov Dzh. A. Material"naja kul"tura Kavkazskoj Albanii (IV v. d. n. je. - III v. n. je.) Baku, 1985.

26. Halilov D. A. Kavkazskaja Albanija // Drevnejshie gosudarstva Kavkaza i Srednej Azii. M. : Nauka. 1985. S. 93-104.

27. Jushkov S. V. K voprosu o granicah drevnej Albanii // Istoricheskie zapiski. M., 1937.

Статья поступила в редакцию 10.06.2014 г.

УДК-94(470.67)

«ГИБКИЕ СРЕДСТВА» САМОДЕРЖАВИЯ В ОТНОШЕНИИ НАРОДНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОЙ БОРЬБЫ НАРОДОВ КАВКАЗА В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА

“FLEXIBLE MEANS” OF THE AUTOCRACY AGAINST THE NATIONAL LIBERATION STRUGGLE OF THE CAUCASIAN PEOPLES IN THE FIRST HALF OF THE 19th CENTURY

© 2014 Гичибекова Р. М.

Дагестанский государственный университет

© 2014 Gichibekova R. M.

Dagestan State University

Резюме. В статье на основе архивных и других материалов описываются методы и средства заигрывания с мусульманскими религиозными лидерами на Кавказе в первой половине XIX в. в целях дискредитации предводителей народно-освободительной борьбы и подавления этой борьбы.

Abstract. The author of the article on the basis of archival and other materials describes the methods and means of making advances with Muslim religious leaders in the Caucasus in the first half of the 19th c. to discredit the leaders of the national liberation fight and to suppress this struggle.

Rezjume. V state na osnove arxivnyx I drygix materialov opisybautsa metodi I sredstva zaigrivania s mysyl-manskimi religioznimi liderami na Kavkaze v zelax diskreditazii predvoditeleu narodno-osvoboditelnou borbi i podovlenia atou borbi.

Ключевые слова: Кавказ, имам, мусульманское духовенство, Шамиль, вооруженная борьба, кадий, Дагестан, российские власти, горцы, наиб.

Keywords: the Caucasus, Imam, Muslim clergy, Shamil, armed struggle, Qadi, Dagestan, Russian authorities, highlanders, Naib.

Kluchevie slova: Kavkaz, imam, mysylmanskoe dyhovenstvo, Shamil, voorygonnaa borba, kadiy, Dagestan, rossiuskie vlasti, gortsi, naib.

Кавказская Албания - одно из государств древности. Это рабовладельческое государство занимало значительную часть Восточного Закавказья, в его состав сходили земли в низовьях реки Куры. Столицей этого государства являлся город Кабалака, именно здесь находится один из районов современного государства Азербайджан. О жителях этого государства упоминали древние историки Арриан и Плиний старший. Из их записей следует, что в 4 веке до н.э. албанцы (их не стоит путать с современными албанцами, живущими в Европе - это разные народы) находились в зависимости от Персии. С этим связывают наличие их войск в составе армии Дария III, которого разгромил Александр Македонский в бою при Гавгамелах в 331 году до н.э.

Также известно, что Великая Армения и Кавказская Албания вели совместную борьбу против римлян в I веку до н.э., в те годы, когда царь Тигран II расширил свои владения до Египта за счет империи Селевкидов, а римские полководцы Лукулл и Помпей совершили свои походы в Закавказье. После этого римляне заинтересовались Кавказской Албанией. Историк Страбон утверждал, что албанцы проживали между владениями племен иберов и Каспием, и делились они на 26 племен. Местные жители были земледельцами и скотоводами, а также занимались виноделием. Ремесла здесь также были хорошо развиты, особенно гончарное и ювелирное дело.

В 4 веке н.э. в эти земли пришло христианство, которое было принято правителем Урнайром. Более того, до 8 века здесь существовала собственная автокефалия. В 3-5 веках Кавказская Албания подвергалась набегам персидской империи под династией Сасанидов. Целью персов был Чола - важнейший торговый путь в регионе. В середине 5 века албанцы и другие местные народы объединились с Арменией в борьбе против Сасанидов, однако эти земли все равно были захвачены. Государство было упразднено в 461 году. До конца 5 века албанцам удалось восстановить свое государство, однако уже в 6 веке оно вновь было уничтожено.

Повторная попытка восстановить независимость имела место в 7 веке, когда империя Сасанидов содрогалась под ударами Арабского халифата. Албания Кавказская и в будущем много раз пыталась освободиться из-под власти захватчиков, пока, наконец, армянские правители не стали преемниками государственности здесь, после чего это государство больше не поднималось в качестве самостоятельной территориальной единицы.

Первые письменные упоминания о населении побережья Каспия в античной литературе мы встречаем у известного историка Геродота. Он пишет о каспиях, населявших северо-западное побережье Каспийского моря. Они входили в 11 сатрапию Персидского царя Дария. Очевидно, это был достаточно сильный племенной союз, хотя и просуществовал он недолго. Но на смену ему пришли другие крупные племенные объединения. Образование союзов племен было следствием внутреннего развития кавказских племен, а также необходимости защиты от внешних вторжений. На роль ведущей силы для создания племенных объединений претендовали различные племена, но этой консолидирующей силой стали албаны. Первые письменные упоминания о союзе албанских племен в исторической литературе мы встречаем у античного автора Арриана, описывающего войны Александра Македонского с Персией. В битве при Гавгамелах, одной из решающих битв между македонцами и персами, в 331 г. до н.э. на стороне армии царя Дария был выставлен албанский отряд. Это говорит о существовании между албанцами и персами отношений определенной зависимости. После поражения Ахеменидской империи, албанцы освободились от зависимости от персов, но следы иранского влияния нашли отражение в распространении у некоторой части населения Дагестана зороастризма - религии древнего Ирана.

Следующие ценные сведения мы находим у другого античного автора Страбона. Его "География" содержит интересные сведения о составе населения. Он упоминает 26 племен, каждое из которых ранее имело своего царя и свой язык. Это упоминание, очевидно, относится к раннему периоду в истории Албании, когда она представляла собой федеративное племенное объединение и сильная единая государственная власть еще отсутствовала. Правда, автор оговаривает, что ныне один над всеми властвует. Страбон описывает внешний облик населения Албании как высоких, светловолосых, светлоглазых и светлолицых людей. Это описание полностью соответствует тому антропологическому типу, который был распространен на Кавказе в ранние периоды и у ученых-антропологов получил название кавкасионского. Сейчас этот тип представлен в горных районах Дагестана. Позже в Дагестан проник каспийский антропологический тип, который получил здесь широкое распространение и который сильно отличался от прежнего кавкасионского. О языках Албании известий очень мало, но, несомненно, они принадлежали к кавказской языковой семье и были созвучны дагестанским языкам. В пользу этого говорит упоминание известного армянского автора Моисея Хоренского о том, что один из языков Албании - гаргарейский богат горловыми звуками, что созвучно дагестанским языкам. Кроме того, язык современных удин, проживающих в Северном Азербайджане и являющихся потомками албанских племен, принадлежит к лезгинской языковой группе.

Большой интерес вызывает вопрос о территории государства. Долгое время в исторической литературе весьма спорной являлась проблема северных границ государства. Сейчас, уже достаточно определенно можно говорить о том, что северная граница проходила по Сарматии, т.е. по северным равнинам Дагестана. Следы проникновения сарматов обнаруживаются во многих районах равнинного Дагестана, в частности, в Таркинском могильнике. Следовательно, большая часть Дагестана входила в состав Албании. Античные авторы упоминают такие племена, входившие в состав Албании как леги, гелы, собственно албаны, удины, анды, дидуры и мн. др. Названия некоторых племен отождествляется с названиями современных народностей Дагестана, например, анды - с андийцами, дидуры с дидойцами и т.д. Большое место в системе доказательств тождественности Албании и Дагестана занимает определение значения термина Албания. По мнению некоторых исследователей, название Албания обозначает, как и Дагестан, горная страна. По сведениям античных авторов, большую часть Албании составляли горы, где проживало воинственное население, осуществлявшее контроль над горными перевалами Большого Кавказского хребта. Таким образом, суммируя все данные, можно выявить географические очертания государства. Северная граница проходила по Сарматии. На юге Албания граничила с государством великая Армения. На востоке - граница шла по побережью Каспийского моря. На западе албаны граничили с грузинскими племенами иберов.