Песни на стихи ольги фокиной. Архив блога "ВО!круг книг" Произведения ольги фокиной

03.02.2024Рубрика: Раствор

Фокина Ольга Александровна - российская поэтесса, автор нескольких десятков книг поэм и стихотворений, посвятившая свой самобытный большой талант бескорыстному служению народу и любимому Северному краю. Произведения Фокиной пронизаны темой русского фольклора, невероятной каждой ее травинке, листочку, цветочку.

Творчество Ольги Александровны - это краски родной земли, ее напевы, голоса, дыхание, биение сердца. Через все свое творчество поэтесса проносит кровную привязанность и уважение к нелегкому крестьянскому труду, переживает за «умирающую» деревню и судьбу своей любимой России.

Ольга Фокина: биография

Ольга появилась на свет 2 сентября 1937 года в деревне Артемьевской (Архангельская область), в многодетной семье, жившей небогато, но очень дружно. Отец Александр Иванович и мама Клавдия Андреевна происходили родом из обыкновенных крестьянских семей. Папа работал бригадиром в колхозе «Новый Север», с началом войны ушел на фронт, попал в госпиталь и через несколько недель после выписки скончался «по причине пребывания на фронте». Так было указано в справке, согласно которой осиротевшей семье государство выделило пособие по потере кормильца в размере 6 рублей 50 копеек в месяц: на пятерых ребятишек от грудного возраста до 14 лет.

Детство: тяжелое и военное

В голодное время маленькая Оля, чтобы хоть как-то помочь голодным близким, ходила в соседнюю деревню просить милостыню. Старшие братья тоже старались подрабатывать, чтобы хоть как-то помочь матери с грудным ребенком на руках. Люди помогали девочке кто чем мог: сухарем, горбушкой, картофелиной. Именно об этих тяжелых временах были написаны первые стихотворения автора. Во всем творчестве раннего периода прослеживаются отголоски детства, оборванного страшной войной. Трогает за душу горе ребенка, потерявшего отца. Умиляют первые детские радости. Явственно ощущается мотив глубокой вины перед матерью, из-под крыла которой выпорхнула во взрослую жизнь Ольга Фокина. «Подснежники» - знаменитое стихотворение о военном времени и простом мальчишке, оказавшемся в его жерновах, но не утратившем чувства прекрасного.

Именно мама - Клавдия Андреевна, закончившая 4 класса церковноприходской школы, - была человеком, сумевшим заложить в сердце девочки любовь к народному творчеству. Ее нежные колыбельные, увлекательные сказки, стихотворения Сурикова и Некрасова посеяли зерно любви к литературному слогу в душе ребенка.

Годы учебы

1945 год ознаменовался началом школьной жизни. В процессе обучения у девочки обнаружился талант к сочинительству стихов, которые она аккуратно записывала в самодельный альбом, сделанный из разрезанной поперек тетрадки. Фокина Ольга росла болезненной девочкой, часто пропускала школьные занятия, оставаясь дома в одиночестве. Общение с собой и природой пробуждало в подростке наблюдательность и внимательность к мелочам. Полученные впечатления и новые ощущения тут же ложились рифмованными строками на лист бумаги. Семь классов школы Фокина Ольга закончила в 1952 году, с результатом «отлично». По совету мамы поступила в медицинское училище г. Архангельска.

Первые публикации

В 1955 году в молодежной газете «Северный комсомолец» были напечатаны два стихотворения Фокиной Ольги с портретом автора и теплым напутствием от коллектива редакции. По окончании учебы девушка устроилась работать в Верхнетоемский леспромхоз заведующей медпунктом. В процессе работы, бегая по вызовам и наматывая километры по лесам, Ольге сочинялось еще лучше. Всплывавшие в голове строки поэтесса старалась быстро записать на какой-нибудь клочок бумаги либо обратную сторону горчичника. За день могла сочинить около десятка стихотворений. В писательской организации, куда Фокина Ольга отнесла свои произведения, ее талант оценили и опубликовали в альманахе «Север» стихотворения автора.

В 1957 году Ольга Фокина приняла решение поступать в столичный литературный институт, легко прошла творческий конкурс и после успешной сдачи экзаменов стала студенткой. После завершения обучения в 1962 году некоторое время проработала в качестве младшего редактора издательства «Советская Россия», а осенью 1963 года переехала на постоянное место жительства в Вологду. В том же году свершилось еще два знаменательных события: публикация первой книги стихов «Сыр-бор» и зачисление молодой поэтессы в Союз писателей.

Характерные черты поэзии

Стихи Ольги Фокиной описывают привлекательных людей - благородных тружеников деревни, знающих, что такое труд, и умеющих ценить отдых. Характерной чертой поэзии Ольги Фокиной является песенность; многие песни, знакомые с детства, написаны российской поэтессой. Это и знаменитая «Звездочка моя ясная», исполняемая Валерием Меладзе, и «Здравствуй, речка Паленьга» - песня Людмилы Сенчиной.

Творчество Ольги Фокиной

Творчество Ольги Александровны Фокиной интересно и понятно подрастающему поколению, но все же специально для детской аудитории автор опубликовала небольшую, всего на 32 страницы книжечку «В лесу я была сегодня», включившую преимущественно стихотворения о природе.

Знаменательным событием стала публикация в 2002 году сборника «Маятник», в который вошли лучшие стихи Ольги Фокиной за период с 1956 по 2012 год. Предисловием стала проникновенная статья советского поэта Сергея Васильевича Викулова, посвященная жизни и творчеству Ольги Фокиной.

Автор многочисленных поэтических сборников, Фокина Ольга Александровна, не раз удостаивалась государственных наград. Поэтесса часто проводит литературные вечера, встречается с читателями. Особенно тепло Ольгу Александровну принимают в родной Вологде.

Фокина Ольга Александровна – российская поэтесса, автор нескольких десятков книг поэм и стихотворений, посвятившая свой самобытный большой талант бескорыстному служению народу и любимому Северному краю. Произведения Фокиной пронизаны темой русского фольклора, невероятной любви к природе, каждой ее травинке, листочку, цветочку. Творчество Ольги Александровны – это краски родной земли, ее напевы, голоса, дыхание, биение сердца. Через все свое творчество поэтесса проносит кровную привязанность и уважение к нелегкому крестьянскому труду, переживает за «умирающую» деревню и судьбу своей любимой России.

Ольга Фокина: биография

Детство: тяжелое и военное

Именно мама – Клавдия Андреевна, закончившая 4 класса церковноприходской школы, – была человеком, сумевшим заложить в сердце девочки любовь к народному творчеству. Ее нежные колыбельные, увлекательные сказки, стихотворения Сурикова и Некрасова посеяли зерно любви к литературному слогу в душе ребенка.

Годы учебы

Первые публикации

Характерные черты поэзии

Произведения Ольги Фокиной никого не оставляют равнодушными: в них невероятное количество тепла, доброты, искренней любви к природе и людям. Речь рифмованных строк выразительна, запоминаема, часто в своей основе содержит северный говор. Принцип «в повседневно-будничном видеть красоту и вдохновенность народной души» в жизни российской поэтессы является одним из основных. Стихи Ольги Фокиной описывают привлекательных людей – благородных тружеников деревни, знающих, что такое труд, и умеющих ценить отдых. Характерной чертой поэзии Ольги Фокиной является песенность; многие песни, знакомые с детства, написаны российской поэтессой. Это и знаменитая «Звездочка моя ясная», исполняемая Валерием Меладзе, и «Здравствуй, речка Паленьга» - песня Людмилы Сенчиной.

Творчество Ольги Фокиной

Ольга ФОКИНА, Вологда

Фокина О. А. Я в лесу была сегодня. Стихи. Л., «Дет. лит.», 1978.

***
А ландыши растут на круче,
Где папоротники дремучи,
Где ели хмуры, бородаты,
Тот день был не совсем обычен:
Десяток первых земляничин
Несла я в кулаке зажатом
На радость маленькому брату.
Десяток земляничин первых
Несла и потихоньку пела.
И птицы надо мною пели,
Пока не обступили ели.
Я испугалась, оглянулась,
И песенка моя споткнулась,
А папоротники молчали,
А ели головой качали.
И - ни тропинки, ни следочка!
Лишь три невиданных цветочка,
Зажатые в еловых лапах,
И - запах, запах, запах, запах!
...Мне было лет совсем немного.
Не сразу я нашла дорогу,
Не скоро оказалась дома...
Но с той поры зато знакомо,
Что ландыши растут на круче,
Где папоротники дремучи,
Где ели хмуры, бородаты,
Где заблудилась я когда-то.

ВЕPXOM
Карько заржал.
Ветер-бедняжка
Свистнул в ушах,
Нырнул под рубашку,

Смотрят друзья.
Мчусь как во сне.
Падать нельзя -
Чтоб не краснеть!

Пыль подкопытная -
В лица ребячьи.
Прочь, любопытные!
Лошадь - горячая!

ВЕСНА
В каждой луже на дорожке
Заблестели лучики,
Тётя Зина под окошком
Моет в речке рученьки.

Не нужна мне больше сабля,
Пусть пылится на гвозде.
Тёплый ветер мой кораблик
Быстро гонит по воде.

Я бегу за ним по лужам,
По сырым остаткам льда,
А кораблик пляшет, кружит,
Уплывает...
А - куда?

ВСТРЕЧА
На заре шагаю молча
Вдоль песчаной борозды,
Где одни мои да волчьи
Отпечатаны следы.

Волчьи?
- Волчьи!
- Ну, однако!..
- Испугается родня.
- Впрочем, может, тут собака
Пробежала до меня.

Мне-то что? Моя охота
Ведь не хищное зверье:
Вон в траве алеет что-то -
Это - самое моё.

Это славное - в корзинку,
Это сладкое - к губам,
Всё в сверкающих росинках..
Туру-рум! Тара-ра-рам!

Наклоняюсь, обросею
И - домой!
...Наперерез
- Это кто ж - огромный, серый -
Вскачь - из клевера да в лес?

***
В цветной бумажке розовое мыло,
Ты пахнешь чем-то очень дорогим,
Ты пахнешь чем-то несказанно милым,
Но - чем же? Память, память, помоги!

Чуть уловимый запах земляники,
Едва заметный - ржи и васильков,
И аромат лесных тропинок диких,
И душный мёд некошеных лугов,

И - вместе всё... Когда такое было?
Но память вновь меня не подвела:
Ты пахнешь детством, розовое мыло!
Как позабыть об этом я смогла?

Была война. Дымы больших пожаров
Не залетали в нашу глухомань,
Но как-то в сельсовет пришёл подарок,
Пришла посылка с надписью: «Для бань».

Я материнских глаз не позабыла,
Они светились, радовались так,
Как будто дали нам не кубик мыла,
А самородок золота с кулак.

Намытое, давно скрипело тело,
Уж мать в предбанник выносила таз,
Но открывать я долго не хотела
Зажмуренных от мыльной пены глаз.

Тогда впервые за четыре года
Запахло снова тёплым молоком,
И белым хлебом, и тягучим мёдом,
И васильками, и живым отцом.

ЗДРАВСТВУЙ, ЗИМА!

Ещё дымит и кружится
Свободная река,
Но не растаять лужицам
Уже наверняка.

Ещё в весёлой панике
Снежинки не летят,
Но крыши, словно пряники,
Под инеем блестят.

Ещё пустынны скучные
Закрытые катки,
Но нетерпеньем скручены
«Снегурок» хоботки!

И лыжам снятся кроссы
И снится крутизна.
Да здравствуют морозы!
Да здравствует зима!

ПЕРВАЯ ПЧЕЛА

Едва лишь солнце вышло из-за туч
Взглянуть, как там после дождей в природе,
Как любопытный и болтливый луч
Проговорился: тёплой быть погоде.

И ты, покинув тёмное дупло,
Летишь на первый жёлтенький цветочек,
И у меня в душе - теплым-тепло,
Хотя ещё на улице - не очень.

***
Плот не качался. Качалась осока,
И шевелили кувшинки головками.
Не было солнца, и с неба высокого
Звёзды смеялись глазами-безбровками.

Плыли. Вода была - как чернила.
Только костёр с плота отсвечивал.
Озеро тайны нам не открыло,
Больше скитаться нечего...

Мокли в росистой траве за домами,
Выкуп несли на бечёвке одной:
Десять карасиков - моей маме,
Пять - матери Во вкиной.

Было утро. Вернее, полдень.
Были слёзы и было прощение.
Мне запретили дружить с Володей.
Но мы дружили. Без разрешения.

ПОДВОЗЧИК ЗЕРНА

Встало солнышко
Из-за деревца,
Речка вспыхнула
Озорно...
Я везу зерно
Не на мельницу,
Сеять на поле
Я везу зерно.

Добрый конь идёт -
Упирается,
Хоть и вдоволь сыт
Он овсом.
У телеги дно
Прогибается,
Скрип да скрип, да скрип -
Колесо.

Тяжелы мешки -
По пяти пудов!
Я качаю их
На руках.
С ними нянчиться
Я всю жизнь готов,
Я и сам зерном
Весь пропах.

Я сниму мешки
Возле пахоты
И поставлю в ряд
На меже.
Лёгкий пар пойдёт
От рубахи-то,
Станет радостно
На душе!

Вон и сеялка.
Вон и сеяльщик,
Вон и трактор, вишь,
Загремел!
Тракторист - сосед,
Золотой мужик!
Нету дел, чтоб он
Не умел.

Всё, что высеем,
Всё, что вырастим,
Нам по осени
Будет впрок...
Ну, Лысанушко,
Что же мы стоим?
Поворачивай,
Голубок!

***
Поймала журавля
За серое крыло.
Летел он за моря,
Где зимами тепло.
Да грянул средь болот,
Где клюкву я брала.
...Не сбылся перелёт.
Вожак ли наказал?
Крыло ли подвело?
Не в силах рассказать,
Лишь дышит тяжело.
Лишь тянутся глаза
Из-под прикрытых век
К далёким небесам,
Копящим близкий снег,
Хранящим трубный звук
И посвист сильных крыл.
И рвётся он из рук
За тягостным «курлы».
Журавушка, прости!
Не смею пожалеть,
Не смею отпустить,
Позволить умереть.
За спину - кузовок,
Тебя прижму к груди,
Терпи, коль занемог!
Семь вёрст у нас пути.
А дома журавлю
Постельку изо мха
Под крышей постелю -
Ложись и отдыхай.
И жаравицы дам!..
(Всю клюкву наших мест
По вам, по «жаравам»,
Так называют здесь.)
Клюй ягоду свою!
Авось и не умрёшь.
Изба моя - не юг,
Но зиму проживёшь,
И вновь придёт пора:
Услышишь посвист крыл,
Моё прощай: «Ура!»
Твоё прощай: «Курлы...»

РОДНИК
В угоре за деревней -
Заброшенный родник.
Свалил в него коренья
Какой-то озорник,
Какой-то неумеха
Дырявый свой сапог,
Наверно, ради смеха
Поставил в желобок,
А этот - камень кинул,
А этот - палкой ткнул,
Насыпал липкой глины,
Ушёл и не взглянул.
А я о том не знала,
Я дома не была,
А то бы им попало
За грязные дела!
...Печаль твоя понятна,
Звоночек мой родной!
Бегом бегу обратно
За заступом домой.
И яростно копаю,
И весело пою,
И струйка голубая
Спешит в ладонь мою.
Несу по огороду
На утренней заре
Серебряную воду
В серебряном ведре.

СТРАШНАЯ МЕСТЬ

Повисла карта на стене,
Глаза-озёра выпучив,
Все реки тянутся ко мне,
Меня желая выручить.

А я... я вовсе не знаком
С какими-то муссонами.
Стою, блуждая за окном
Глазами полусонными.

Мне абсолютно всё равно,
Муссоны ли, пассаты ли
Летят над Северной Двиной
По небу полосатому.

Волненью класса я - виной:
Стоит в журнале двоечка,
И в возмущенье всё звено!
...Один лишь я - нисколечко.

Мой лучший друг, Серёжка мой,
Сказал без всякой жалости,
Что перестал дружить со мной.
Что ж. Не дружи. Пож-жалуйста!

Мне абсолютно всё равно,
Что ты походкой твёрдою
Сопровождал вчера в кино
Царевну нашу гордую,

Ту, о которой я тебе
Лишь одному рассказывал,
Чьё имя мелом на трубе
Писал, тебе показывал...

Мне всё равно!
Но я с ума
Сведу вас единицами,
И знай: ты - сам,
Она - сама
Придёте
Поклониться мне!

УТРЕННЯЯ ПЕСЕНКА

Полон тайной новизны,
Ветер в окна заплеснулся
И качнул, как лодку, сны
И заснул... а ты - проснулся.

Ты глядишь, рассвету рад,
Как подарку в день рожденья,
Даже птицы все подряд
Поздравляют с пробужденьем.

И, внезапно озарён,
Ты встаёшь с мечтой о чуде,
Мир звенит со всех сторон:
- Чудо будет, чудо будет!

У тебя над головой
Много солнца, много сини,
Пляшет, пляшет, как живой,
Хлеб на дне твоей корзины.

Пусть корзина велика,
Но она, как хлеб, сгодится,
Потому что далека
Путь-дорога до Жар-птицы.

УТРО

Над лесом зорька занялась
Алее лент в косе твоей...
Дочурка, что ж ты заспалась?
Петух поёт, вставай скорей!

Пора, дорога далека,
Вставай, побалую чайком,
Покуда масло с пирога
Не убежало ручейком.

***
Эти огромные, эти прозрачные,
Только из света и воздуха дни!
...Рвали цветы, загорали, рыбачили,
Сеяли, были в гостях у родни -
Всё ещё день!
...Обежали любимые
Пожни, угоры, полянки в лесу,
Баню потом изготовили, вымылись -
Всё ещё день!
...Пережили грозу,
В дождь наскакались, по лужам набегались,
Вымокли, высохли, ладим костёр -
Всё ещё только сегодня приехали:
След от колёс на дороге не стёрт.
Кажется-чудится: солнце заблудится
И не уснёт за лесным бугорком,
Что-то ещё непременное сбудется
И не закончится день костерком.

***
Я в лесу была сегодня
И с ведром, и с топором,
Но топор мой не был поднят,
Дело кончилось добром.
Возвратилась я под крышу,
Лёг топор в своё гнездо,
Но и дома будто слышу
Той берёзы робкий вздох,
Той - одной из трёх берёзок,
Трёх подружек, трёх сестёр:
Тело бело, ноги босы...
И - осёкся мой топор.
И стояла рохля рохлей -
Не по мне такая роль...
Даже в горле пересохло
И прошла по сердцу боль.
Не умею быть жестокой,
Резать, ранить, убивать,
И берёзового соку
Мне, конечно, не пивать.
Я воды из тёплой лужи
Близ берёзок напилась,
И была она не хуже,
Чем берёзовая сласть,
Мне вослед - ветвей качанье,
Еле слышный вздох лесной,
Облегчённый, изначальный,
Благодарный и живой.

Ольга Александровна Фокина родилась 2 сентября 1937 года в деревне Артемьевской Верхнетоемского района Архангельской области в крестьянской семье. Отец ее скончался в 1943 году от ран, полученных на войне. Многодетной семье, лишившейся кормильца, довелось хлебнуть лиха, и на протяжении всего своего творческого пути Ольга Фокина вновь и вновь возвращается памятью в детство, создавая произведения, проникнутые драматизмом и лиризмом, повествующие о бедах и радостях военной и послевоенной северной деревни. Она окончила школу-семилетку в селе Корнилово Верхнетоемского района, а затем - Архангельское медицинское училище; вернувшись на родину, работала фельдшером в пос.Ягрыш. В это время - в середине 1950-х годов - на страницах архангельских газет и в альманахе "Север" публикуются первые стихотворения начинающей поэтессы. В 1962 году О.А. Фокина окончила Литературный институт им. А.М. Горького. Дипломной работой ее стал поэтический сборник "Сыр-бор", вышедший в Москве в 1963 году. Открывавшее эту книгу предисловие Бориса Шергина стало добрым напутствием талантливой землячке. "Стихи Ольги Фокиной - это весенний цвет. Должно ждать творческого лета, доброплодного, ягодного", - прозорливо утверждал Б.В. Шергин. И оказался прав. В 1960-1970-х годах сборники Фокиной выходят один за другим: "Реченька" (1965), "А за лесом - что?" (1965), "Алёнушка" (1967), "Островок" и "Стихи" (1969), "Самый светлый дом" и "Избранная лирика" (1971), "Маков день" (1974), "Камёшник" (1973), "От имени серпа" (1976), "Буду стеблем" и "Полудница" (1979). За сборник "Маков день", выпущенный Северо-Западным книжным издательством, О.А. Фокина была удостоена Государственной премии РСФСР.

Ценители поэзии сразу расслышали и выделили в многоголосом поэтическом хоре хрустально-чистый, звонкий, проникнутый интонациями северной речи и народной поэзии голос Ольги Фокиной. Ее интонации безукоризненны; кажется, что ее устами говорит и поет сама северная природа, сама русская земля. И не удивительно, что такие ее стихотворения, как "Насмотрись, зорька, в реченьку…", "Здравствуй, речка Паленьга…", "Песни у людей разные…", стали песнями.

"Фокина родилась и выросла на Северной Двине, где с древних времен бережно сохраняются, передаются из уст в уста сказки, песни, былины, где речевая традиция восходит к новгородскому корню, - отмечал Ал.Михайлов. - И там, где поэтесса как бы вырастает из устно-поэтической стихии, ощущая ее основу, но не подчиняясь ей целиком, там она проявляет себя как истинный поэт. По сути же своей Фокина - современная поэтесса, воспитанная на устно-поэтической традиции и преображающая ее средствами современной выразительности".

Сама Ольга Александровна подчеркивает: "Неисчерпаемой сокровищницей для меня была и остается речь русского народа, которая будет жить и развиваться, пока жив русский человек".

Главные темы поэзии Ольги Фокиной неизменны. Это судьба родной земли, судьба России, ее удивительные люди, ее природа. Лирическая героиня Фокиной сочетает в себе качества, изначально присущие характеру русской женщины: способность любить и сострадать, милосердие и нежность и вместе с тем стойкость, силу духа, решительность и твердость характера.

В настоящее время О.А. Фокина живет в Вологде, но связь ее с Подвиньем не прервалась. И дело не только в том, что почти каждое лето приезжает она в родную деревню; важнее то чувство неразрывного единения с землей отцов и дедов, которым проникнуто все ее творчество.

В последние десятилетия сборники стихотворений Ольги Фокиной выходят не часто, но каждый из них становится событием в литературной жизни. В предисловии к изданному в Архангельске сборнику "Разнобережье" (1998) Инэль Яшина подчеркивает: "Высокая гражданственность и глубокая, жгучая до боли любовь к родному краю, к России, звучат набатом, тревожат души и заставляют задуматься о том, как мы живем, что творим, что увидим, если оглянемся в прошлое. Нельзя без душевного волнения читать стихи, полные мудрости и любви, тревоги и веры, где вечна власть материнской земли".

Действительно, сегодня голос Фокиной звучит иначе, чем в юности. В нем ощутимы боль и горечь, призыв к противостоянию злу и надежда на здоровые силы русского народа. Ее стихи последних лет часто окрашены почти нестерпимым страданием, как, например, стихотворение, эпиграфом к которому стала знаменитая рубцовская строка "Россия, Русь! Храни себя, храни!":

Россия, Русь, храни себя, храни:

Твои сыны хранить тебя не могут!

У них свои дела не слава Богу,

Свои заботы… так что - извини.

Россия, Русь! Храни себя сама,

И если впрямь - безвыходно и туго,

Назло врагам, сплети себе кольчугу

И бейся за хоромы-терема.

Храни себя, храни, Россия, Русь!

Распахивая поле, веруй свято:

Твои подзагулявшие ребята

Авось, ещё опомнятся… Не трусь!

Авось, ещё с повинною придут

За все перед тобою прегрешенья

И - жизнь не в жизнь без твоего прощенья! -

Стыдясь и каясь, в ноги упадут.

Тебе в привычку - верить, ждать, любить,

Не помнить зла, прощать обиды близким,

Тебе не оскорбительно, не низко

Блаженной ли, святой ли - быть ли, слыть…

А если, мать, ты сделалась больна?

А если конь-надёжа обезножел?

Ну что за блажь! Такого быть не может.

Ты не имеешь права. Не должна!

…Тебя разбудят, кнут употребя…

Но дело ли - сердиться на сыночка?!

При плуге, при кольчуге, в лапоточках,

Стой, как стояла! И храни себя.

Еще в 1975 году Александр Михайлов подчеркивал, что в основе дарования Ольги Фокиной "лежит высокий нравственный и общественный идеал, который найдет отклик в сердцах современника". И полувековой творческий путь выдающейся русской поэтессы подтверждает верность этой оценки.

Л.С. Скепнер,
Е.Ш. Галимова

* * *
Простые звуки родины моей:
Реки неугомонной бормотанье
Да гулкое лесное кукованье
Под шорох созревающих полей.
Простые краски северных широт:
Румяный клевер, лён голубоватый,
Да солнца блеск, немного виноватый,
Да облака, плывущие вразброд.
Плывут неторопливо, словно ждут,
Что я рванусь за ними, как когда-то...
Но мне, теперь не меньше их крылатой,
Мне всё равно, куда они плывут.
Мне всё равно, какую из земель
Они с высот лазурных облюбуют,
Какие океаны околдуют
И соберут их звонкую капель.
Сижу одна на тихом берегу,
Варю картошку на родном огнище,
И радость ходит по душе и брызжет,
Как этот кипяток по чугунку.
Другим без сожаленья отдаю
Иных земель занятные картинки.
...И падают весёлые дождинки
На голову счастливую мою.

* * *
… И была у меня Москва.
И была у меня Россия.
И была моя мать жива,
И красиво траву косила.
И рубила стволы берез
Запасая дрова по насту,
И стоял на ногах колхоз –
Овдовевших солдаток братство.
И умели они запрячь,
Осадить жеребца крутого,
И не виданный сроду врач
Был для них отвлеченным словом.
И умели они вспахать
И посеять… а что ж такого?!
И – холстов изо льна наткать,
И нашить из холстов обновы!
Соли, сахара, хлеба – нет.
И – ни свеч. И – ни керосину.
… Возжигали мы в доме свет,
Нащепав из берез лучины.
И читали страницы книг,
Протирая глаза от дыма,
Постигая, как мир велик
За пределом избы родимой.
Но начало его – в избе,
В этой – дымной, печной, лучинной,
Где в ночи петушок запел
Без малейшей на то причины.
Мы хранили избы тепло,
В срок задвижку толкнув печную…
Неторопкое время шло,
Припасая нам жизнь иную.
И распахивались пути,
Те, которым мы были рады,
И, отважась по ним идти,
Мы стучали под своды радуг.
Сердце пело. Играла кровь.
Справедливость торжествовала.
И возвышенная любовь,
Словно ангел, меж нас витала.
И копились в душе слова,
И копилась в народе сила:
Ведь была у людей – Москва!
Ведь была у людей – Россия!

* * *
Сибирь – в осеннем золоте,
В Москве – шум шин…
В Москве, в Сибири, в Вологде
Дрожит и рвётся в проводе:
«Шукшин… Шукшин…»
Под всхлипы трубки брошенной
Теряю твердь.
Да как она, да что ж она
Ослепла, смерть?
Что долго вкруг да около
Кружила – врёт!
Взяла такого сокола,
Сразила влёт!
(Достала тайным ножиком,
Как те – в кино,
Где жил и умер тоже он
Не так давно…)
Ему – ничто, припавшему
К теплу земли,
Но что же мы, но как же мы
Не сберегли?
Свидетели и зрители,
Нас сотни сот! –
Не думали, не видели,
На что идёт,
Взваливший наши тяжести
На свой хребет…
Поклажистый?
Поклажистей
Другого
Нет.

* * *
Я – человек.
«С волками жить –
По-волчьи выть?..»
Увольте!
Я – человек!
И мне закрыть
От волка дверь
Позвольте.
Я – человек.
С волками жить
По-волчьи – не желаю.
Для них я – мясо.
«Волчья сыть»
Они мне –
Вражья стая.
Не заливайтесь соловьём
О равенстве в молельне.
Что волчье,
То уж не моё.
Я, как-нибудь,
Отдельно.

* * *
Как давно такого не бывало:
Ночь без тьмы, река без берегов,
Небо спит под лёгким покрывалом
Перистых прохладных облаков.
Небо спит, но сон его не долог:
Час-другой, и в золоте зари
Без следа растает лёгкий полог...
Не засни, зари не просмотри!
Дома я. Знакомо незнакома
Белой ночи тихая печаль.
По никем не писанным законам
Лес безмолвен, воды не журчат.
По никем не признанной науке
Не отражены – поглощены –
Хоть кричи! – бесследно тонут звуки
В глубине огромной тишины.
Я не сплю. Гляжу. Не отражаю –
Поглощаю... Иль поглощена?
Не мечусь, не рвусь, не возражаю.
Всем прощаю – всеми прощена.

КОЛЯ-МИКОЛАЙ
«Коля, Коля, Миколай,
Сиди дома, не гуляй:
Кашу маленькой сестренке,
Коля, вовремя давай!» –
Коле ясный день не мил!
Богом если б Коля был,
Ясный день на день дождливый
Он бы с радостью сменил:
Если небо задожжит,
Мама с пожни прибежит,
Сменит Колю возле зыбки,
Пустит с ровней подружить.
Но какой Микола – «бог»?
Зря лишь дразнит Ванька-жох:
Не созвать дождя Миколе,
Только слезы, как горох...
Не поймет, за чью вину
Он все дни сидит в плену?
Ведь ему охота с ровней –
В бабки, в прятки да в войну...
«Для чего в войну играть? –
Осердясь, сказала мать, –
На войну – пришла повестка –
Надо батьку собирать!» –
...Проводили.
Жизни – край.
В прежнюю б теперь – как в рай!
«Сбегай, Коленька, кусочков
Попроси, пособирай!» –
Коля сборщик – никакой:
На крыльцо – с пустой сумой.
«Не могу. Умру – не буду
Жить с протянутой рукой!» –
«Ладно, Коля-Миколай.
Значит, лошадь запрягай:
В школе ручкой напахался.
К ручкам плуга привыкай.
На тринадцатом году
В сенокосном стой ряду,
С коренными мужиками
Наравне страдай страду.
Коля, дровец наколи!
Коля, кольев наруби!
Коля, около колодца
Снег да лед поразгреби!
Коля, крыша протекла!
Коля, дует из угла!
Коля, катанки у младших
Измолочены дотла!
Коля, выкидай навоз!
Коля, дров-то не привез!
Коля, сена – ни сенины!» –
Несменяем Колин пост.
Кто-то шпарит в домино.
Кто-то сел смотреть кино.
Кто-то девку обнимает, –
Коле это не дано.
«Коля-Коля, Миколай!
Наших девок не пугай,
Наши девки бойки,
Убежат от Кольки!
На погодков не глазей,
Нам ли, парень, до людей?
Нам ли – в галстуках-костюмах?
Есть фуфайка – той радей!»
...На приступку Коля – шмяк!
Лишь под голову кулак
Али валенок побольше,
Остальному ладно так.
Сыт не сыт – упал и спит!
Завтра снова предстоит:
«Коля, сбегай! Коля, сделай!
Это – мерзнет! То – горит!»

Оглянуться не успел,
Белым сделался – поспел!
«Та-ак... А доброго костюма
Вроде разу не надел?
Разве все еще нужда?» –
«Это – верно! Это – да!
Деньги есть, костюмов нету...
Дак в костюмах-то – куда?
Сенокосить по дождям?
Аль в конюшню к лошадям?
Покажись-ко при костюме –
Отопнут, не пощадят!» –
«Ну, а в праздник?» –
«Водку пить?
Вовсе зря себя рядить:
Урнешь где-нибудь в канаву –
Без костюма легче плыть!
Ладно, некогда сидеть:
Недоделана поветь!
Братья-сестры – при костюмах,
Значит, не о чем жалеть!»

К вёдру скошена трава,
В трех поленницах дрова.
Может, правда, – все в порядке?
Может, незачем слова?
Любим – зубы на-голе,
Кто не робит на земле...
А у Коли-Миколая
Нынче праздник на столе.
«Юбиляришь? Ну, давай!
Только сердце не замай –
Глохнет!
Полного стакана
Сам себе – не наливай...
Медицина – далеко,
Мать – в могиле глубоко,
Рухнешь – кто тебя подымет?»
«Кто подымет? А на кой?
Под берёзкой благодать,
Коль не время умирать,
Буду землю-сиротину
Сам собою согревать».

* * *
Люблю рубашку Колину, -
Ношу. Стираю. Глажу.
И поперек и вдоль она
Близка мне клеткой каждой.
Из штапеля, не броская –
Не для банкетных залов –
«Не маркая и ноская»,
Как мама бы сказала.
В ней брат «в магАзин» хаживал,
Пахал и сенокосил,
Дрова рубил и важивал
В жару и на морозе.
Она пережила его
Изробленное тело…
Но по его ль желанию
Брат – в гроб – уложен – в белом?
Её, осиротелую,
Я прибрала, жалея,
И на себя надела, и –
Всех кофт она милее:
Прохладная, просторная,
Не мнется, не линяет,
В любой работе годная,
Воистину – родная!

* * *
Лютики. Ромашки. Колокольчики.
Роскошь нетревоженной травы.
Босиком ходи – озноб игольчатый
Вдоль по телу, с ног до головы!
Босиком ходи! Не подпоясывай
Сарафан – весёлый размахай.
На приплёсе солнечном приплясывай,
На косьбе румянцем полыхай!
В поле в белый ополдень из полного
Из ведра, попив, ополоснись,
В знойную, струящуюся волнами
Ширь, и даль, и высь – распространись.
И подхватят тело невесомое
Два могучих, трепетных крыла,
И поднимут в небо бирюзовое,
Где когда-то ты уже была:
Может быть, ещё и до рождения,
Может, во младенчестве ещё
Допускал тебя в свои владения
Кто-то всемогущий и большой.
И блаженств земных моря и россыпи
Ты увидишь сверху...
Мир – не пуст!
И в восторге ты воскликнешь: Господи!
И – спасибо! – выдохнешь из уст.

* * *
Угораздит родиться,
А потом тебе – смерть!
Ни к чему не стремиться,
Ничего не иметь.
Сколь ни будешь прекрасным,
То – беря, то – даря, -
Всё, выходит, - напрасно!
Всё напрасно и зря!
Вот ведь горе какое…
Если не осознать,
Что свое дорогое
Можно детям отдать:
И далеким потомкам,
И ближайшей родне
На подстилку-подкормку
Всё сгодится вполне.
Стоит, братцы, родиться,
Создавать и хранить,
И к вершинам стремиться,
И других возводить!

* * *
Вечная слава! От этих слов
Пахнет дымом и пламенем.
Вечная слава! Пыльца цветов
Красит слова на камне.
-
Возле могилы, склонясь, стоят
Дети, солнцем облитые...
Вечная слава тебе, солдат,
Спящий под этими плитами!

* * *
...А государство валится
С пугающей поспешностью,
А «демократы» хвалятся,
Что за посты не держатся.
Трясли с плодами дерево,
Потом хрустели ветками,
Потом ползли на верх его
С супругами и детками.
А чтоб достать последнее,
Не упустить остатнее,
И ствол спилили-срезали –
Теперь поди поставь его!
Теперь собака мочится
На суть яблоконосную,
А яблок снова хочется,
С того и лики постные.
«Не во сто жил...» – устали, мол,
Со пня на пень себя неся,
Не дорожим постами, мол,
Уйдём и не оглянемся.
Ах, антисозидатели,
Ах, «прав-свобод» приверженцы,
Ах, от Отчизны-матери
В её несчастье – беженцы!
Найдём, мол, благодетелей
С не-хуже-благодатями...
– Всего-всего вам, детоньки, –
С родительским проклятием!

* * *
...И вот, с верёвкой на рогах,
Её влекут на бойню.
Не вдруг поняв, что это – крах,
Она была спокойной.
Шагал хозяин впереди,
Знакомо звал Пеструхой, –
Не сомневайся, мол, иди, –
Солил-сулил краюху.
Прошли поскотину, прошли
Березняки, ольшаник...
Куда, хозяин? Неужли?..
Но – чешет за ушами,
Но – гладит-водит по хребту
Знакомою ладонью:
Мол, не волнуйся, доведу!
Ничто, хоть и на бойню.
Но вот – над речкою мосток,
И в зове – нотки фальши.
И сердце ёкнуло, и – стоп:
Нельзя Пеструхе дальше.
И – замотала головой!
И – уперла копыта!
По десять литров на удой
Давать – и стать убитой?!
Пятнадцать выкормить телят
Своих! Да сколь – хозяйских
Мал-мала меньших ребятят!..
Хозяин, не ругайся.
За долгий, по морозу, путь
Сосцы её озябли.
Не злись, хозяин. Где-нибудь
Передохнуть нельзя ли?
Найди от ветра закуток,
Подай охапку сена,
Влей пойла тёплого глоток –
Оттает постепенно.
И, всепрощающе вздохнув,
Как во хлевинке дома,
Приляжет, ноги подогнув,
На свежую солому.
Заснёт... и будет сон вкусней
Июньской первой травки...
Ты пореши её во сне
Обухом из-под лавки.
И разруби, и распродай
Её большое тело.
А там – пируй иль голодай –
Твоё, хозяин, дело.

* * *
Ничего из себя мы не строим,
В нашем теле обычная кровь.
Мы пришли из некрасовских «Троек»,
Из некошеных блоковских рвов.
Мы из тех, кто и предан, и продан,
И схоронен был тысячи раз!
Но и всё-таки мати-природа
Отстояла и выбрала нас,
Попримеривших стужу и нужу
На свои, не чужие, плеча,
Пуще тела жалеющих душу,
Пересиливших в песню печаль
Безысходную... в песню-кручину
Неизбывную! С песней живём:
Про лучину, про горьку рябину,
Про «На улице дождик...» поём.
Эти песни оркестров не просят:
Лишь вздохни, да, вздохнув, затяни –
Засливаются в хор подгололосья
Многотысячной кровной родни.
В нарастающем песенном шквале
Не разъять, не сравнить голоса,
Не услышать себя запевале:
Женской доли – одна полоса.
Пролетали с корнетами тройки,
Поезд с окнами мимо бежал,
А мужик после каждой попойки
Лишний хмель на тебе вымещал.
Что с того! Ты сносила побои...
Прикрывая клеймо синяка,
Ты сама оставалась собою:
Ты жалела его, мужика.
Ты жалела – да тем и держалась,
Ты терпела – да тем и жила:
Ведь от матери жалость досталась,
Ведь и бабка терпёлой слыла.
Что поделаешь! Тяжко не тяжко,
Что попишешь! Под дых не под дых –
Поднимайся: в одной ведь упряжке.
Не вдвоём – так одной за двоих.
Унижал он, а ты – возвышалась.
В землю втаптывал – ты поднялась!..
Только будь она проклята, жалость,
Что любовь заменить собралась!
Нам во все терпеливые годы,
Хоть какой из веков оживи,
Снилась Синяя Птица Свободы,
Золотая Жар-Птица Любви!
… Чем наш век от иных отличится?
Не во сне, Боже мой, наяву
Птица Синяя – тише – садится –
Не спугните – … к рукам... на траву...